Б. Седов - «Матросская тишина»
– Спаси-и-ите-е-е!!! Убива-а-а-ают!!! А-а-а-а-а!!! – улучив момент, что есть силы заорал смотрящий. И, словно по команде, его сразу поддержали Цыган и оказавшийся на редкость трусливым пузатый здоровяк Боцман. Последний, вне себя от ужаса, даже успел спрыгнуть со шконки, метнуться к двери и начать отчаянно колошматить по ней руками и ногами.
При виде коллективной истерики Артем лишь брезгливо сжал губы, поморщился, сплюнул на пол и сел на край ближайшей шконки. Сейчас на крики прибегут контролеры, выдернут его из поставленной на уши пресс-хаты и до особого распоряжения начальника СИЗО затолкают в карцер. Подонок Шалгин заставит сявок накатать заявления, и в его, Грека, уголовном деле появится дополнительный эпизод по факту еще одного нанесения «тяжких телесных повреждений».
В коридоре послышался топот, дверь камеры распахнулась, и в хату под громкие крики о помощи ворвались сразу четверо разгоряченных цириков. Мигом оценив произошедшее здесь побоище, вооруженные дубинками мусора налетели на Артема, сдернули его со шконки, заломили руки, надели «браслеты», двумя ударами под колени уронили на пол и принялись яростно избивать. Когда, минуты три спустя, первый этап «усмирения» арестанта был завершен, контролеры подхватили корчащегося от боли Грека под руки и выволокли в коридор.
В том, что его поместят именно в карцер, Артем не ошибся. Его затолкали в тесную одиночку, отдаленно напоминающую ту, что была в ИВС. Но оставить его в покое вертухаи явно не собирались. Мусора сразу же принялись за вторую часть экзекуции. Сначала, побросав дубинки, просто били, руками и ногами. Профессионально били, по корпусу, стараясь не оставлять следов на лице. Грек несколько раз терял сознание, но его снова и снова приводили в чувство проверенными методами. Затем, облив ведром холодной воды и дав время прийти в себя, притомившиеся цирики сделали паузу на перекур.
Потом пытка продолжилась. Появились полиэтиленовый пакет и моток изоленты. Пакет надели на голову Артема, плотно перетянув изолентой на шее. Когда от недостатка кислорода у него начались судороги, полиэтилен вспороли. Принесли табуретку. Трое дюжих контролеров подняли его, чуть живого, на руки, четвертый задрал запястья Грека до упора вверх и накинул связующее звено «браслетов» на торчащий из стены карцера, под потолком, крюк. Артем повис на дыбе и в очередной раз потерял сознание. Уставшие контролеры наконец ушли, лязгнув дверью.
Глава седьмая
И все-таки дружба не ржавеет
Артем открыл глаза и увидел белый потолок, на котором дрожал солнечный луч. Скосил взгляд в одну сторону – большое, забранное решеткой окно. Три шконки, две из них пустые. На третьей кто-то неподвижно лежит, накрывшись одеялом до самой шеи и повернувшись лицом к голубой, местами облупившейся стене. Рядом со шконками древние тумбочки без ручек на дверцах. И повсюду – специфический запах. Лекарств, бинтовых повязок, хлорки и человеческого пота. Запах больницы.
Видать, мусора его хорошо отделали, раз он оказался здесь. Артем прислушался к своим ощущениям. Немного болела левая почка, каждый вдох отдавался тупой болью в противоположном боку. По всей видимости, сломано ребро. Грудь стянута тугой повязкой. Остальное, кажется, в норме. Он попробовал осторожно пошевелить сначала кончиками лежащих вдоль тела рук. Получилось. Затем ног. Тоже. Подвигал челюстью из стороны в сторону. Порядок. Провел рукой по паху. Все цело, не болит. Медленно вытянул руки из-под укрывавшей его простыни и дважды согнул-разогнул их в локтях. И сразу отбитые вертухаями плечи, шея и спина взорвались болью. Лицо свое Грек видеть не мог, но чувствовал – оно почти не пострадало. А вот тело…
На дальнейшее исследование времени не хватило. Дверь палаты неожиданно распахнулась, и Артем, скосив взгляд, увидел человека, появление которого в тюремной больнице стало для него полной неожиданностью. Это был Игорь Уваров, лейтенант ОМОНа! И что больше всего поразило Грека – в руке у бывшего сокурсника, подло сдавшего его костоломам из милицейского спецназа, был полупрозрачный пластиковый пакет. Внутри Артем разглядел ветку желтых бананов, апельсины и пакет йогурта.
– Привет, – поймав взгляд Грека, сухо сказал Игорь. – А Неструев меня заверял, что после карцера ты до сих пор в отключке.
– Что тебе здесь надо? – с ненавистью оглядев бесцеремонно присевшего на край шконки предателя, холодно спросил Артем. – Забирай свою жратву и уе…вай. Все, что мог, ты для меня уже сделал.
