Владимир Колычев - Прости, прощай
Яна помыла руки, сходила в детскую, немного поиграла с Аринкой, а затем вместе с ней отправилась на кухню.
– Ты моя умница, ты моя маленькая помощница...
Аринка широко улыбнулась полузубым ртом и застыла в раздумье. Яна полезла в холодильник, достала масло, яйца, ветчину и помидоры. Баловать Вильяма не стала. На ужин – фирменная яичница с ветчиной, помидорами и луком. Он такую любит...
– Аринка, куда же ты?
Яна кинулась за дочкой, но было поздно. Девочка уже залезла в шкаф и дернула на себя помойное ведро. Мусор высыпался на пол. Все бы ничего, но в глаза бросился использованный шприц с остатками красной жидкости.
О наркотиках Яна знала только понаслышке. Но ее знаний оказалось достаточно, чтобы все встало на свои места. Аринку она отдала няне, а сама насела на Вильяма.
– И что это такое? – показывая на шприц, спросила она.
Ответил он не сразу. Целая гамма чувств отнюдь не радужным спектром высветилась на его лице. Огорчение, злость, раскаяние, всплеск агрессивной злобы.
– А это героин! – с каким-то непонятным злорадством выкрикнул он.
– Зачем?
– А чтобы не подохнуть со скуки!
– У тебя компьютер есть.
– Мало.
– Видео.
– Надоело!
– Иди работать.
– Не хочу...
– Чего же ты хочешь?
– Не знаю.
– Тряпка ты.
– А ты подстилка бандитская!
– Что?! – воскликнула Яна, не в состоянии поверить своим ушам.
– Подстилка... – слегка обескураженно, но все же с агрессивным напором повторил Вильям. – Думаешь, я тебе поверил, что ничего тогда не было? Было!.. Сколько их там с тобой было?..
Договорить он не смог. Яна с размаху влепила ему пощечину. Но и Вильям в долгу не остался. Широко размахнулся, медленно повел рукой, нацеливая на нее ладонь. Он бил так медленно, что она успела отвести назад голову, но все же кончиками пальцев задел ее нос.
– Ну ты подонок!
Яна могла бы выгнать его из дома, но квартира принадлежала его родителям, она не имела на нее никаких прав. Поэтому она ушла сама. Забрала ребенка, кое-что из вещей и ушла. Вильям даже не пытался ее остановить...
* * *Филипп Михайлович не скрывал своего недовольства.
– Ладно, ты ушла от Вильяма. Ладно, ты не выходишь на работу. Но что за квартиру ты снимаешь?
Квартира в самом деле не ахти. Однокомнатная, без ремонта, с ветхой мебелью, в грязном рабочем квартале. Но жить можно. Главное, что сухо и окна на солнечную сторону выходят.
– Ничего, бывает и хуже, – насмешливо ответила она.
– Что может быть хуже?
– Жить с вамим сыном.
– Что вы опять не поделили? – поморщился Филипп Михайлович.
– А вы не знаете? Он вам ничего не говорил?
– Говорил... Поссорились вы... Но с кем не бывает? Зачем из дома-то уходить?
– Затем, что я не могу больше жить с Вильямом...
Она ушла из дома, потому что муж сильно ее обидел. Поставил в вину тот случай с бандитами, который сам же и спровоцировал. Но ведь он был под кайфом, как говорят наркоманы... Вроде как пьяный. А что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Проговорился Вильям. Не верит он в то, что Яна не была с бандитами... И пусть не верит. Ведь на самом деле было у нее – пусть с одним только Егором, но было. Так что пусть думает о ней что хочет, ей все равно.
– Да, я знаю, он тунеядец, но вы же не бедствуете. У вас есть все. А у тебя еще есть прекрасная работа, с которой ты, должен заметить, неплохо справляешься... Ты должна взять себя в руки...
– В руки надо брать самого Вильяма.
– Вот и разберись с ним.
– Боюсь, что без вашей помощи не разобраться... Вильям употребляет наркотики.
– Что?! – встрепенулся Филипп Михайлович.
– Наркотики. Героин... А он вам не говорил?
– Нет... – ошеломленно мотнул он головой. – Ты уверена в том, что говоришь?
– Да, шприц в мусорном ведре обнаружила. Да и он сам сознался... Гадостей с дури наговорил...
– Беда... Что же за напасть такая? – чуть не плакал от отчаяния Филипп Михайлович. – То водка, то наркотики... Непутевый у меня сын...
– Бытовой алкоголик. Бытовой наркоман.
– Бытовой. Домашний... Откуда же он героин берет?
– Это не у меня надо спрашивать...
– Я-то, конечно, спрошу. А ты давай домой возвращайся. Если такая беда, то Вильяма нельзя одного оставлять... И он просит вернуться. И я не хочу, чтобы моя дочь... то есть внучка, жила в таких условиях...
