Андрей Анисимов - Дети призрака. Наследник
— Я вискарик больше уважаю. — Ответил москвич, но поморщился и четверть стакана отпил.
— Будет тебе и вискарик, Евгений, все тебе, Евгений, будет. Но сначала, душа моя, о деле.
— О деле, так о деле… — Рунич пытался выглядеть спокойно. И это ему пока удавалось. Страх внутри сознания сохранялся, но овладеть им до конца не смог. Испугаться в машине он не успел, а тут в бане все обстояло слишком буднично и, на первый взгляд, добродушно. Хотя Женя понимал — чем кончиться это приключение может знать только его «ласковый» хозяин. Если стаканы у него появляются, как «по щучьему велению» почему не может столь же неожиданно появиться топор или обрез? Александр тем временем закусил огурчиком и обратился к гостю:
— Я тебе, душа моя, Евгений, предлагаю службу. Вознаграждение назначишь сам. Сколько скажешь, душа моя, столько и получишь.
— Что за служба? — Поинтересовался журналист: — Надеюсь, не в шпионы подбиваешь?
Александр засветился доброй белозубой улыбкой и снова потянулся к бутылке:
— А вот об этом мы сейчас и поговорим. Но сперва, еще по стопарику…
— Сначала поговорим, а потом выпьем. — Отказался Рунич и прикрыл свой стакан ладошкой.
— Как скажешь, душа моя, Евгений — согласился Александр: — А мне еще чуток не помешает — и медленно, словно пил нектар, маленькими сладострастными глотками осушил свой стакан.
* * *За много тысяч километров от маленького затерянного в лесах русского городка готовился промочить глотку другой любитель горячительных напитков — рыбак с «Бараньего» острова Тодди Смит. Он тоже недавно откупорил бутылку, но к пиву не притронулся. Вся его мощная фигура с необъятным брюхом и крупными чертами обветренного лица выражала удивление и растерянность. Он сидел возле телефона и переваривал только что законченную беседу с Олегом Голеневым. Тот сообщил, что его дочь Кристина уже где-то на пути к дому. Ее возвращение, по словам Голенева, не связано с размолвкой. С женихом Кристина даже не попрощалась. Голенев просил Тодди поговорить с девушкой и объяснить, что она не права. Детали размолвки расскажет сама Кристина, но суть ее отъезда — обида на горожан провинциального города.
Тодди не мог понять, как могут посторонние люди расстроить свадьбу двух молодых влюбленных. Так ничего и не придумав, он медленно побрел к причалу, забрался на катер, проверил количество солярки и завел двигатель. Пролив сегодня напоминал зеркало бабушкиного комода, если этот комод положить задней стенкой на пол. Ни волны, ни ряби. Тишь да гладь. Только чайки своими пронзительными криками напоминали о том, что под ним все же море. Тодди рулил к «Большой земле» продолжая размышлять о дочери. Ее возвращение отчасти отца радовало. Кристина хорошая помощница, и выходить на промысел с ней куда удобнее. Да и множество вещей на берегу требовало женских рук. Тодди тоже умел чинить сети и готовить пищу. Но делал это с видимым неудовольствием. Да и все равно, отсутствие хозяйки тут же лишало его дом того уюта, к которому он привык за годы, когда Кристина из ребенка превращалась в барышню. Но уют это хорошо, а разрыв с женихом и возвращение на остров девушки, которая теперь и не жена и не вдова, Тодди тревожило. Небольшой рыбацкий поселок не один месяц будет обсуждать подобное. Но и это не все. Проводив Кристину, Тодди съездил к своей постоянной приятельнице и спросил ее, как бы она отнеслась к тому, чтобы порвать со своей древней профессией и стать его настоящей подругой. Маргарет обещала подумать. И вот Кристина нарушает и его личные планы…
Причал Сванси медленно приближался. Тодди имел там собственное место стоянки, и еще издали заметил фигурку дочери. Кристина сидела на маленькой скамейке, и когда он подплыл ближе, помахала отцу платочком. Он не спросил, почему она не позвонила, что уже здесь. Она не спросила, как он это узнал. Они поздоровались так, словно расстались сегодня утром, по случаю, ее очередной поездки в магазин города. Но когда она легкой походкой пробежала по трапу и уселась в кресло рядом с капитанским он, дав задний ход от причала, потребовал — «рассказывай». Она в общих чертах обрисовала шествие озверевшей толпы, закончившейся варварским избиением ее новой подруги. Он попросил обозначить причину конфликта. Она уточнила, пояснив, что здесь замешаны национальные и религиозные чувства. Закончила рассказ словами, что русские хуже дикарей и жить с ними она не собирается. Он кивнул и больше до конца пути ничего не спрашивал.
