Владимир Колычев - Стальной мотылек

А может, Ветряков уже благополучно освободился?..

— Альбина могла бы выйти замуж за Ветрякова, — с туманной улыбкой продолжала Лида. — Я вышла за Панарина, Женька — за Скачкова, Альбина могла бы выйти за Ветрякова. Но не вышла… Зато ты вышла. За Скачкова…

— И что с того? — насторожилась Антонина.

Не понравилось ей, как Лида посмотрела на нее. Осуждение в этом взгляде и вместе с тем ироничное восхищение.

— Да как-то непонятно все. То с Семеном ты, то со Скачком… Как там у тебя с Арбатовым? Только честно!

— А это имеет отношение к разговору?

— Ну, должна же ты войти ко мне в доверие… — усмехнулась Лида. — Скачкова нет, а Семен — секси. Я от него тащусь. А ты?

— Мы, кажется, говорим об Альбине?

— А если у Семена роман с Альбиной?

— Что? — встрепенулась Антонина.

— А вдруг?.. Может, они заодно?

— Это шутка или заявление?

— Чего ты так разволновалась? За Семена переживаешь? — спросила Лида, проницательно глядя на нее.

— Семен как-то связан с Альбиной?

— Как-то? Как-то связан… Он связан со мной. А я связана с Альбиной… Ну, в прошлом была связана…

— Значит, шутка.

— Все-таки переживаешь за Семена… А где он сейчас?

— Не знаю, — уныло пожала плечами Антонина.

Ушел от нее Семен. После того как она получила заветную запись с места преступления, и ушел. Сказал, что будет находиться где-то рядом, что сам выйдет на нее, но пока — ни слуху ни духу… Не доверял он Антонине, да и Скважина боялся.

— Странно. Я думала, он к тебе неровно дышит, — невесело проговорила Лида. — Меня к Ветрякову отправил, а сам к тебе поехал.

— Тебя? К Ветрякову? Когда он тебя к Ветрякову посылал?

— А когда Буракова убили. Он думал, что Прихожих за мной вернется, сказал, чтобы я к Ветрякову ехала. Ну, ни к нему самому, а в его дом… Дом у него на Киевском шоссе. Классный дом… Я его строила. Рома финансировал, людей нанимал, а я приезжала, смотрела, как там дела идут…

— И Семен знал об этом доме?

— Ну, я ему сказала. Он спросил, куда Женьку можно спрятать, я и вспомнила о доме.

— Зачем надо было ее туда отправлять?

— Семен поговорить с Женькой хотел, ну в смысле допросить. Он это умеет… Позвонил ей, а она уже труп… Ну, он к тебе собрался, а мне сказал на Киевское шоссе ехать. Я за ключами домой приехала. Легла на диван, закрыла глаза, ну, думаю, никуда не поеду. Просыпаюсь, утро уже, и Скважин в доме… Теперь уж точно никуда не поеду. А дом реально хороший, там даже мебель есть… Слушай, а, может, он сейчас там? У Ветрякова? Или он уже не скрывается от ментов?

— Скрывается.

— А как попасть в дом, Семен знает?

— Вряд ли. Ключей-то у него нет.

— А что ключи? — усмехнулась Лида. — Он тут у меня двое суток под боком ходил, а я не догадывалась. Он и без ключей в любую щель… Специалист он. По… По этому самому…

Антонина сделала вид, что не услышала язвительного комментария, и спросила:

— А где находится этот дом?

— Ну, я бы показала, только у меня домашний арест… Но я по карте могу показать. А что, хочешь съездить?

— Нет, — неуверенно ответила Антонина. — Просто нужно знать.

— Оперов с собой не бери.

— Оперов?

— Ну, Скважина там, Прихожих… Семен же в розыске, вдруг его накроют…

Именно об этом и подумала Антонина. Что, если Лида сама позвонит сейчас Прихожих и расскажет про этот дом? Что, если Семен сейчас действительно там? Телефона у него нет — не позвонить ему, не предупредить. Значит, надо ехать самой. И чем быстрее, тем лучше…

Сивуха, кондовый табак, гнилые зубы — все это смешалось в зловонном дыхании.

— Тебе чего, чувак? — дыхнув на него, спросил высокий, широкоплечий мужик лет пятидесяти.

Семен знал, кому принадлежал дом, возле которого на скамейке с коваными стойками сидел этот мужик. Но разве Толик Ветряков уже вышел на свободу?

А мужик смахивал на бывшего зэка. Деформированные черты лица, землистого цвета дубленая кожа, желтушные глаза. Спортивный костюм на нем новый, дорогой, но выглядел он в нем как босяк из подворотни. Сланцы на босу ногу, в одной руке бутылка чешского пива, в другой — сигарета с приятным запахом, но при этом от него несло сивушным перегаром и крепким дешевым табаком.

— Да вот, подругу свою ищу, — кивком головы показал на дом Семен.

— Проститутку?! — презрительно скривился мужик.

— Как ты сказал? — хищно сощурился Семен.

