Андрей Бадин - Барби с пушкой
— Там сигнализация на воротах, — добавил хмурый Краснов, на что получил незамедлительный ответ.
— Они профи, отключат.
— Ладно, поеду к Тане.
Сергей набрал ее номер и через несколько секунд услышал приятный, бодрый голосочек:
— Алло.
— Таня, это я. Как ты там?
— Ничего, уже лучше. Полностью обследовали и сказали, что переломов нет, сотрясения нет, только ссадины и ушибы. Намазали зеленкой и отпустили домой. Приезжай, если хочешь.
— А ты где находишься?
— Дома, у мамы. Я к себе в квартиру побоялась.
— А, — протянул Сергей. — Правильно. Ты пока домой не езди и в офис тоже, это очень опасно.
— Ну, ты приедешь? — допытывалась девушка.
— Нет, у меня еще дела. Пока.
— Пока, милый, — промурлыкала она на прощание.
Сергей некоторое время сидел и думал, а потом встал и подошел к окну. На улице было темно, и пора было ехать отдыхать.
«В гостиницу», — решил он.
— Что будем делать с тобой и твоей историей? — спросил Максимов.
— Не знаю.
— Надо расследовать, — высказался Фомин.
— Тогда я вызываю комитетчиков.
— А без них? — Краснов вопросительно взглянул на шефа.
— Без них никак. Этот вопрос не в моей компетенции. Или оставляем все как есть и ждем, пока на тебя снова будут покушаться, или к чекистам на поклон.
— Лучше ждем, — решил Сергей и пошел к выходу. У двери остановился, повернулся и добавил: — Если со мной что-то случится, то в «Альфа-банке» в ячейке номер двести сорок пять лежат камера и записи. Заберете. — Он попрощался и вышел.
Максимов с сожалением посмотрел ему вслед и записал на бумажке номер.
— Может, вернуть его, убедить, что надо комитетчиков вызвать?
— Нет, его не переубедишь, он упертый. Краснов, одним словом.
— Но по закону мы должны сообщить…
— Ничего мы не должны. Он закон нарушает, а мы что, хуже его, что ли? К тому же, я чувствую, здесь замешаны крутые силы, и будет лучше, если он на дно ляжет, чем в лапы чекистов попадет. Ведь информацию с Ленца сняли их агенты, может, и взорвали его они же.
Алексей удивленно взглянул на шефа.
— Я имею в виду выходцев из недр их спецслужбы. Только там готовят специалистов извлекать информацию подобным способом.
— А вдруг это иностранцы?
— Не знаю, не знаю. — Полковник устало сел в кресло.
Сергей вышел из МУРа, поймал такси и поехал в гостиницу «Измайлово». При нем была визитка, а в ней деньги. На номер и на хороший ужин хватило бы. И вдруг он вспомнил, что у него в визитке лежит записная книжка Палыча. Он сунул ее туда в скверике, когда лежал на асфальте, прячась за деревянной скамейкой от проносящихся над ним киллерских пуль. «Как это я в кабинете не вспомнил, что она у меня? Можно было бы посмотреть, почитать, изучить ее».
Машина подкатила к комплексу, сыщик расплатился, вышел и направился к корпусу «Д». Снял на ночь номер, взял ключи, поднялся на этаж и вошел в комнату. Закрыл дверь и с ходу плюхнулся на кровать.
После перипетий прошедшего дня он мертвецки устал и только сейчас почувствовал это. Он даже есть не стал — на автопилоте разделся, принял душ, проверил оружие, положил его под подушку, уверенными движениями взбил ее, любимую, и упал сверху. Заснул мгновенно.
Глава 17
Утро следующего дня выдалось удачным. Сыщик проснулся в десять часов и был счастлив, что проснулся. Такое бывает не со всеми проснувшимися, а только с некоторыми. Немногие счастливы от того, что просто живут — дышат воздухом, пьют воду, смотрят на леса, поля, озера. Словом, на мир. Иным подавай деньги, машины, дома, атрибуты роскоши. Они считают проживание в простых, недорогих квартирах — прозябанием, езду на метро и городском транспорте — унижением и клянут свое, как им кажется, жалкое существование.
Но если спросить Гектора Ленца, что бы он выбрал: смерть в бронированном лимузине или жизнь в лачуге, то, я думаю, он бы без тени сомнения ответил — жизнь. Не важно где, не важно с кем, лишь бы жить и радоваться жизни. Если только ты не неизлечимо болен. В этом случае жизнь теряет всякий смысл и пора умирать.
Сергей Краснов хотел жить, жить красиво, достойно, богато, как хочет каждый из нас, и ради этого он пошел на рискованную авантюру, чего каждый не сделал бы никогда. Но таков он, сыщик Краснов, талантливый, удачливый и озорной, готовый ради женщин и денег почти на все. Но сейчас он попал в очередной переплет и ему нелегко.