* * *Дома Тодди уселся за стол, прихватив от телефона бутылку пива, что после звонка Голенева открыл, но так и не выпил. Кристина тут же принялась хлопотать по хозяйству и быстро собрала обедать. Ели молча. Рыба требует внимания, и люди, привычные к рыбному меню, за столом говорят мало. Покончив со сковородкой жареной сельди, хозяин закурил сигарку, что последние два года позволял себе только в особых случаях, допил пиво и обратился к дочери:
— Итак, Кристина, ты бросила жениха, потому, что тебе не понравились русские? Так? — Она кивнула, Он выпустил струйку дым а и продолжил: — Они, по-твоему, дикари? Допустим. А ты где живешь, девочка?
— Как где? — Не поняла вопроса Кристина.
— Я спрашиваю, в какой стране ты живешь, и кто ты по национальности. — Уточнил Тодди.
— Отец, что ты спрашиваешь. Мы же англичане.
— Конечно, Кристина, мы англичане, великая нация с вековыми традициями добрых христиан…. А такой город, как Ольстер тебе знаком?
— Так это же Ирландия….
— А теперь вспомни, сколько лет империя ее Величества всей своей мощью наваливалась на бедных ирландцев? Или ты думаешь, что все они состоят из «Биттлз», вроде Ленона и Маккартни? Нет, девочка, твои соотечественники точно так же, как русские, травили людей другой национальности и веры не один век и продолжают это делать до сих пор. Так, что не надо обзывать дикарями других…. А ты бросила жениха в тяжелое время. Он же мэр города, а там такое. Вместо того, чтобы помочь парню, ты фыркнула и как последняя вертихвостка, подалась под крылышко к папочке. Да, тут спокойнее. Ирландцев на острове нет. Живи и наслаждайся.
— Отец, зачем ты так говоришь. Ты же знаешь, я не испугалась. Мне просто стало противно.
— Согласен, чужое дерьмо воняет сильнее. Но если ты любишь парня у вас и дерьмо должно быть общее. Поняла, что я имею ввиду?
— Да, отец.
— Вот и подумай над моими словами.
Тодди редко говорило так долго. Поэтому вспотел и, замолчав, обстоятельно вытер лоб и щеки полотенцем. Больше до вечера Кристина не услышала от отца ни слова. А на утро собралась и попросила отвезти ее в Сванси. Тодди не спросил, куда она едет и зачем. А она не сказала ему, что возвращается в Россию. На острове редко говорят много, но зато хорошо понимают поступки друг друга. И иногда одного взгляда или движения жителю острова достаточно, чтобы выразить свое неудовольствие, или одобрение. Походка отца, пока он вышагивал к причалу, дала понять девушке, что ее поступок Тодди одобряет.
* * *Ксения Завалишина давно не находилась в столь рассеянном состоянии. Она по многу раз перемывала одну и ту же чашку, или несколько минут терла тарелку чайным полотенцем, при этом отсутствующим взглядом глядя в окно. И даже когда ходила из комнаты в комнату по дому, ее внушительные бедра не выводили столь зажигательного танца, как обычно. Но что вовсе выходило за рамки привычного распорядка Завалишиных, оба сыны неотлучно находились дома. Раньше стоило отцу только переступить порог, как они мчали на улицу и болтались там до тех пор, пока вернувшийся папаша не отправлялся на грозный поиск. А сейчас отца не было дома уже третьи сутки, а мальчики и не думали уходить. Иногда Ксения звонила общим знакомым, в надежде застать мужа у них. Но везде отвечали, что Бориса Аркадьевича давно не видели. Если бы не его работа, Ксения бы давно обратилась в милицию. Но профессиональный политик не раз предупреждал супругу, чтобы в органы власти она без его ведома обращаться не смела. Да и насчет своих отлучек наказывал — сам никогда не знает заранее, куда и на сколько, придется ехать. Вот Ксения мучилась, но свое беспокойство никому не открывала. Сыновья тоже поглядывали через окно в сад. Но больше сидели в комнате старшего Никиты и шептались.
Вечером Ксения с делами покончила — посуду перемыла, еду приготовила, комнаты пропылесосила. Чтобы не думать о странном исчезновении мужа, уселась к телевизору. Очередной сериал с пальбой и догонялками ее занимал мало. Но по всем каналам показывали одно и тоже, и она оставила любимое НТВ. Этот канал чаще других смотрел ее Боричка, а мужу Ксения доверяла безоговорочно. Сегодня по НТВ крутили очередную серию «Ментов». Она и раньше не очень восхищалась подвигами ленинградских сыщиков, а после того, как часть из них отстранили от съемок, как говорил муж, «за пьянство» и вовсе ничего понять не могла.
