Ирина Арбенина - Чертова баба
Надо исследовать все пространство вокруг Погребижской, прежде заполненное живыми людьми, — размышляла Светлова. — Что с ними случилось? Куда делись и каким образом «делись»?
Вон сколько «интересного» стало известно о докторе Милованове! А тоже поначалу казалось: что особенного? — умер и умер! — все когда-нибудь умирают.
Но ведь еще был у Погребижской старший брат… Тоже умер. Правда, довольно давно, во всяком случае, не два года назад.
А что, например, известно о бывшем муже Марии Иннокентьевны?
И он тоже умер. И тоже, как доктор Милованов, два года назад.
Так что бывшего мужа Погребижской, брата болезненной Елизаветы Львовны, точно никак нельзя оставить без внимания!
«Ну что — опять в гости к Малякиным?» — задумалась Светлова.
Нет… Пожалуй, им можно чересчур надоесть.
Сразу обратиться к Елизавете Львовне? Рановато. Пока не собраны предварительные сведения о ее брате — рано!
Бывший муж Погребижской был журналистом. Возможно, Андрей Кронрод что-то о нем знает, и мог бы помочь? Или кто-то еще у них в газете?
И Светлова принялась звонить.
Оказалось, что в курсе был сам Андрей: когда-то давно они с Лешей Суконцевым, бывшим мужем Погребижской, вместе работали — мир журналистский тесен.
И еще — о везение! — оказалось, что у Кронрода нашлось время для неторопливого рассказа. Редчайший случай.
— Знаешь, Леша под конец жизни стал каким-то странноватым, — объяснил Светловой Андрей. — Хотя и не сказать, чтобы уж очень странным! Сейчас ведь много таких людей, которые как-то «не вписались» и отодвинулись куда-то в сторонку, в леса, поля и огороды.
— А с Погребижской он последнее время общался?
— Да, с бывшей женой Леша Суконцев, несмотря на развод, общался. Да и чего им было не общаться? Ведь развод этот был в высшей степени цивилизованным… Естественным!
— Вот как?
— Да… Их брак умер очень естественной смертью. Ну, ни к чему им было вместе жить — ни тому, ни другому. Бывают, видишь ли, очевидно, такие люди — не выносящие жизни впритык, с общим Дыханием. Но общаться они общались. В общем, можно сказать, это была тихая дружба. Когда Леша бывал в Москве, непременно наведывался к бывшей жене.
— А что, разве он жил не Москве?
— Да уже давно нет. И забросил журналистику. Квартирку какую-то, оставшуюся от родителей, сдавал и жил на эти деньги в деревне какой-то отшельнической странноватой жизнью — кормил там котов и с утра до вечера ходил по лесу.
— Ну, это же полезно для здоровья, — удивилась Светлова. — Отчего же он так рано умер?
— Аня, жаль, что мы говорим по телефону, а то бы ты видела, как я пожимаю плечами. Понятия не имею, дорогая! Отчего люди умирают? Живут-живут и умирают. Знаешь, это случается постоянно. Стало быть, ничего особенного.
"Знаем мы, эти «случается постоянно», «ничего особенного»! Вон доктор Милованов — тоже «ничего особенного…» — подумала Светлова.
— Хотя знаешь… Если уж ты так заинтересовалась… — Кронрод замолчал.
— Заинтересовалась, заинтересовалась! — подтвердила его предположение Светлова.
— То, может, тебе поговорить с его сестрой? Говорят, эта старушка до сих пор регулярно, чуть ли не каждую неделю, ходит к нему на кладбище.
— А на какое, не знаешь,?
— Знаю, конечно. Я ведь был на Лешиных похоронах. На Пятницком он похоронен.
«Стало быть, на Пятницкое кладбище регулярно Елизавета Львовна ходит, несмотря на свое здоровье…» — Светлова задумалась, вспоминая свой предыдущий телефонный разговор с золовкой писательницы Погребижской.
Ну что ж… Кажется, теперь Анна уже более информирована и подготовлена к встрече с ней.
* * *Остальное, оказалось, только «делом техники». Светлова, увы, уже неплохо ориентировалась на московских кладбищах.
Кладбищенские работники объяснили Ане, что за могилкой, которая ее интересует, присматривают. И что регулярно, раз в две недели по пятницам — если, конечно, не лежит в больнице! — сюда приходит родственница захороненного.
И они, работники, ее хорошо знают, потому она, родственница эта, регулярно дает им деньги, чтобы они тоже за могилкой ухаживали, поскольку очень болезненная и самой ей это не под силу.
С утра в пятницу Светлова была на Пятницком.
Невысокая, в каракулевой шубке — мода и роскошь прежних лет! — и такой же круглой шапочке дама появилась на кладбищенской аллее в начале одиннадцатого.
