Валерий Ефремов - Власть ножа

— Бобик! — послышался негромкий мужской голос, и собака замерла, как в старой детской игре «штандор». А потом развернулась на манер гусеничного трактора и с радостным визгом бросилась на зов хозяина. На крыльце избы стоял Барыга. Он ласково потрепал подбежавшего пса за ухом, а другой рукой приветливо помахал гостю. — Заходи, Федос. Только палку на место вставь. Вор загнал гвоздь в дыру, из которой был выдернут, и не слишком решительно открыл калитку — без палки в руках он вновь ощутил некоторое беспокойство. Хозяин, высокий, костлявый сорокалетний мужик, видимо заметив колебания гостя, приказал: — Бобик, на место! И пес послушно затрусил за угол дома, к своему собачьему убежищу. Кореша крепко обнялись, а Барыга даже прослезился. — Сколько ж мы, Федос, годков не виделись?

— Ровно червонец. Десять лет назад мы с тобой бежать намылились. А потом нас развели по разным лагерям. — Точно. Ну, пошли в избу. И здесь, как пару часов назад у Короба, Федоса ждала выпивка-закуска. Только очень скромная. Селедка с луком, картошка, огурцы и литровая бутылка без наклейки с белой мутноватой жидкостью. Но старому дружбану Федос не мог отказать в совместном застолье, хотя и понимал, что это затянет подготовку к операции. А до субботы — именно в этот день вор хотел провернуть дело — оставалось немного времени, но полон рот хлопот. Впрочем, поговорить по существу можно было и за столом. Хозяин налил по половине граненого стакана себе и гостю. Федос, подняв емкость, принюхался к пойлу. — Ты, Барыга, вроде сам-то никогда не гнал. — А чего зря бабки тратить? Да ты не боись, на цвинтар не откинешься. Грев качественный. Зэкс! — Ну-ну. — За вечную волю, — объявил тост хозяин. «В гробу я видел такую волю», — поморщился Федос, но тост поддержал. Потом он долго нюхал черный хлеб и жевал селедку с луком. Самопал был дрянной, но очень крепкий. — А я к тебе, между прочим, по делу, Барыга, — побыстрее перешел он к цели приезда. — А без дела, значит, не навестил бы старого кореша? — хитро прищурился хозяин. — Само собой, навестил бы, но хотел раньше тачку приобрести, чтоб на электричке не тащиться. А тут дельце подоспело. — Раз ко мне, значит, подорвать что-то требуется? — Да. Одноэтажное каменное здание. — Конечно, с немалого расстояния? — Точно. Барыга призадумался. — Взрыватель дистанционный у меня есть. За полкилометра гарантированно сработает. Дальше не ручаюсь. Взрывчатки у меня сейчас нет, но тротил либо пластид я достану. Выпили ещё по дозе, обговорили дополнительно кое-какие детали. После чего дружбаны распрощались. — Когда к тебе своего человека прислать? — Послезавтра к вечеру все будет готово. Как твоего человека-то кличут? — Витя Перышко. Приятели распрощались. Федос теперь уже в прекрасном расположении духа быстро добрался на электричке до Матвеевского и двинулся пехом в «Божий дом». Войдя в кинотеатр, он с удовлетворением отметил, что с каждым днем на проповедях Артемия народу собирается все больше. «Лихо капусту рубит слуга Божий», — отдал должное проповеднику старый бандит. В зале он приметил Витю Перышко, который рассматривал какой-то стоявший у стены предмет, видимо очередную фигню, выставленную Артемием для запудривания мозгов собиравшихся здесь придурков. Как столько мудаков покупается на такую туфту, не уставал поражаться Федос. Подойдя, он положил руку на плечо Вити. Тот повернулся и взглянул на бандита восторженными глазами. — Ты погляди, Федос! — Парень щелкнул пальцем по стеклу на стенде. — Видишь, какое изящное изделие! Нож из черепахового панциря! Им пользовались гвинейские людоеды, разделывая тела европейцев. Они, кстати, вообще считали, что заезжие белые люди вкуснее их соплеменников.

— Ты лучше скажи, где болтался вчера вечером? — А что? Ведь вчера должен был дежурить Бархан. А вот сегодня моя очередь. Только почему-то в церкви нет ни Бархана, ни Гани. — Химик сделал ноги. Мы его упустили, — хмуро произнес вор. — Все потому, что Ганя не посещал проповеди брата Артемия, — убежденно заявил Перышко. На мгновение в душе рецидивиста шевельнулась жалость — такой стоящий пацан, а полный идиот, но он быстро выкинул блажь из головы. «Да и чего парня жалеть, ведь, говорят, чокнутым живется легче». — Сегодня и завтра ты мне не нужен. А послезавтра с утра сиди дома, жди моего звонка. Витя беззаботно кивнул. Федос поймал глазами взгляд Артемия. Тот его понял и, закончив очередную проповедь, двинулся в помещение за черной портьерой. — Ты когда сегодня закругляешься? Артемий пожал плечами. — Как скажешь. Если дело не терпит, хоть сейчас. — Пока терпит. Я тебя в твоей комнате подожду. Проповедник кивнул и протянул Федосу ключ от своего офиса. Службу он свернул почти мгновенно: что-то в поведении вора в законе насторожило его. Артемий зашел в свой кабинет, где задумчиво пыхтел «Беломором» Федос. Божий человек сам не курил и категорически запрещал это делать в Доме Господнем, но, конечно, Федосу он не сказал ни слова укора. — Как дела идут, Артемий? Кому другому он бы ответил: «так, как Господу угодно», но сейчас подобный ответ мог быть чреват неприятными последствиями. — Касса наполняется. — Именно это, видимо, желал знать Федос, решил Артемий. Он уже не сомневался, что придется раскошелиться. — Это хорошо. — Вор задумчиво покрутил папиросу. — А когда будет Третье Пришествие? Вопрос привел брата Артемия в изумление. Он бросил на бандита осторожный взгляд — не издевается ли Федос? Но у того был предельно серьезный и сосредоточенный вид. — Это одному Богу известно. — Он возвел очи горе. — Не только ему, но и ещё одному человеку. А через минуту-другую уже двоим. — Что ты имеешь в виду, брат? — Вопрос прозвучал тревожно. Артемий почувствовал, что законник задумал какое-то серьезное и неприятное для его святого бизнеса дело. — Третье Пришествие будет в ближайшую субботу. Вот что я имею в виду. — Откуда ты знаешь? — растерялся Артемий. — Как откуда? Разве непонятно, что на меня снизошло Откровение Божье. — Длительное общение в зоне с Артемием не прошло для Федоса даром: он овладел некоторой специфической терминологией.