Филипп Михайлович оговорился, назвав Аринку своей дочерью, но его можно было понять – сильнейшее душевное волнение.
– Вильям просит меня вернуться? – ехидно усмехнулась Яна.
– Да.
– Через вас?
– Через меня.
– Всегда он просит через кого-то. Сам он не мог меня найти?
– Он очень переживает... А теперь я еще узнаю, что мой сын наркоман... Яна, если у тебя есть сердце, ты должна вернуться к нему. Мы должны вытащить его из болота...
– Нелегкая это работа – из болота тащить бегемота...
– Но мы должны с ней справиться. Ради нашей... ради нашей Аринки... У девочки должен быть отец.
Яна согласилась вернуться к Вильяму. И на пару с Филиппом Михайловичем взяла его в оборот. Да он и не упрямился. Осознал свою вину, покаялся и клятвенно пообещал больше не колоться. Но наотрез отказался пройти курс лечения. Сказал, что ему хватит собственной силы воли. Сказал, но Яна ему не поверила. И просчиталась. То ли была в нем сила, то ли наркотическая зависимость еще не совсем завладела им, но с наркотиками он завязал...
* * *Борис Ельцин баллотировался в президенты на второй срок. «Голосуй или проиграешь...» Филипп Михайлович и рад был проголосовать за нынешнего президента, но проиграл он еще до того, как начались выборы. На второй срок баллотировался не только Ельцин, но и вся его придворная камарилья. И Филипп Михайлович стал жертвой жестокой подковерной игры. На свою беду он оказался на стыке интересов двух противоборствующих кланов, за что поплатился своей должностью в министерстве. Взамен ему ничего не предложили и спровадили на пенсию.
– Еще легко отделался, – стараясь казаться важным, но внутренне опустошенный и даже беспомощный говорил он.
Яна уже знала, что произошло, но пока лишь в общих чертах. Филипп Михайлович находился в ее кабинете – на правах хозяина, но сидел в кресле за приставным столом для совещаний.
– Могли бы и убить... Это у нас просто... Если у тебя есть валокордин, буду признателен...
Филипп Михайлович задыхался от нехватки воздуха. Что-то с сердцем. Яна и сама подумывала, что он нуждается в лекарстве.
Она нажала на клавишу звонка и вызвала к себе секретаршу с аптечкой. Проблем с сердцем у нее не было, но однажды в ее кабинете стало плохо важному подрядчику, с тех пор в приемной у секретарши хранилась большая аптечка.
Филипп Михайлович употребил валокордин и сунул под язык таблетку валидола.
– Сердце что-то шалить стало, – почувствовав облегчение, сказал он. – Устал я на этой чертовой работе, сил больше нет...
– Может, здесь поспокойней будет? – спросила Яна. – Вы президент компании, я вице...
– Тебя такой вариант устроит? – спросил свекор.
– Вполне. Фирма ваша, я всего лишь управляю ею...
– Моя фирма... Но управляешь ты ею здорово. Я даже не уверен, что смогу заменить тебя... Но если ты останешься при мне, тогда можно...
– Останусь... Это Никольцев ушел, а я никуда от вас не денусь...
Так и не смог Алексей Никольцев смириться с тем, что Яна взяла бразды правления в свои крепкие руки. Не смог смириться с тем, что в делах фирмы ей сопутствовал успех. Ничего не требуя, ничем не угрожая, тихонько написал заявление об уходе по собственному желанию и ушел, не дожидаясь решения... Но если он надеялся, что без него компания рухнет, то просчитался. Яна смогла выровнять покачнувшуюся с его уходом лодку, и сейчас спокойно плыла заданным курсом.
– Хорошо, я подумаю над твоим предложением. На пенсию мне еще рано, пятьдесят пять лет всего...
– Рано, – не могла не согласиться Яна.
– Подлечусь немного, и в строй...
– Всегда рады.
Яна кривила душой. Не хотелось ей уступать свой пост президента компании «Апогей». Душу она в фирму вложила, а сколько нервов сгорело на этой работе... Но делать нечего, против танка не попрешь. Лучше во всем соглашаться с Филиппом Михайловичем, чем вообще остаться без работы. А со временем он сам охладеет к работе. Возраст все же не тот, чтобы гореть огнем. С желудком опять же проблемы, сердце забарахлило... Рано или поздно она вернется на свое место...
Филипп Михайлович лег в больницу. Сначала на обследование, после чего ему предложили операцию – отказываться он не стал. А спустя какое-то время в офис вломился милицейский спецназ, затем появились следователь Генеральной прокуратуры во главе оперуполномоченных из отдела по борьбе с экономическими преступлениями и представители налоговой полиции. Бухгалтерские и прочие документы фирмы изъяли для проверки, сейфы опечатали, на банковские счета наложили арест. Яну обязали находиться дома до окончания проверки.
