Владимир Колычев - Воровской ход

Каучук долго смотрел на него пронизывающим взглядом. И за наглость его осуждал, и к покаянию призывал. Но Егор выдержал этот взгляд. Вор согласно кивнул. Да, он готов забыть о взаимных претензиях и подписаться за Егора по полной. И почву под коронацию создать, и с ворами поговорить, которые согласятся дать свою рекомендацию, и «маляву» по зонам прогнать – по душу Егора. Он все сделает, как надо, без всяких подлян и подстав… Выглядел Каучук убедительно, и Егор поверил ему. Почти поверил…

Женщины в борьбе за мужчину готовы на многие уловки и ухищрения, но не каждая способна снизойти до милосердия. Казалось бы, Ника точно не из таких, но, может, она действительно изменилась? Егор нашел ее в квартире у мамы, она помогала ей купать Анюту. Мама бы точно ее об этом не попросила, видимо, Ника сама напросилась. Егор практически не сомневался, что в это дело Ника ввязалась из-за него. Но ведь ввязалась. Причем свою помощь она предложила еще до встречи с ним. Ника знала, где живут его мама и сестра, через них она и нашла Егора. Кто ищет, тот всегда найдет. А Ника искала. Чего не скажешь о нем. Он ее не искал, хотя возможностей у него было больше, чем у Валька.

Нашел же он Марину. И на море нашел, и в деревне, куда она снова удрала от него, к бабушке уехала. А он не поехал за ней. Пусть Марина созреет для встречи с ним. Он почти не сомневался в том, что заронил искру чувства в ее душу. К тому же с Никой ему, как ни крути, не очень-то и плохо. Она живет с ним в его квартире. Наверняка Валентина Петровна все видит и дочке звонит – наговаривает. Но с Никой у него ничего серьезного не будет. А будет! Он останется с Мариной, а Ника отправится в Москву к своему Вальку.

– А мы тут уже и без тебя управились! – вытирая руки, весело сказала Ника.

– Может, еще и обедом накормите?

Мама улыбнулась, взяла его под руку, повела на кухню. Ей все равно, какой дорогой идет Егор. Бандит, вор, все такое. Она любила его любого, потому что мать… И Марина будет жить с ним, не заморачиваясь на его статус. Мысль об этой чудесной девчонке не выходила у него из головы, а Ника об этом догадывалась, потому и наводила круги на воду.

Его и обедом накормили, и водочкой угостили. Егор не отказался – так вдруг захотелось напиться. И разборка с Каучуком далась через нервы, и Марина сидела в сознании, как та заноза.

Но из-за стола он выходил всего лишь в легком подпитии. Маме совсем не обязательно видеть, как он напивается. По пути домой они с Никой зашли в ресторан. Там его знали, поэтому официанты забегали, засуетились.

Это был тот самый ресторан, где Нику чуть не убили, где он сам пролил вражескую кровь. Им было о чем вспомнить, и в их разговорах не было места Марине.

К дому Егор подходил порядком подшофе. Его не штормило, но в ногах чувствовалась слабина. Возле подъезда он увидел старого знакомого. Саша стоял возле скамейки и нервно курил. Неужели Марина уже вернулась, и он ее ждет?

– Ты что здесь делаешь? – недовольно спросил Егор.

– А что, нельзя? – резко глянул на него студент.

– Где Марина?

– А бегает от тебя, как черт от ладана!

Егор набрал в легкие воздух и раздул щеки. Он должен был сдержать себя.

– Ты с кем разговариваешь, сосунок? – ошалело протянула Ника. – Тебя же сейчас по стенке размажут!

Саша хотел что-то сказать, но лишь обреченно махнул рукой.

– Ты так больше со мной не говори, – покачал головой Егор. – Я с щенками не связываюсь, но если будешь нарываться… Ты меня понял?

– Понял, – кивнул парень.

– Да, и дорогу к Марине забудь.

– Это еще почему?

– Я тебя предупредил! – сквозь зубы процедил Егор и так глянул на парня, что его швырнуло в сторону.

Егор прошел мимо, увлекая Нику за собой. Она молча шла за ним и, только войдя в квартиру, с возмущением спросила:

– И почему этот щегол должен забыть дорогу к этой сучке?

– Она не сучка! – схватил ее за руку Егор и крепко сжал.

– Ты что, влюбился в нее?

– А вдруг?

– А как же я?

Егор не ответил, прошел на кухню, достал из холодильника бутылку, наполнил стопки. Он ждал, что Ника присоединится к нему, но услышал, как хлопнула входная дверь.

Ушла она. Психанула и ушла. Ну и пусть проваливает! Она не Марина, и бегать он за ней не собирается.

Самолет уже сел, пассажиры получают вещи. Ника вот-вот должна была появиться. Валек ждал и надеялся.

В череде выходящих в зал пассажиров мелькнуло наконец ее лицо. Невеселые у нее глаза, в расстроенных она чувствах…

Она молча передала ему сумку и пошла за ним. И в машину села на заднее сиденье, как будто он, как личный водитель, подал ей служебный транспорт.