— А что ещё сказано было в Откровении? Если конкретно? — Теперь вопрос прозвучал уже вполне по-деловому. Артемий понимал, что, если такой человек, как Федос, задумал Третье Пришествие Господне в ближайшую субботу, значит, оно неизбежно произойдет. Поэтому лучше не кобениться, а, получив инструкции от Федоса, четко выполнить их.

По-иному не выйдет. По-иному — получит Артемий перо под ребро либо от самого Федоса, либо от одного из его бандитов. — У тебя есть три дня на рекламную кампанию. Все это время будешь говорить пастве о субботнем Третьем Пришествии. Дескать, придет Господь и разберется со всеми. Воздаст по делам вашим — мало не покажется. В общем, не мне тебя учить, что базарить в таком разе. Метла у тебя подвешена. Кто хочет спастись, пусть тащит ценности, деньги. Возможны, наверно, и дарственные на собственность, но с этим делом, по-моему, лучше не связываться. В конечном счете, мало что выгорит. — Вор вновь потянулся за «беломориной». — Хорошо бы жертвователям выдавать квитанции, — дескать, только по этим квитанциям будут пускать в церковь на Третье Пришествие. Но, на самом деле, пусть приходит столько народу, сколько поместится. До субботы вокруг твоего заведения пройдут кое-какие строительные работы. Так что ты не удивляйся, если начнут возводить забор или прилаживать решетки на окна. — И чем же все это должно закончиться? — Артемий пока не понимал замысла бандита, но было ясно, что «святое дело» пришло к своему финалу и после субботы, возможно, придется реализовать все ценности, раздобыть новые документы и лечь на дно. — В субботу в десять утра церковь закрывается. Больше никто сюда не зайдет. Ты начинаешь читать свои заповеди и проповеди и распевать божественные псалмы и гимны — все это в ожидании Третьего Пришествия. И учти, Артемий, пока оно не произойдет, никто отсюда не выйдет. А Пришествие будет обязательно — век воли не видать!

Римма

Было шесть вечера. Римма раз за разом набирала номер Вити Перышко, но он не подходил к телефону. Женщина металась по квартире и кусала губы, ведь она с парнем договорилась, что тот сегодня вечером будет дома. «Впрочем, рано я паникую. Вечер-то только наступил». Но в её голову поползли самые мрачные мысли, поскольку она не знала, чем закончился вчерашний разговор Вити с Верой. Во-первых, «единственная» Вити — следователь, а сам он — вор. Кто знает, как поведет себя прокурорский работник, если обнаружит, что имеет дело с уголовником? Да и сама Римма слишком мало знала о Вите. А вдруг он в федеральном розыске, и эта «единственная» попытается его сдать? А во-вторых, она боялась потерять этого парня для себя лично. Римма была готова делить его с другой женщиной, но не отдавать ей Витю полностью. И если возникнет подобная опасность, Римма её пресечет. Как? Может быть, и так, как говорил Перышко: «Нож отпускает грех смертоубийства». Она вновь набрала его номер и, наконец, услышала то, что хотела: — Это ты, Римма? — Точно! Я просто без ума от того, что ты уже запомнил мой голос. Отвечай сразу, а то мое сердце больше не выдержит — ты приедешь ко мне сегодня? — Конечно. Я же обещал. Римма посмотрелась в зеркало, находившееся над телефонным столиком, и обнаружила на лице счастливую улыбку. — Когда? — Как скажешь. Она взглянула на часы. Семь. Ей показалось, что ещё надо как-то приготовиться к желанной встрече, но и тянуть с ней не хочется. — В девять. — Хорошо. — Адрес мой не потерял? — Как можно? — искренне удивился Перышко. — Я тебя жду. Еще полминуты назад ей казалось: не все ещё готово для свидания. Но, повесив трубку, она призадумалась — а что такое особенное следует приготовить? Ее душа и тело давно созрели для встречи с этим парнем. Кухарить она не любила, и пиццу из магазина Римма к его приходу просто поставит в микроволновку. Но вот о чем с ним говорить? Тем более что пить он не пьет и язык ему не развяжешь. А развяжешь, услышишь очередную проповедь о Третьем Пришествии. Однако не телевизор же с ним смотреть? Остается одно — постель. Причем сразу. Постель с мужчиной — вещь вполне самодостаточная. Римма вновь набрала номер Вити. — Приезжай немедленно. Я уже устала ждать. — Я выезжаю. И, наконец, звонок в квартиру.