Кирилл Казанцев - Судный день для губернатора
– Что происходит? – спросила взволнованная девушка.
– Вычислили нас, – прозвучало как приговор.
Присевший на табурет под окном гигант вяло сжимал пальцы на охотничьем ружье.
– Сколько… их?.. – Каждое слово давалось Коляну с трудом.
– Одного я из строя вывел. Но видел еще четверых. В общем, хреновы наши дела. – Андрей вынул из-за пояса пистолет, отщелкнул обойму. – И ровно четыре патрона. Символично, однако…
И тут снаружи донеслось:
– Вы окружены! Сдавайтесь и выходите по одному с поднятыми руками. Сопротивляться бесполезно!
Ларин со злости врезал кулаком в стену.
– Кто это… менты?.. охранники губера?.. – прохрипел бывший зэк.
– Вроде менты. Но в живых они нас точно не оставят, – глядя на кулак, проговорил Андрей.
Ситуация казалась патовой. Открытое пространство – никуда не убежишь, сразу подстрелят. Из оружия – «макаров» и всего четыре патрона да старое охотничье ружье. Конечно, теоретически шансы есть, если быть ну очень метким стрелком. А вот практически…
– Что же делать? Они нас всех убьют. Боже, помоги нам, – схватившись за голову, запричитала Алиса.
– А вот паниковать – последнее дело, – убежденно произнес Ларин. – Хотя, признаться, я и сам близок к этому состоянию.
И вдруг снаружи началось какое-то непонятное движение. То трава зашуршит, то захрустит что-то. Андрей напрягся.
– Чего они там делают? – Алиса вжалась в угол.
– Задумали чего-то…
Только Ларин приблизился к окну, чтобы краешком глаза выглянуть на улицу, как прямо перед его носом просвистела пуля. Просвистела и вошла в стенку, оставив в бревне ровненькую кругленькую дырочку. Андрей, чтобы не оставаться в долгу, высунул пистолет в окно и выстрелил в ответ – наугад. После чего резко отдернул руку.
Снаружи кто-то закричал:
– Б…, нога!
– О, снова попал, – удивился Ларин. – Четыре минус один. Итого получаем три. Хотя нет, три с половиной. Я ж его не убил, а только ранил.
– Чем это пахнет? – повела носом девушка.
Андрей принюхался.
– Бензином. Теперь понятно, чего они там копошились. Поджечь нас хотят, чтобы наружу выманить, – обрисовал нерадужную перспективу Ларин. – Ну ничего, мы еще поборемся.
За окном вспыхнуло ярко-оранжевое пламя. Затрещал, занялся навес с дровами. В дом стал просачиваться едкий удушливый дым. Стекая по подоконнику, он клубился по полу, медленно поднимаясь вверх.
Петрашевский зашелся кашлем, у девушки заслезились глаза.
– Выбора у нас нет, придется выходить, – просипел Андрей в ладонь.
– Они же нас прикончат, – вытирая краешком майки полные слез глаза, всхлипнула правозащитница.
Ларин взвесил в руке пистолет.
Заскрипел табурет. Колян поднялся, лицо его исказила боль, он схватил за локоть Андрея.
– Есть и другой вариант… – прохрипел он.
– И какой же? Застрелиться, что ли? Кстати, патронов хватает, – ухмыльнулся Ларин.
– В погребе есть лаз… Изба-то не моя. Мне ее один кореш на зоне подсказал. Он в сад ведет… вот только не знаю, цел ли он… мог ведь и осыпаться…
Андрей тут же оживился:
– Чего же ты раньше-то не сказал?
– Забыл я про него совсем…
Ларин схватил со стола спичечный коробок, откинул крышку люка и торопливо спустился вниз по расшатанной лестнице. Чиркнул спичкой. Тусклое пламя осветило поваленные стеллажи, разбитые банки и валявшиеся среди осколков заплесневевшие огурцы с помидорами.
Откуда-то сбоку потянуло леденящим холодом. Андрей передернул плечами и повернулся.
– Ничего себе, – присвистнул он, увидев в стене черную округлую дыру, в которую спокойно мог пролезть даже человек такой комплекции, как Колян. – Теперь понятно, почему я ее в прошлый раз не заметил. Стеллаж закрывал.
Пламя затрепетало и погасло. Скукожившаяся обугленная спичка рассыпалась в пальцах.
– Если есть тяга, значит, не завален.
Ларин моментально выбрался наверх.
– Мы спасены, – щурясь от дыма, поспешил сообщить он.
Гигант криво улыбнулся и кивнул Алисе.
– Все… Вам пора… – произнес он.
– Я о ней позабочусь, – всхлипнула девушка, шагнула к Коляну и обняла его.
– О ком позаботишься? – не понял Андрей.
Девушка молчала.
– Я все равно далеко не уйду… – И Петрашевский закашлялся – на бинтах, туго стягивающих его живот, медленно расползалась багровым пятном кровь.
Языки пламени, врывающиеся в окно, уже лизали стены и потолок…
…Полковник Евсеев глядел на охваченную огнем избу. В его глазах плясали адские язычки пламени.
– Решили сгореть заживо, – ухмыльнулся он. – Что ж, это их выбор.
