Владимир Колычев - Выстрел, который снес крышу
– Ну, не такая уж она и мертвая.
– Ну да, еще шевелится, – хмыкнул Антон. – Ты это хотела сказать? С тебя хватит, тебе больше не наливаю.
– Извини, это я от ревности.
– У меня и без этой Даши баб хватает.
– Вот и я о том же, – горько усмехнулась Эльвира.
– Но ты самая лучшая. Думаю к тебе переехать, когда все утрясется. Хорошо с тобой. Ни с кем так хорошо не было, как с тобой.
– Слова, слова…
– Слова на музыку Ярового. Это моя музыка, Эля. Для тебя пою… Вау! Пою для тебя, но не только твои уши слушают.
Антон резко поднялся со своего места, стремительно подошел к Павлу и с ходу врезал ему кулаком в челюсть.
Размахивался он эффектно, но удар не вышел. Торопов лишь едва покачнулся, а он запрыгал на одной ноге, размахивая отбитой кистью.
– Твою мать!
Он был удобной мишенью, и Павел мог бы ударить его в ответ. Но у него и в мыслях не возникло поднять на Антона руку. Он просто повернулся к нему спиной и направился в свою комнату. На этот раз он не ошибся дверью. И ни о чем не думая, сразу завалился спать. Какая ему разница, о чем говорили Эльвира и Антон? И совсем не важно, что речь шла о его судьбе…
2
Антон бил с такой силой, что голова едва не развалилась на куски, как глиняный горшок с кашей. Схватил за грудки, прижал спиной к стене, снова ударил – на этот раз не кулаком, а лбом. Правда, перед тем, как померкло в глазах, Торопов успел осознать свою ошибку. Не Антон это был, а Димон…
Очнулся он в каком-то подвале, вися под потолком со связанными по бокам руками, а вокруг стояли его враги. Димон с обожженной шеей, пучеглазый Костя, белобрысый Саша. Пьяные, злые, сумасшедшие. Но Павел не испытывал ужаса перед ними. Страх был, но за душу он не хватал, спину не холодил. И даже когда Костя ударил его кулаком в живот, он остался спокойным. Боль он чувствовал, но как-то отвлеченно. И вообще ему казалось, будто били кого-то другого, а не его.
– Он что, прикалывается? – возмущенно взвыл Димон. – Ему что, все по барабану! Я покажу ему сейчас барабан!
Димон ударил Торопова, ничуть не опасаясь ответа. Эффектно ударил, ногой, в прыжке, с разворота. Пятка гулко врезалась в грудную клетку, и у Павла от сильного сотрясения на несколько секунд отшибло дыхание, но он продолжал взирать на происходящее с аномальным равнодушием.
– А ну-ка!
Следующим на очереди был Саша. Он отработал на Торопове «тройку» – правым кулаком в живот, левым – в голову, затем удар ногой под нижнее бедро. Но Павел смотрел на него тупо и безучастно.
– А ну дай-ка я!
Какой прием собирался отработать на нем Костя, Павел так и не узнал. В подвал вдруг вбежала девушка, на которую в свое время наорала Эльвира, из-за которой все и началось.
– Совсем голову потерял? – закрывая Торопова своим телом, закричала она на Костю. – Ты же убьешь его! В тюрьму хочешь, да?
– А что я? Я как все, – растерянно посмотрел на нее парень. А затем глянул на Димона, будто перекладывая на него свою вину.
– А чего ты на меня смотришь? – возмутился тот. – Я тебя дверь взламывать не заставлял!
– Не заставлял, но в чужой дом вломились! – осуждающе покачала головой девушка. – Человека избили! Знаете, что за это бывает?
– А он мне кадык чуть не сломал! – взвыл Димон.
– Да, но к себе в дом тебя не тащил! А вы притащили его сюда! А это похищение! За это статья! За это по десятке получить можно. Вам это нужно?
– Да ничего не будет, пахан отмажет.
– Вот и получите по десятке, потому что папа твой отмажет! А так и по двадцать лет заработать можно! Хотите всю жизнь в тюрьме провести?
– Умеешь ты, Анжелка, все испортить, – угрюмо посмотрел на девушку Костя. – Так хорошо все начиналось…
– Да, но плохо кончится… Совсем уже мозги пропили! На людей как собаки бросаетесь!
– Где ты людей видишь? – презрительно глянув на Павла, скривился Димон. – Ты посмотри на него, он же на человека не похож. Кукла живая. Ты в глаза ему загляни, там же пустота, безмозглый он…
– Может, он под кайфом, – предположила девушка.
– Да нет, это другое…
– Эльвира говорила, что в психушке работает, – вспомнил Саша. – Может, у них там такая наркота, что нам и не снилось…
– Не наркота, – покачал головой Костя. – Там людей в грязь опускают. Лекарства там особые. Человек потом под себя делает и радуется…
– Вот-вот, и этот как будто под себя сходил и радуется, – глядя Павлу в глаза, сказал Димон. – И радость какая-то идиотская. Точно, обдолбили чувака…
– Зачем?