«Вот она какая, золовка Елизавета Львовна…» — обрадовалась что ее не подвели, Аня.
— Здравствуйте! — слишком обрадованно, не успев перестроиться и скрыть этой радости, поприветствовала она старушку. — Помните, я вам как-то звонила? Я пишу дипломную работу о творческом и жизненном пути Марии Иннокентьевны, я студентка…
Светлова решила придерживаться прежней «легенды». Простодушная-то простодушная, но вдруг . золовка узнает Анин голос, который слышала только по телефону?
— Что вы тут делаете? — испугалась старушка, пристально оглядывая «студентку».
Очевидно, пребывание в санаториях пошло человеку на пользу — во всяком случае, голос у золовки окреп и был уже не таким болезненным и едва слышным, как в прошлый раз.
— Видите ли… Я все вот пишу о творческом и жизненном пути Марии Иннокентьевны. И в такие, понимаете, уже исследовательские дебри забралась, что даже не только о жизненном пути получается…
— А о чем же еще? — сильно удивилась поправившаяся в санатории золовка.
— Вы что же, на самом-то деле пишете дипломную работу о кладбищах?
— Нет. Но понимаете…
— А в чем дело?
Золовка опасливо озиралась по сторонам. Зимнее кладбище, по правде сказать, выглядело довольно пустынно. Если совсем по правде — то сейчас никого, кроме самой Елизаветы Львовны и Светловой, не было вокруг.
— Странная вы студентка! Звонили, звонили… Что-то плели насчет дипломной работы — и вот! Что вы тут собираетесь со мной делать-то на кладбище?
— Да ничего я не собираюсь с вами делать, — попробовала успокоить старушку Аня. Начало разговора получалось не слишком удачным. Напрасно, кажется, Светлова понадеялась, что тема похорон волнует Елизавету Львовну так же, как и тема болезней.
— Ой, ли?
— Я интересуюсь обстоятельствами смерти вашего брата, — уже без всяких уловок и вранья насчет дипломной работы честно выложила золовке Светлова.
Удивительное дело, но Елизавета Львовна почему странным образом сразу успокоилась.
— А вы знаете, — вдруг заметила старая дама, — я всегда знала, что кто-нибудь этим рано или поздно заинтересуется!
«Ну, вот как хорошо: человек волнуется, когда что-то непонятно, а когда понятно, сразу успокаивается», — обрадовалась такому поведению золовки Светлова.
— Ведь не может быть, чтобы Леша так странно и рано умер. И ничего — всем наплевать! Не может ведь так быть? — вопросительно взглянула на Аню Елизавета Львовна.
«Наивная, наивная золовка Елизавета Львовна. Вера в справедливость у этих стариков просто неистребима, — вздохнула про себя Аня. — Еще как бывает! И умирают, и рано, и странно. И никого это не колышет».
— Значит, вы даже ждали, что кто-то рано или поздно заинтересуется обстоятельствами смерти вашего брата? — произнесла она вслух, обращаясь к золовке.
И Елизавета Львовна кивнула своей седой головой в круглой каракулевой шапочке.
Оказалось, что кроме собственных болезней, есть нечто, что интересует Елизавету Львовну еще больше. И это была странная смерть ее брата.
— А вы все-таки кто? — наконец спросила она у Светловой. — Ведь не студентка же?
— Видите ли… Я частный детектив, — призналась Аня.
— Ну, тогда это точно то, что нужно, — вздохнула Елизавета Львовна. — Понимаете, при вскрытии выяснилось, что смерть наступила в результате отравления. Да, в общем, никто в этом и не сомневался, и я в том числе. Но они квалифицировали его как пищевое отравление.
— Кто?
— Судебно-медицинские эксперты. Они посчитали, что яд попал в желудок вместе с каким-то спиртным. У Леши там, в его квартирке московской, где я нашла брата мертвым, стояли бутылочки.
— Какие бутылочки?
— С наливкой вишневой. Леша из деревни привозил.
— Ах, вот оно что!
— Ну, они и сделали заключение — по статистике, мол, самая распространенная смерть от вишневой наливки с косточками.
— Статистика у нас, — вздохнула Светлова, — как всегда, сама замечательная в мире — что нужно, то и подтвердит. А я-то думала, что улицу в неположенном месте переходить более рискованно, чем пить вишневую наливку…
— В общем, они мне все говорили, успокаивали: зачем и кому могло понадобиться убивать вашего брата? Не волнуйтесь, это не убийство. Такой тихий человек — и ничего из квартиры не пропало!
— А вы все равно волновались?
— Я и сейчас не успокоилась. Понимаете?.. Я много раз пила эти его вишневые наливки — и, как видите, жива! А Леша умер. В расцвете сил… Он ведь был не стариком. Мужчина средних лет. Вы меня понимаете?