— Так ко мне только проститутки и ходят!.. Оп ля!

К дому подъехала иномарка, из нее вышел лупоглазый паренек с модной небритостью на щеках, затем вышли три не первой свежести девушки в коротких юбках.

— Кто тут чего заказывал! — Парень оценивающе посмотрел на Семена, перевел взгляд на мужика.

— Эту и эту! — Тот небрежно показал пальцем на длинноногую брюнетку с прыщавым лицом и пухлую крашеную блондинку с огромным бюстом. — И до утра…

— Ну, пятьдесят штук.

Мужик достал из кармана стопку пятитысячных купюр, деловито отсчитал восемь бумажек.

— Здесь сорок… — сунул он деньги парню в нагрудный карман.

— Э-э…

— И пошел на хрен!

— Чо? — вскинулся сутенер.

Мужик ничего не сказал, но очень выразительно посмотрел на него. И столько злости было в его взгляде, что парень сдал назад.

— Десятка потом, — смилостивился уголовник. — Если заслужат. И еще по десятке на чай…

— Ну…

— А кодлу свою приведешь, заказывай себе гроб с музыкой… Ну, чего встал? Пошел!

Сутенер кивнул, сел в машину и был таков.

— А вы че встали? — осклабился мужик, глянув на проституток. — Сауна, знаете, где! Пошли! Кто не спрячется, я не виноват, гы!

Проститутки скрылись за калиткой, а уголовник мутно посмотрел на Семена:

— Кто из них твоя?

— Слышь, а ты случайно не Ветряков?

— Случайно на болт можно накрутиться… Ты кто такой?

— Я Лиду Панарину ищу.

Семен знал, что Лида так и не приехала сюда, не спряталась от ментов, но ему нужно было как-то привлечь к себе внимание. Если перед ним действительно стоял Ветряков.

— Панарина?

— Если ты Ветряков, ты должен ее знать.

— В глаза не видел… Но знаю… Я спрашиваю, ты кто такой?

— В бегах я. И Лидка в бегах… Ее точно здесь нет?

— Нет.

— Значит, замели… А ты — Ветряк?

— Ну, есть такое… — Мужик настороженно оглянулся по сторонам и кивком головы показал на открытую калитку. — Заходи.

Похоже, Семен действительно имел дело с Ветряковым. Освободился мужик, вышел на свободу, а до него и дела никому нет. Но почему он сам не дает о себе знать? Дружков его убили, а ему и дела нет. Живет себе в свое удовольствие, проституток принимает. А деньги у него на это есть, спасибо Панарину… И дом ему симпатичный построили. Не такой большой и богатый, как у Панарина или у Скачкова, но и последним его при всем желании не назовешь. Место не охраняемое, но дома здесь немногим хуже, чем в коттеджном поселке, где жил Панарин.

— И зайду…

Дом из кирпича цвета слоновой кости, фундамент обложен диким камнем, газоны, двор застелен гранитным брусом, аккуратный газон, клумбы с цветами, кусты фигурно подстрижены. Глядя на хозяина, можно было подумать, что двор пребывает в запустении. Но нет, кто-то здесь регулярно наводит порядок, и вряд ли это Ветряков.

— Проходи, проходи…

Ветряков обогнул кирпичный дом, по тротуарной дорожке в обход шашлычницы подошел к бревенчатой полутораэтажной баньке, открыл дверь.

— Заходи!

— А что, Лида там?

— Нет ее здесь… Поговорить надо, — пристально глядя на Семена, сказал Ветряков. — Давай, заходи!

Сначала он пропустил гостя, затем зашел сам.

Ощущение у Семена было таким, как будто он попал в хитро подстроенную ловушку. Или менты на него сейчас набросятся, или уголовники с ножами. Как бы отбиваться не пришлось.

Но, кроме двух проституток, в бане никого не оказалось. В трапезной накрыт был стол — водка, пиво, соленые огурцы и капуста, сырная и колбасная нарезки, фрукты, конфеты. И за этим столом сидели девицы. Затасканные, замученные, голодные…

К услугам проституток Семен пока не прибегал, но представление все-таки имел. Этим девочкам до элитных индивидуалок, как лягушке до динозавра. Кроме неприязни, они ничего не вызывали.

— А чего не раздеваемся? — спросил Ветряков. — Давай, разделись быстро и в парилку… И чтобы дочиста там!

Девушки стали раздеваться, а Семен вышел из бани и сел на скамейку, рядом опустился Ветряков.

— Ты куда? Баб испугался? — ощерился он.

— С детства атомную войну боялся. А они еще страшнее… С Лидой не сравнить.

— Такая же проститутка, — ухмыльнулся Ветряков.

— Нехорошо о жене своего друга так говорить.

Ветряков полез в карман за сигаретами, но вдруг дернулся и ударил Семена локтем в солнечное сплетение. Необычайно сильный и точный удар. Не поставь Семен блок, ему бы пришлось туго. Но как он мог расслабиться в этой обстановке, когда все вокруг дышит опасностью?