Владимир Колычев - Дорога дальняя, казенный дом
— Метров с восьмисот бьет… Сейчас попробую…
Женька головы не поднимал. Как вжался в землю, так и прилип к ней намертво. Точно герой… А трусоватый по жизни Афоня с поразительным спокойствием бил из пулемета по невидимой цели… А мины продолжали падать. Сыпались одна за другой. И все ближе-ближе…
— Уже пристрелялись, гады… — бормотал Артур. — «Самовар» легкий, но если точно ляжет — хана…
Вадим и сам понимал, что «чехи» бьют из легких минометов типа коммандо. Калибр шестьдесят миллиметров, вес чуть более пяти килограммов. Чертовски удобная штука. И мина весит всего два кагэ… Но без транспорта много снарядов не унесешь. Если у «чехов» мало мин, то обстрел вот-вот закончится… Вадима смущал не только факт буквально нависшей над головой опасности. Ему очень не нравился сам факт обстрела. Зачем боевикам напрягаться из-за нескольких уцелевших солдат, когда им ноги уносить надо. «Вертушки» вот-вот появиться могут, или наземная колонна подойдет. Тогда боевикам не поздоровится…
Но нет ни «вертушек», ни танков с бронетранспортерами. А «самовары» «чехов» продолжают рыхлить землю вокруг укрытия. И Афонин пулемет для них не помеха. Слишком далеко… Но и минометам из-за дальности также не хватало точности…
Несмотря на опасность, Афоня продолжал разбрасываться короткими очередями. И в конце концов добился своего. Один «самовар» заткнулся…
— Как я его, а! — в азартном восторге заорал Захарчук.
И в это время рядом с ним шлепнулась «плюха» из уцелевшего миномета. Вадим не видел, как падал Афоня. Он видел только, как, умирая, он тянул руки к опрокинутому пулемету.
— Твою мать! — заорал Стыкин и сам бросился к пулемету.
Женька же так и продолжал лежать, вжавшись в землю. Ни о каких зачистках он уже и не думал.
Артур рисковал повторить судьбу Афони. Но мысль об опасности его не остановила. Он схватил «ПКТ», навел его на предполагаемую цель, нажал на спусковой крючок. Но пулемет молчал.
— Мать твою!.. Затвор… Осколком…
Нарастающий вой мины прижал его к земле. Хлопнула мина. И в тот же миг Женька разжался как пружина — вскочил со своего места и со всех ног рванул в сторону, откуда бил миномет. Вадим успел увидеть его обезумевшие от страха глаза.
Женька кричал на ходу, размахивая руками.
— Не надо! Не стреляйте!
— Стоять, сука! — взревел Артур.
Он схватился за автомат, навел его на цель.
— Не надо! — крикнул Вадим.
Он знал, что в боевых условиях предатель заслуживает только одного наказания — расстрела на месте. К тому же это был единственный способ остановить его… Но Женька не предатель. Его просто переклинило от страха. Сейчас он одумается, повернет назад. Ведь должен же он был вспомнить, что делают чечены с русскими солдатами — там или рабство, или ножом по горлу…
— Пошел!
Стыкин оттолкнул бросившегося на него Вадима. Вскинул автомат и пустил вслед за Женькой короткую очередь. Выстрелил навскидку, почти не целясь. Казалось, он даже не хотел, чтобы пуля попала в цель… При такой стрельбе врага не поразишь. Но в том-то и дело, что Женька не был врагом. Он хоть и струсил, но все же он свой… Именно потому пуля и догнала его. Клюнула его в спину под левую лопатку и пластом уложила на землю…
— Дебил!
Как солдат Вадим понимал, что Артур поступил правильно. Но как человек признать этого не хотел. Женька был человеком. И своим…
Он и сам не понял, как ударил Артура. Кулаком в лицо. Четким поставленным движением от бедра. Но Стыкин упал на задницу скорей от неожиданности, нежели от силы удара. Потрясенно уставился на Вадима.
— Ты чего, ошизел?
— Нет… — мотнул Вадим головой. — Это… Это тебе за прошлое…
— Да?.. Тогда живи… — через силу улыбнулся Стыкин.
Вадим вдруг понял, что мины перестали падать на голову. Тишина вокруг. Неестественная тишина. Или у «чехов» закончились боеприпасы, или они покинули свои позиции…
— Наконец-то… угомонились уроды… — потирая челюсть, сказал Артур. Он высунул голову за бруствер. — Никого… Только мертвые лежат… Гадом буду! Не поеду домой. Здесь останусь!.. Отомщу за Костика, за Лешку… За всех!.. А тебя, паразита…
Стыкин посмотрел на Вадима резко, но совершенно без злости. На губы наползла добродушная улыбка.
— А тебя, паразита, в нарядах сгною… Ладно, шучу… Мы теперь с тобой братья… И вообще нравишься ты мне, пацан. Потому и гноил, что нравился. Человека хотел из тебя сделать… А ты мне в морду… А ведь я знал, что ты давно хотел это сделать. Хотел, а?