– Так им и надо, – скривился от боли лежавший в траве боец спецназа и тронул раненую ногу. – И как этот урод сумел меня подстрелить? Ума не приложу.
Игорь Яковлевич все еще не мог поверить, что ему наконец удалось расправиться с теми, кто доставил ему в последнее время столько неприятностей. При этом понимал, что это отнюдь не его заслуга. Если бы ему не помог гипнотизер-экстрасенс, еще неизвестно, чем бы все это закончилось…
Полковник достал мобильный, натыкал номер.
– Альберт Эдмундович… хотел вас поблагодарить… за что?.. нашел я этих негодяев… так что можете спать спокойно – Петрашевский вас больше не потревожит… Нет его, как и тех двух, о которых вы мне говорили… Всего доброго…
Засунул телефон в карман и присел на ржавую бочку.
Сильный ветер раздувал пламя. Горящая изба буквально рассыпалась на глазах, превращаясь в огромный костер. В бушующем огне уже ничего не было видно.
Евсеев вытер потные ладони рук о штаны, встал.
– Уходим, – скомандовал он своим бойцам.
И тут зазуммерил мобильник. Полковник глянул на определившийся номер. Звонил гипнотизер-экстрасенс.
– Альберт Эдмундович, что-то случилось?.. Ну да, я же говорил, что владелец зажигалки мертв. – Игорь Яковлевич изменился в лице. – Как так, те двое живы?.. Этого не может быть… они сгорели у меня на глазах… Да врет эта зажигалка… даже слушать не хочу… они мертвы, и точка.
Глава 11
Тревожно шумели листвой в ночном лесу старые березы. Среди них бугрились поросшие мхом холмики и чернели силуэты покосившихся деревянных крестов с заржавелыми квадратными табличками. На них едва читались имена-фамилии и годы жизни тех, кто покоился на заброшенном и всеми давно забытом деревенском кладбище.
Складывалось впечатление, что сюда уже много лет никто не наведывается. Но нет – на одном из холмиков лежал пышный букетик полевых цветов, перетянутый розовой резинкой для волос, а рядом с ним горела воткнутая в мох дешевая парафиновая свечка, прикрытая срезанной пополам пластиковой бутылкой. Малюсенький огонек трепыхался, и казалось, вот-вот погаснет.
Вроде ничего странного в этом не было. Ну, приехал кто-то из города, чтобы навестить могилу прабабушки или прадедушки. Если бы не несколько «но». Во-первых, стояла глубокая ночь. Во-вторых, свечка абсолютно новая – видно, что зажгли ее буквально несколько минут назад. А в-третьих, цветочки-то свежие, сорванные совсем недавно. И при этом вокруг ни одной живой души. Как говорится, впору перекреститься.
И тут в чаще леса затрещали-захрустели ветки. Послышалось чье-то прерывистое дыхание.
Перебравшись через бурелом, Виолетта тенью прошла вдоль покосившихся крестов и остановилась у могилы с горящей свечой. Некоторое время постояла, всматриваясь в ржавую табличку, а затем опустилась на колени и положила на холмик ветку папоротника. В девичьих глазах заблестели слезы…
…До сегодняшней ночи Виолетта была на могиле своей матери лишь один раз – в день ее похорон. Уже тогда, невзирая на свой четырехлетний возраст, она осознавала, что произошло. И как ни пытался успокоить ее отец, говоря, что мама полетела на небеса, чтобы наблюдать за ней оттуда, легче от этого девочке не становилось. Понимала, чувствовала сердцем, что мама к ней уже никогда не вернется.
А ведь хорошо им было вместе, несмотря ни на что. Мать хоть и пила, но всегда и сказку на ночь рассказывала, и приголубить могла, и время уделяла. Но смерть все это разрушила, лишила Виолетту детства. Однако незадолго до этого в ее жизни появился отец, откинувшийся с зоны, которого до этого она видела лишь на фотографиях. Тут же привязалась к нему. И, казалось бы, в ее жизни остался человек, который может позаботиться о ней. Но его вскоре вновь упекли за решетку. А девочку в детдом забрали…
Виолетта ползала на коленках вокруг холмика и выдирала голыми ручками крапиву – приводила могилу в порядок. При этом твердила себе, что, когда вырастет, устроится на работу и получит первую зарплату – всю ее потратит на благоустройство могилы матери. Крест новый поставит, оградку и красивых цветов насадит. Чтобы мама, посмотрев на них с небес, обрадовалась и улыбнулась.
За спиной девочки раздались шаги. Виолетта беззвучно вскрикнула и обернулась. Испуганно посмотрела на совершенно незнакомых ей людей: широкоплечего мужчину и хрупкую девушку, приближающихся к ней. Детдомовка нутром чуяла плохих типов с нехорошими намерениями – жизнь приучила. От этих же двоих исходила положительная энергетика, не ощущалось никакой агрессии. Но Виолетта метнулась за соседнюю могилу, огороженную металлическими решетками, и оставалась начеку, готовая в любой момент дать деру. Ведь не исключено, что эти люди лишь прикидываются добрыми, а на самом деле посланы сюда губернатором.