– Может, его так вставляет.
– Может, он сам скажет? – спросила Анжела. – Эй, мужчина, ты чего молчишь? Как тебя зовут?
Торопов долго смотрел на нее, будто соображая, что требуется от него, и только затем назвал свое имя.
– Паша.
– А фамилия?
– Торопов.
– А Эльвира тебе кто?
– Врач.
– Ты что, больной? – прыснул Костя.
– Больной.
– Эк его торкнуло, – почесал затылок Димон.
– Там еще какой-то чувак был, – сказал Саша. – Этот в одной комнате, а тот в другой. И с Эльвирой. А раньше Паша с Эльвирой был. И не вставляло его. Сам нам навставлял… А этот жук появился, и Пашу вставило. Он же овощ, в натуре. Никакой… Может, Эльвира его таким сделала?
– Я один случай знаю, – подхватил Костя. – У тетки муж был, а к ним соседи приходили, ну, муж с женой. Так эта тетка и мужу снотворное в стакан, и соседской жене. Те засыпают, а она потом всю ночь под соседом зажигает.
– Тут не снотворное, – покачал головой Саша.
– Да я и не говорю, что снотворное. Хрень какую-то вкололи, и мужику все фиолетово… Да, мужик? Эльвира – твоя баба?
– Эльвира – врач, – нехотя мотнул головой Торопов.
– Ага, врач, потому что лечит. И раньше ты с нею спал, теперь с ней другой.
– Да, – апатично согласился Павел.
– А тебя жаба не душит?
– Мне все равно.
– Круто, – засмеялся Саша. – Пойду к Эльвире, вставляло у нее возьму, тебе, Костян, вставлю. Таким же овощем станешь, а я к твоей Анжелке пришвартуюсь…
– Я тебе сейчас твой швартовый… под самый корень, понял? – вспылил Костя.
– Давай, давай, Сашок, иди к своей Эльвире, там сейчас менты, они тебя быстро пришвартуют, – съязвила девушка.
– Да нет, менты не скоро подъедут, – покачал головой Димон. – Пока в ситуацию въедут, пока сюда доберутся… А к Эльвире идти надо. Что-то мы лишку дали.
– Пить меньше надо, – фыркнула Анжела.
– Ну, перебрали малость… Скажем, если она бучу поднимет, то мы ее ментам сдадим. Скажем, что своими глазами видели, как она Паше уколы делала…
– Точно, так и скажем! – обрадовался Костя. – У самой рыло в пуху!
– Не знаю, что там у нее в пуху, но перетереть по-любому надо, – кивнул Саша.
В руках у него появился нож, он подошел к Павлу и резко замахнулся, как будто собирался полоснуть по горлу. Но тот даже не дернулся. Пусть убивает, все равно…
Но убивать его не стали. Саша обрезал веревку, на которой он висел, правда, развязывать его не стал. Путы с Торопова сняли после того, как выяснилось, что договариваться не с кем, поскольку Эльвира и ее новый мужчина покинули свой дом.
3
Яркий солнечный свет резанул по глазам. Павел зажмурился, козырьком приставив ладонь к надбровьям. Его сильно качнуло в сторону, но он вовремя схватился за перила крыльца, удержав равновесие.
Впервые за последние три дня он вышел из дома, откуда похитили его сумасшедшие соседи. Протрезвев, ребята поняли, что чересчур переборщили с местью за свое поражение, и вернули Павла на место. Но время шло, а Эльвира не возвращалась, и Торопов оставался предоставленным самому себе. Некому было накачивать его нейролептиками, и мало-помалу апатия улетучивалась, сознание прояснялось. А сегодня он и вовсе решил не выполнять установку, которую дала ему Эльвира, и самовольно вышел из дома.
– Доброе утро! – услышал он знакомый женский голос.
На дорожке, одетая в купальный халат, стояла Анжела и весело махала ему рукой. Волосы у нее мокрые, полотенце на спине влажное.
– Привет! – улыбнулся Торопов.
– Как самочувствие?
– Спасибо, ничего… А ты купаться ходила?
– Да. Погода сегодня хорошая. А вчера дождь лил. Вода холодная, но я такую люблю.
– Зайдешь на огонек? – спросил Павел, кивком показав на входную дверь.
Он знал, что Анжела по нескольку раз на дню наведывалась к нему, кормила его, разговаривала с ним, зачем-то снимая все на видеокамеру. Но тогда ему было все равно, и он почти не реагировал на ее действия. И сейчас, призадумавшись, Торопов засомневался, что видел ее вчера, позавчера. Может, это была и не она вовсе, а созданное его больным воображением видение.
– А огонек есть? – с интересом глядя на собеседника, спросила девушка.
– Что-нибудь придумаем.
Он не знал, куда подевалась Эльвира, но ведь должны были после нее остаться кофе, сахар, может, печенье какое-нибудь. Надо поискать на кухне… Еще вчера ему такие мысли и в голову не приходили, а сегодня он уже пытался налаживать отношения с окружающими.