– Как съездила? – спросил Валек.

– Да так… – сухо отозвалась она.

– Как там Егорыч?

Этот вопрос она проигнорировала. И за всю дорогу не проронила ни звука. А он пытался ее разговорить. Спрашивал, не видела ли она кого-нибудь из куприяновских, не было ли предъяв. Ноль реакции.

Дома Валек снова вернулся к тому, что его так волновало.

– Я спрашивал тебя про Егорыча, – напомнил он.

– Козел он, Егорыч! – В ее голосе ясно прозвучала обида.

– Он тебя обидел?

– Другую нашел!

– Бывает.

– А как же я?

– А мы с тобой!

– Мы?! С тобой?! – Ника непонимающе глянула на него, будто только сейчас осознавая, где и с кем находится.

– Да, мы с тобой… Ты делаешь бизнес, я обеспечиваю тебе «крышу».

– Ты?! Крышу?! – встрепенулась она.

– Белоконь под следствием, его бригада выдыхается. Скоро его место займут другие. Придут за деньгами, а мы им хрен по всей морде! Вычислю главного и пристрелю…

Ника сомневалась в нем, а он в себе – нет. Ради нее он готов был горы своротить, хотя слабо представлял себе это. Тихона он застрелил, а за «крышу» все равно приходится отстегивать. Всю братву не перестреляешь, тут сила нужна – боевая бригада штыков на двадцать. Где он столько людей возьмет? И ради чего? Легче за «крышу» заплатить, чем содержать такую ораву… И все равно, он готов был рвать и метать.

– А если Егор меня под свою «крышу» возьмет? – спросила Ника с легкой насмешкой.

– Я его убью!

– Ух, ты!

– Даже не сомневайся! Тут одно из двух – или ты со мной, или без него!

– Ну, тогда ты крутой мужик. Выпить хочешь?

Три дня запоя – такого с Егором еще не случалось. Но все плохое когда-нибудь начинается. И если не принять меры… У него большие планы на жизнь – подняться до воровской короны, взять под свой полный контроль весь город. И все ради Марины, ради тех денег, которые он собирается тратить на нее. И дом у них будет, и целая конюшня дорогих машин. И здесь дом будет, и на берегу моря – с эллингом для яхты. И по морю они будут ходить в белых одеждах. У него большие планы на эту жизнь, поэтому пьянству – бой!..

Егор взял бутылку, вылил остатки коньяка в раковину. Похмелье у него сильное, но есть рассол, им он и подлечится. А еще лучше коктейль из сырого яйца и уксуса принять.

Он уже привел себя в порядок, оделся, когда в дверь позвонили. Резкий звонок, требовательный.

Прежде чем открыть дверь, Егор взял в руку пистолет. На всякий случай. И, как оказалось, вооружился не зря.

Валентина Петровна смотрела на него с натянутой улыбкой, и правую руку держала за спиной точно так же, как и он. Улыбка дикая, взгляд чумной… Егор не удивился, когда она шагнула к нему, выдергивая из-за спины руку, в которой был нож. Он мог выстрелить в ответ, но отшатнулся в сторону, подался в глубь квартиры, на ходу сунул пистолет за пояс. Валентина рванулась за ним, но он быстро забрал нож у полоумной женщины и прижал к себе спиной, блокируя руки.

– Ты зачем это сделал, мразь? – бесновалась Артеньева.

– Что я сделал? – недоумевал Егор.

– Подонок! – выкрикнула она.

В квартиру вдруг вбежала Марина. Она-то здесь откуда?

– Что ты делаешь, скотина! Пусти маму!

Егор отпустил Валентину, спиной прижался к двери.

– Что я такого сделал? Объясните мне!

– Да? А почему тогда мой муж в больнице?

– Ваш муж в больнице? Что с ним?

– А ты не знаешь?

– Вы думаете, что это я? Зачем? Максим Львович мне ничем не мешал!

– А Марине кто проходу не дает?

– Так я вроде уже отстал от нее…

– Отстал! И отомстил!

– Да не мстил я!

– Рожа бандитская!

– Зачем вы так?

Валентина вдруг побледнела, подалась назад, закрывая собой дочь.

– Что с Максимом Львовичем случилось? – миролюбиво спросил Егор.

– Ножом его!

– Где? Когда?

– Вчера, он в подъезд входил.

– Почему я ничего не слышал?

– Так это в другом подъезде… Он к пациенту на вызов пришел… Ну, ты должен знать! Нет?

– Нет, не знаю, – покачал головой Егор. – В какой он больнице?

– В первой городской.

– А почему так далеко? Если он к пациенту на вызов приходил, его где-то здесь должны были… ну, это… Что, все так серьезно?

– Он в первой городской больнице сейчас работает. Завотделением.

– Что-то я ничего не понимаю, – недоуменно протянул Егор.