Сергей Коротков - Истребитель
Жена встретила так, как подобает любящей супруге неверного мужа: чуть не прибила! Потом заплакала.
Никита долго не мог успокоить её, пока не вызвал сексуальное желание жаркими страстными поцелуями и трениями. Руки торопливо, но продуманно шарили под халатом, язык искал чувствительные места на женском теле и находил их. Вскоре Татьяна уже не могла не ответить на эти ласки! И поскакали…
Объяснив любимой причину недолгого своего отсутствия якобы решением финансовых дел и показав для достоверности тысячу двести долларов, Никита снова попросил разрешения отлучиться, буквально на двадцать минут. Таня, конечно, обрадовалась деньгам, но просьбу мужа восприняла с обидой.
– Я позвоню о результатах поездки другу, куплю фруктов и буду здесь ещё до прибытия твоих родителей! – весело мотивировал своё убытие парень и исчез с какой-то сумкой.
Его и правда не было минут двадцать.
За это время он, сменив обувь и внешность, посетил Ломакина. Тот исправно валялся на полу ванной (не в самой ванне, оказывается!) и, по мнению Никиты, умирал. Домовой обгадил все штаны, исхудал, покрылся щетиной и нехорошей бледностью.
Оставляя на пыльном полу лёгкие следы беспротекторных чешек с пробковыми наставками пальцев и пятки, Топорков достал взрывчатку большой мощности, фугасный заряд и детонатор. Соорудил устройство, сунул под тумбу в коридоре, забрал видеофотоаппаратуру, выполненную в лилипутском стиле, освободил Домового от липкой ленты и достал пистолет Коровина, собранный, наверное, каким-то зэком или мастером-самоучкой. Самодельный глушитель глухо ухнул три раза. Одноразовый, как всегда!
Никита бросил его тут же.
– Извини, служивый, так надо, во имя Отчизны!
И удалился, посыпав лестницу, облив подъезд, переодевшись и сменив имидж.
Его видели. Его заметили люди Тихомирова, но не придали мужичку похмельного вида значения. Кто-то запомнил: двадцати семи – тридцати лет, сутулый, белобрысый, в потёртых джинсах и высоких белых кроссовках. После страшной пьянки. Даже в подъезде пахло перегаром и дешёвым одеколоном.
Четверо крутых ребят, придерживая руки на боках спортивных ветровок, прошли в подъезд. Двое остались на «стрёме». Редкие прохожие, трубопроводчики возле общаги за работой – и больше никого.
Никита набрал номер по радиотелефону, который валялся в бардачке иномарки, угнанной когда-то Лысым. Теперь он был нужен. На один раз.
– Саша? Выезжайте. Они прибыли. Адрес…
– Понял. Тебя, конечно, уже там не будет?!
– Конечно.
– Спасибо, если не врёшь!
Никита швырнул телефон в контейнер с мусором и позже ликвидировал перчатки. Поймал возле своего дома такси и умчался за три квартала, затем остановил частника и в объезд добрался до места жительства, но с другой стороны. Спокойно, чуть присвистывая, миновал двор и попал в свою квартиру, к жене в охапку.
Но сначала понаблюдал в окно взятие РУОПом тихомировских боевиков. Бомба рванула, видимо, пока Никита платно катался на тачках. Из окна на четвёртом этаже валил дым. Крепкие ребята в серых бронежилетах, чёрных маскировочных шапочках с вырезами для глаз и рта и с короткими АКСУ оцепили подъезд общежития, сковывали и рассаживали пленных, махали руками в спецперчатках и топали по лестницам дома в лёгких полуботинках. Предшествующая этому сцена побивала все рекорды предыдущих сообщений о криминальной хронике в местной телепередаче «Чёрная кошка»…
…Боевики, не найдя в квартире знакомого лица под настоящей фамилией Протонов, а обнаружив свежий труп Ломакина, в ту же секунду осознали истину происшедшего, всю подноготную дерьмовой ситуации, в которой они оказались, и сиганули прочь из западни.
Взрыв, последовавший за их убытием, ударной волной опрокинул двоих. Один сломал ногу и ребро при падении на ступени лестницы, другой отделался разбитым в кровь лбом и вывихом пальца на руке. Третьему и четвёртому верзилам досталось меньше: лопнувшие перепонки ушей. Всех РУОПовцы взяли без оказания сопротивления, а вот тех, в машине, сидящих на «шухере», чуть сложнее. Завязалась короткая стрельба. Один здоровяк упал сразу, скошенный очередью из короткоствольного «Калашника», а второго, раненного в плечо, схватили через минуту во дворе Татьяниного дома при попытке скрыться.
Квартира Домового с самим хозяином уже не представляла особого интереса для РУОПа: пепел и угли никому не нужны! А вот захваченных с кучей оружия боевиков взяли надолго.