– Спасибо. Я тоже рад тебя видеть, – улыбнулся Уваров, как ни в чем не бывало выкладывая гостинцы на тумбочку. Заметил, мотнув головой: – Представляешь, эти сволочи ни в какую не хотели меня пускать в больницу. Я имею в виду начальство СИЗО и лично Шалгина. Пришлось зайти с другого конца и напомнить местному главврачу эпизод с участием его племянника. Пару месяцев назад наши орлы задержали его в одном кабаке. И что примечательно – с «береттой» в кармане. Не простой мальчик оказался. Хоть пока и не судимый. Ствол мы, конечно, изъяли, провели с племяшом профилактическую беседу и отпустили с миром, предупредив о возможных последствиях. А протокол сохранили. Зато теперь есть доступ в «Матросскую тишину». В обход лишних формальностей. Помнишь, как в той рекламе: «Иногда просто необходимо»? Правда, у меня мало времени. Минут десять, не больше. Как самочувствие?
– Твоими, бля, молитвами, – испепеляя глазами бывшего сокурсника по физинституту, сквозь зубы процедил Артем и повторил свой вопрос: – Что ты здесь забыл?
– Тебя, – хмыкнул Игорь. – Вот, решил сказать тебе спасибо. За брательника жены. С ним уже все в порядке. Если бы не ты, Грек, то сейчас парнишка лежал бы на кладбище. Вместе с тремя нашими ребятами, которые утонули. Я… мы все… трое… действительно очень благодарны тебе, старик. По гроб жизни.
– Это все? – Артем начал терять терпение. Внутри него закипал настоящий вулкан. – Все, я тебя спрашиваю?! Тогда пошел на х… отсюда! Вкладыш проклятый. Или тебе помочь, показать, где дверь?!
В порыве эмоций Грек даже попытался рывком подняться на шконке, но полыхнувшая в боку острая боль заставила его опуститься обратно на постель.
– Угомонись, – нахмурился лейтенант и с сочувствием посмотрел на Артема. – И слушай.
Тебе это будет весьма любопытно. У меня есть хорошие новости по твоему делу.
– Откуда? – ничуть не смягчив тон, прошипел Грек. – От суки Птицына?!
– От Хуицына, – жестко осадил омоновец, понизив голос почти до шепота и мельком оглянувшись через плечо, на неподвижно лежащего у противоположной стены палаты, по словам главврача, наглотавшегося хлеба с иголками и пару дней назад перенесшего серьезную операцию арестанта из Молдовы. – Захлопни хлебало, кретин. Иначе я действительно встану и уйду. И выбирайся из дерьма, как можешь!!!
– Надо же, какие менты вдруг стали заботливые, – съязвил Артем. – С чего бы это?
– А с того. Ты спас пацана. И теперь я знаю, что к аварии «лунохода» ты не имеешь никакого отношения. Экспертиза однозначно показала: всему виной неисправная рулевая и тормоза. Во-вторых… – Игос вздохнул. – Я на досуге вдумчиво побеседовал с соседом Птицына по кабинету. Есть в их гнилой конторе такой деятель по имени Мартин и фамилии Мацкан. А чтобы он не слишком ныл, до кучи замаксал этому уроду пятьсот баксов. В благодарность он достал из их с Птицыным общего сейфа твое уголовное дело и дал мне его на пять минут, снять копию. В-третьих, заполучив дело, я сразу навел кое-какие справки. Выяснилась масса любопытных моментов. Ну и, наконец, в-четвертых, я позвонил в Питер, твоей жене. И не только ей… Тебе по-прежнему неинтересно? Тогда я пошел.
– Вот только понты дешевые гнать не надо! – поморщился Грек. – Не набивай себе цену. Можешь считать, что прогиб засчитан. Давай выкладывай, что нарыл. Не томи.
– О’кей. Гражданка Смоленская Алла Валентиновна, тысяча девятьсот шестьдесят первого года рождения, у которой ты якобы украл в «Шереметьево» кошелек с деньгами, действительно проживает в городе Архангельске по указанному адресу. Но, – умышленно сделал паузу Уваров. В его прищуренных глазах плясали чертики. – Выглядит сия особь женского пола отнюдь не как Клава Шиффер, а весит под сто килограмм, состоит замужем за сантехником и воспитывает четверых детей-школьников. В последний раз была в Москве аж девять лет назад. Но прошлой весной умудрилась потерять паспорт. Отгадай, где? В нашем родном граде Санкт-Петербурге, куда приезжала, чтобы навестить обитающую там с бойфрендом на съемной хате старшую дочь Кристину, студентку второго курса ЛГУ, – сообщил Уваров. – Это тебе для затравки. Чтобы зубами скрипеть перестал.
– Не слабо, – вынужден был признаться Артем. Он с нескрываемой благодарностью взглянул на бывшего земляка. – Хотя что-то в этом духе я, в принципе, и ожидал.
– Тогда едем дальше, – деловито изрек лейтенант, явно довольный тем, что удалось нарыть. – Экспертиза установила, что изъятый у тебя при задержании белый порошок, общим весом два с небольшим грамма, на самом деле оказался никаким не героином или «коксом», а самым обыкновенным высококонцентрированным соевым белком. Его обычно качки в виде коктейлей с молоком пьют. По словам Мацкана, коллега Птицын сам чуть не ох…ел, когда заключение прочел. Алексей свет Михайлович был на все сто процентов уверен, что в аэропорту у тебя изъяли именно наркотик.
