Сергей Зверев - Жить и умереть свободным
И тут из-за спины Каратаева вынырнул невысокий китаец в очках с возбужденно вытаращенными глазами. Взглянув на покойников, он боязливо зажмурился, отошел в сторону, стараясь не смотреть на забрызганные кровью обои. Осторожно дернул Мишу за брезентовый ремешок карабина.
– Русский, у нас там лесовоза украли! Мой лесовоза, на чем завтра работать ехать?
– Кто украл? – охотник резко обернулся к китайцу.
– Не знаю, моя не крала, – водитель лесовоза испуганно заморгал.
– Пошли, покажешь, где он стоял, – подхватив китайца под локоть, Каратаев вывел его из медпункта.
Лесовозы, припаркованные на технической площадке, угадывались еще издали по отблескам лобовых стекол в мертвенном лунном свете. Китаец, семенивший следом за Мишей, сыпал жалобами и упреками – мол, приехал сюда деньги заработать, а теперь не на чем лес возить.
– Вот тут мой лесовоза стоял, – шофер указал на пустое место между двумя припаркованными «КрАЗами». – А его угнала какая-то сволоца, следа на снегу видися? Наверное, та сволоца, который добрый фельдцер застрелила и его жена…
– Главное, что у вас тут еще машины остались, – Каратаев без размышлений вспрыгнул на подножку, рванул дверь. – Чья машина, не знаешь? Быстро за ключом!..
Меньше чем через минуту тяжелый грузовик с хищным урчанием выехал с технической площадки. Направление, по которому следовало преследовать убийцу, было лишь одно: к железнодорожной станции, куда китайские браконьеры свозили трелеванный лес-кругляк.
Путь лежал по раскатанному таежному проселку. Руки Каратаева сжимали огромный эбонитовый руль. Слепые конусы фар то и дело выхватывали из темноты безжизненный пейзаж по бокам дороги: поваленные деревья, сухой орешник, чахлые березки, возносившие в лунное небо корявые изломанные ветки. Длинный прицеп позади грузовика то и дело носило юзом, и Мише стоило немалого труда справиться с управлением.
Он знал: через полчаса на переезде должен пройти товарняк как раз на Хабаровск. Длиннющий состав притормаживал на станции на пару минут, и этого времени убийце наверняка было достаточно, чтобы успеть вскарабкаться в тамбур товарного вагона или на открытую платформу.
Глава 12
Чалый бросил лесовоз метрах в трехстах от переезда, развернув его боком. Сделано это было с умыслом: уж если в лесоповальном лагере хватились угнанного «КрАЗа» и выслали ночную погоню, то брошенный грузовик с прицепом наверняка блокирует преследователей.
Теперь оставался последний, решающий рывок… Набрав в шприц аж четыре кубика лидокаина, Астафьев сделал себе ударную инъекцию в голень и спустя несколько минут ощутил, что травмированная ступня, которая еще недавно болезненно заныла, теперь вновь одеревенела. Осторожно выйдя из кабины, Чалый поправил ремень висящего на плече портфеля и двинулся к переезду.
Железная дорога показалась из-за высоких деревьев неожиданно: высокая гравийная насыпь, ритмично чередующиеся бетонные столбы, отслужившие шпалы под откосом… Слева темнели огромные штабели кругляка, над которыми доисторическим чудовищем возвышался гигантский погрузочный кран. Земля под ногами едва ощутимо завибрировала. Это означало, что товарняк, на который Астафьев так рассчитывал, уже приближается к станции.
И тут произошло нечто такое, от чего у беглеца волосы встали дыбом… Внезапно из темноты блеснули огромные зеленые глаза, послышался негромкий, но угрожающий рык, и Астафьев с ужасом рассмотрел огромную рыже-полосатую кошку, неторопливо выходящую из-за зарослей кедровника. Чалый на секунду зажмурился, словно не веря в реальность происходящего, а когда вновь поднял веки, увидел, что прямо на него смотрят страшные, мерцающие, словно подсвеченные изнутри, зеленоватые глаза.
Они смотрели друг другу в глаза всего лишь несколько секунд, и гипнотического взгляда амурского тигра оказалось достаточно, чтобы Чалый мгновенно позабыл и о пистолете, лежавшем в кармане брюк, и даже о больной ноге…
Теперь счет шел не на секунды, а даже на доли секунды. В висках с пулеметной скоростью застучала кровь, выброс адреналина стеганул по мозгу, Астафьев лихорадочно осмотрелся по сторонам… В каком-то метре от него возвышалась огромная раздвоенная береза. Подхватив портфель, он с невероятной скоростью вскарабкался на дерево – даже травмированная ступня не стала этому помехой! Уселся на длинную продольную ветку метрах в трех над землей и лишь теперь вспомнил о пистолете. Рука судорожно потянулась к карману, и тут произошло нечто и вовсе ужасное: пистолет предательски выскользнул из дрогнувшей ладони и с негромким шлепком свалился под дерево в снег.