Он лежал на кровати и думал, как выпутаться из сложившейся хреновой ситуации. Прятаться всю жизнь он не желал, но пока другого выхода не было. Он лежал и думал: «Надо съездить в банк и снять со счета деньги, а то вдруг придется долго прятаться и из страны выезжать? Хотя, по большому счету, было бы прекрасно уехать отдохнуть куда-нибудь в Грецию, на Кипр, на море. Москва — грязный, пыльный, тухлый и очень дорогой город. Цены, как в Нью-Йорке, и все на доллары, а зарплата, как во Вьетнаме, и все на деревянные».
Наконец он встал, умылся, оделся, взял визитку и вспомнил, что в ней лежит записная книжка убитого Палыча. Сел на стул у стола, вынул ее и стал листать. В ней было не так уж много имен и фамилий. Видимо, Виктор Павлович не любил звонить знакомым по делам, а обходился личным общением. В книжке Сергей не нашел никаких записей или шифров — были только записанные ровным почерком номера и имена с фамилиями. Он перелистал ее всю и отложил в сторону за ненадобностью. «Видимо, отставной военный не имел привычки звонить, суровая служба его этому не научила. А может, и друзей-то у него, кроме Лазарева и Ленца, не было».
Краснов открыл дверь номера и вышел. Ему очень хотелось есть, пустой, сморщившийся желудок свело, и сыщик первым делом пошел в небольшое кафе на шестнадцатом этаже. Позавтракал двумя порциями пельменей с майонезом, тремя сосисками с хлебом, двумя булочками и тремя стаканами сока. Съев все это, он развалился на стуле и взглянул на мир другими глазами.
Сытый голодного не понимает — гласит народная мудрость, но и сытый смотрит на мир другими глазами, нежели голодный. Все вокруг ему кажется розовым, с теплыми оттенками, и даже звуки на сытый желудок воспринимать приятней. Я не говорю о том, что жить в сытости гораздо полезней для здоровья и веселей.
Краснов вышел из кафе и двинулся к лифту. По пути набрал номер телефона Фомина и услышал длинные гудки.
«Небось еще на работе нет».
Но Алексей снял трубку и произнес:
— Да.
— Привет, — бодро сказал Краснов. — Это я.
— Узнал, — обрадовался друг. — Ты как, жив?
— Жив пока. Как у тебя дела?
— Нормально. Больше никого не взорвали. Затишье.
— Как там мои машины? — Этот вопрос Сергей задал с особым трепетом. Поняв его настроение, Алексей решил немного разыграть друга.
— Какие машины, — потянул он, — твои два «мерина»?
— Да. — Сергей весь напрягся.
— Так их того… — Алексей снова сделал паузу.
— Чего того, взорвали?
— Их уже того, — Фомин продолжал рвать Краснову жилы.
— Ну не томи, Леха, говори, — взмолился сыщик.
— Их уже… проверили и ничего в них не нашли.
Сергей с облегчением выдохнул и сразу повеселел.
— Отлично, — выпалил он.
— Но в «глазастом» обнаружили пеленг, — сообщил Алексей. — Кто-то тебя пас, Сережа.
— Я это знаю. За мной люди Ленца ездили. Поэтому я и оставил «глазастого» в гараже, а сам пересел в «восьмерку».
— Так вот, теперь он чист.
— А теперь и следить за мной некому. Ленц-то погиб.
— Но люди его остались.
— Им до меня дела нет. Хотя…
— Ладно, пока, а то дел море.
Алексей хотел окончить разговор, но Сергей попросил:
— А может, вы и мою квартиру проверите?
— Уже проверили, — обрадовал капитан. — Там чисто, но «жучки» нашли. Миникамера и микрофон. Кстати, они есть и в твоем офисе. Его тоже осмотрели. Наблюдали за тобой, Сережа, наблюдали. У этого Ленца профессионалы в команде, крутые профессионалы.
— Да. А мы что, не профи? — парировал Краснов.
— Ну ладно, пока, звони, если что. Или давай приезжай, вызовем фээсбэшников и…
— Нет, поживу без них, привет. Спасибо за помощь, с меня причитается.
— Причитается, причитается. — Алексей повесил трубку, а обрадованный Краснов спустился на лифте на первый этаж, предупредил, что съезжает, и вышел на улицу.
Было двенадцать часов дня. Солнце находилось в зените, и жара набирала градусы. Краснов пошел к остановке такси, но вдруг заметил краем глаза, что от угла дома отошла фигура и двинулась за ним.
«Вот те раз. — У Сергея внутри екнуло. — «Хвост». Это точно «хвост», ошибки быть не может».
Сергей всегда чувствовал слежку, нутром чуял на себе посторонний взгляд. И теперь на него смотрели, смотрели пристально, упрямо и властно. Он решил не паниковать, а попытаться избавиться от «хвоста». Подошел к большому тонированному окну гостиницы, встал и сделал вид, что поправляет прическу. На самом деле разглядывал отражение следившего за ним человека.