— Хотел, — признался Вадим.
— Значит, мы квиты, — с залихватским видом подмигнул Стыкин. — Значит, дальше служить будем… Скоро ты сам «дедом» станешь… Да уже стал. После такой-то заварушки… Лихо мы попали… Опаньки! Что там?
Откуда-то сзади, со стороны неба донесся шум винтовых лопастей.
— «Крокодилы»! — обрадовался Артур. — В паре!.. А не поздновато ли, а?
Оказалось, что нет, не поздно. «Ми-24» прошли над головами, на бреющем пронеслись над леском, откуда совсем недавно бил миномет. Вадим не знал, что увидели пилоты за этим леском. Не мог знать, потому что у Стыкина не было связи ни с полком, ни со штабом дивизии, он вообще не мог ни с кем связаться… Неясно было, что происходило там, за лесом. Но, видно, что-то происходило, если вертолеты обрушили на чьи-то головы нешуточный ракетно-бомбовый удар. Отстрелялись и преспокойно ушли на базу. И сколько Вадим с Артуром ни махали им руками, они даже не шатнулись в их сторону.
— А как же мы? — оторопело протянул Стыкин.
— Может, так надо…
— Кому надо? Лично мне так не надо… Может, им надо? — махнул он рукой в сторону раненых.
— Да успокойся ты… Все образуется…
— Бардак у нас в армии, вот что я тебе скажу… Скажи еще спасибо, что «вертушки» нас не вспахали. А могли бы!
Артур имел в виду печально известный случай, когда в августе этого года в Дагестане российская авиация шарахнула с воздуха по своим войскам. Тогда погибло немало бойцов армавирского спецназа…
— Спасибо вам, соколики! — совсем невесело улыбнулся Вадим, глядя вслед уплывающим за горизонт «крокодилам».
— Нет, мне такой бардак не нужен… Лучше я домой поеду. На гражданке порядка чуточку побольше…
— И не стреляют… — усмехнулся Вадим.
— Стреляют, но не так… Там за деньги стреляют… Да и здесь, в общем-то, за деньги. За большие деньги. Кто миллионы на наших шкурах наваривает… А-а, ладно!.. К своим идти надо…
— А как с ранеными быть? — не соглашаясь, покачал головой Вадим.
— Так в том-то и дело… Ждать будем. Чует мое сердце, наши вот-вот подтянутся…
Чутье Артура не подвело. Только появились не свои, а чужие. Со стороны того самого леса вдоль дороги бежал отряд одетых и обутых как попало людей. Преобладал армейский камуфляж, но все равно эта толпа напоминала больше партизанское формирование, нежели воинское подразделение. Это и было формирование — арабо-чеченских бандитов. Около десятка вооруженных боевиков. Неплохой десерт после первого из подрыва колонны и второго из минометного обстрела…
Боевики не шли в атаку на позиции, которые занимали Вадим и Артур. Их маршрут проходил метрах в двухстах дальше. Бандиты уходили на восток, в горы, спасаясь от возможного очередного налета российской авиации. Возможно, с тыла их поджимали наземные войска…
Вадим понимал, что им с Артуром вовсе необязательно принимать бой. Достаточно держать боевиков в поле зрения, и чтобы оружие было на изготовку. Бандиты проскочат мимо, и на этом инцидент будет исчерпан. А далеко они не уйдут. Местность, в общем-то, открытая, стемнеет не скоро, так что «вертушки» еще успеют сыграть для них похоронный марш…
— Да, братишка, теперь я точно знаю, что уйду на гражданку, — передергивая затвор, тихо, сквозь зубы сказал Артур. — С этими сейчас разберусь, и адью… С этими — и за Костика, и за Лешку… И за всех!..
Стыкин собирался вступить в бой. Он должен был отомстить за своих друзей… Вадим разозлился. На себя. Не должен был он поднимать руку на Артура, не должен был спрашивать с него за прошлые обиды. «Дедовщина» — это же сущий пустяк по сравнению с тем, с чем сталкивался солдат на войне. «Дедовщина» — это не более чем баловство… Не надо было бить Артура. Он — настоящий боец. Не трус, не предатель. Есть у него бзики, но война списывает их с лихвой. Война, от которой он не бежал. Война, которой он не боялся…
— Не уйдут, твари!
Вадим жалел, что не успел пристрелять подступы к позициям. Так было бы легче вести огонь по противнику… Впрочем, это необязательно. С двухсот-трехсот метров можно стрелять и без корректировки, а именно на такой дальности завяжется бой. Завяжется, а потом будет подходить все ближе и ближе. Два штыка против десяти — не самый лучший расклад в бою на открытой местности. Правда, Вадим и Артур находились в укрытии. Но ведь у боевиков есть подствольные гранатометы, а из них можно вести огонь по закрытым позициям…