«Как чудесно всё сложилось! Как вовремя, как просто!» – думал Топорков, обнимая милую девушку, жену, подругу.
Ведь работал ещё мозжечок, варил «котелок», помогала драгоценная интуиция! Так всё рассчитать!
– А где фрукты? – подозрительно спросила вдруг Таня, прищурив глаза. – Что-то для звонка другу сильно уж долго!
– Ах, ты… кикиморка моя!
И Никита кинулся на любимую, щипая и кусая её, грубо обнимая и имитируя борьбу. Так они и остались на диване: кувыркаться и пыхтеть, смеяться и озорничать. Как дети!
Ликовало РУОП, а также отдел УВД, в подчинении которого находилось первое. Сидели с «семёркой» вместо туза Пуминов и вся Региональная Служба Безопасности, путаясь в бессмысленной чехарде происходившего в Шумени. Пыхтела внутренняя контрразведка, недавно подключённая к делу ликвидации «ДЕСЯТКИ». Сидели перед пустым корытом Игорь Иваныч и Владимир Николаевич: один – заместитель руководителя ФСБ Российской Федерации, другой – исполняющий обязанности секретаря ФСОТ – новой государственной службы по борьбе с организованным терроризмом.
Первый курировал управление, занимающееся конкретно борьбой с коррупцией в стране, а второй слыл руководителем программы «Антитеррор-96». И оба, естественно, желали знать об операции «Сибирский феномен» и полномочиях её организаторов. Не столько о неизвестном киллере – пешке, рычаге, «шохе», сколько о самой Системе, руководстве, «козырях» и составе «внештатников». Сидели и молчали. Не поминая майора Протонова, а негодуя на потерянный «канал», размышляя над возможными своими промахами и проколами.
Гадали теперь и в особом управлении ФСБ, в компетенции которого входила операция «Сибирский феномен». Не существовало на земле больше ни Ревизора Сибирского региона майора Протонова, ни бригады в Шумени, ни наблюдения за Истребителем. Налицо был труп Протонова (почему-то найденный в горсаду Сокольников), обгорелое тело Ломакина, прошедшее пустую экспертизу. Был живой и невредимый Истребитель! И пропащие души Филина и Черёмухи. Что осталось? Ликвидировать парня и потерять остатки или направить новую группу «топтыгиных»? Где осечка, в чём промах?
А на носу выборы нового президента! Стоп. Кто сказал «нового»?! Взять его! Выборы Президента. Просто продление срока. Да, да! Просто-просто!
Кто теперь на очереди? Ведь в Системе долго не работают! На одном месте не застоишься! Или туда, или обратно! Скорее всего – обратно! Сейчас годик Барсуков, а дальше?.. А остальные? Отделы, подотделы, «внештатники». Полковники, «подполы», майоры, «вольные стрелки». Куда?
Ответственность за операцию и за Истребителя лежала на полковнике Шулепове. Кто ещё знает об этом? Полковник Субботин, подполковник Мальцев, майор Никитин. Ещё капитан Лысенко и звено диспетчеров-связистов, техники и… всё. Ни бухгалтерия, ни «завхозы», ни транспортники. Барсуков! Сам шеф в курсе всех событий! Ну, не всех, допустим, но главных!
Полковник Шулепов, режиссёр и постановщик операции в Сибири, человек, прошедший семь кругов Ада, неподвижно восседал за полированным столом. И соображал. Когда-то он потерял Бондаря, теперь Филина! Истребителя он отдать не мог! Любой ценой!..
С Чисткой родного города пришлось на время подождать. Суетились и путались под ногами сотрудники Шуменского управления ФСБ, РУОП и «двойки» антитеррористов. Прибыли из Москвы на помощь коллегам агенты ФСОТ. Пуще прежнего охраняли своих боссов службы безопасности, мучились частные детективы и сопели в тяжёлой работе доверенные люди Подпола.
Поэтому Никита засел, притих, выключился, как стиральная машинка. Оставшиеся «ДЕСЯТНИКИ» до того были напуганы, что собрали вокруг себя целые армии телохранителей и помощников. И, по слухам, платили им по две-три «штуки» в месяц. «Зелёных», понятно! Но не все охранники получили полное месячное жалованье! Некоторые не успели…
Филину сделали операцию. Знакомый врач. Главный хирург поликлиники «Геолог». Знакомый по матери, но и небезызвестный Никите. Когда-то убирал гной из гайморовых пазух. Хороший человек. Помог и сейчас.
Извлекли две пули от «Ингрэма». Залатали. Прописали. Конечно, всё конспиративно! И платно. Об этом Топорков позаботился сам. И купил хирург на гонорар автомобиль «ГАЗ-31029» в люксовском исполнении. И забыл про операцию, нарочно забыл! Как просил клиент.
А раны Филина заживали. Как на собаке. Калач то тёртый!