Тигр спокойно подошел под дерево, понюхал пистолет, поднял морду, словно прикидывая – стоит ли ему лезть на дерево или жертва упадет сама…
– Убирайся, – истошно закричал Астафьев, – пошел вон, сука позорная!
Хищник никак не отреагировал на призыв. Усевшись под деревом, он растянулся во всю длину, выпрямил хвост и поднял морду, равнодушно сверкнув страшными зелеными глазами.
Тем временем вдали, над блестящими рельсами, замигали огоньки семафоров, тайга содрогнулась от энергичного металлического лязга. Внезапно в темноте желтым лепестком развернулся конус локомотивной фары; к станции уверенно шел длинный товарный состав.
Астафьеву, спасавшемуся от безжалостного людоеда на дереве, оставалось лишь наблюдать, как товарный состав, на который он так надеялся, на какую-то минуту замедлил ход у переезда. Стоял он тут меньше минуты. Скрипнули стрелки, лязгнуло железо буферов, и товарняк, медленно набирая скорость, покатил дальше. По железной дороге проплывали дощатые товарные вагоны и низкие бортовые платформы. Каждая из них могла бы стать для Чалого спасением…
А тигр, сидя под деревом, неотрывно следил за каждым движением будущей жертвы.
И тут где-то совсем рядом послышался хруст наста под подошвами. Сфокусировав зрение, Астафьев с удивлением рассмотрел силуэт какого-то высокого мужчины с карабином в руках…
* * *Миша Каратаев с карабином наперевес стоял в каких-то пятнадцати метрах от железнодорожного полотна. В свете полной луны открывалась совершенно фантасмагорическая картина: высокое сухое дерево, мужчина с портфелем, сидящий на ветке, и огромный амурский тигр внизу. И хотя таежный убийца тоже заметил охотника, он почему-то не спешил уходить в тайгу: то ли окончательно уверовал в свою безнаказанность, то ли решил любой ценой расправиться с жертвой, укрывшейся от него на высоте.
Охотник включил фонарик, направил синий галогеновый луч на неизвестного. Лицо Каратаева тут же сделалось жестоким и безжалостным. Он узнал этого человека – ведь фотографиями сбежавших уголовников его по-дружески снабдил Андрей Будько.
И тут Чалый неожиданно подал голос. Голос этот прозвучал жалко и униженно:
– Братан! Спаси меня от этого страшного зверя! Озолочу! Все свои лавэшки отдам, на, возьми, тут много! – с этими словами Астафьев сорвал со своего плеча портфель и бросил его вниз.
Миша с ненавистью и отвращением смотрел на человека, так жестоко изуродовавшего его судьбу. Кроме омерзения, эта гнусная тварь не вызывала у него никаких иных чувств.
Тихо и безжалостно щелкнул затвор.
– Подохни, сука!.. – с ненавистью процедил Каратаев и, даже не целясь, плавно потянул спусковую скобу.
Астафьев с простреленной головой тут же завалился назад и, словно куль с дерьмом, свалился на снег.
Тигр при звуке выстрела нервно дернулся и, оглушительно зарычав, пошел на охотника. Кончик длинного хвоста нервно подрагивал, хищные зеленые глаза смотрели на человека с презрением и ненавистью. Таежный убийца уже изготовился к прыжку, когда Миша, чуть отступив в сторону, выстрелил ему прямо в раскрытую пасть…
…Темно-зеленый вездеход словно материализовался из тайги. Мощный сдвоенный свет фар вспорол чернильную ночь. Со скрежетом развернувшись, гусеничная машина покатила в сторону железнодорожной насыпи и остановилась метрах в десяти от Каратаева, который так и оставался стоять с поднятым карабином.
От вездехода отделился силуэт, и охотник безошибочно определил, что это майор Будько.
– Миша? Ты здесь?
Подбежав поближе, Андрей тут же заметил труп Астафьева и огромную тушу рыже-полосатой кошки в каких-то нескольких метрах от него. Будько хотел было что-то сказать, но поперхнулся на полуслове: все слова теперь были излишни. Постоял, закурил, отошел в сторонку…
– Миша, а Миша? – шепотом спросил он.
– Что? – на удивление ровно спросил Каратаев.
– Может, давай мы тебя до Февральска подбросим? Не пешком же тебе возвращаться!
Таежный охотник закинул карабин за спину, поправил брезентовый ремень.
– Спасибо, Андрей, но я как-нибудь сам…
