Наталья Александрова - Украденное воскресенье
Первые страницы документа были испещрены формулами и столбцами английского текста. Просмотрев несколько страниц, Солодов повернулся к Кириллу:
— Чего‑то подобного я и ждал от Вадима. Он повел работу в таком направлении, чтобы, вместо того чего мы хотели добиться в институте — устранения побочных явлений, — усилить их, то есть превратить перспективное лекарство от шизофрении в сильнейший стимулятор психической и физической активности…
Солодов вновь погрузился в чтение материалов и через некоторое время снова повернулся к Кириллу:
— Как я понял, кроме мощной стимуляции нервной системы и мышечного тонуса, препарат резко усиливает гипнабельность пациентов, то есть значительно усиливает их доступность для гипнотического воздействия, для внушения. Получается, что после приема этого препарата пациент может быть запрограммирован на любые действия, которые он выполнит со сверхчеловеческой силой и реакцией, а после окончания действия препарата полностью забудет то, что делал… Мне страшно даже подумать, как могут использовать этот препарат преступные элементы!
— А что же дальше в этих материалах, в разделе «Приложение»?
— В этом разделе помещены данные экспериментов, то есть результаты опытной проверки доработанного Вадимом препарата на живых людях. Кстати, должен отметить такой факт: сделанные Вадимом изменения в составе препарата привели к тому, что он может воздействовать только на женский организм, поэтому эксперименты проводились исключительно над женщинами.
— Какой мерзавец!
— Совершенно с вами согласен. Перспективное лекарство он превратил фактически в новый синтетический наркотик…
— Я не об этом! Ставить эксперименты на женщинах!
Да‑да, конечно… Вот здесь сказано, что заказчик разработки выставил условие — должна быть поставлена серия из десяти успешно проведенных экспериментов. А у нас здесь… Так, посмотрим… В первом эксперименте… женщина тридцати четырех лет, образование незаконченное высшее, домашняя хозяйка, в результате приема двадцати миллиграммов препарата убила мужа и подоспевшего на шум соседа, кандидата в мастера спорта по вольной борьбе. К моменту прибытия оперативной группы милиции впала в подавленное депрессивное состояние, никого не узнавала, сопротивления не оказывала, доставлена в отделение милиции, а оттуда — в третью психиатрическую больницу. На следующий день пришла в норму, события предыдущего дня полностью забыла. В настоящее время находится на обследовании в Институте судебной психиатрии, клинический диагноз не поставлен…
— Ага, полностью забыла события предыдущего дня!
Профессор посмотрел на Кирилла неодобрительно:
— Не перебивайте меня, молодой человек! Я продолжаю… Второй эксперимент. Женщина сорока восьми лет, образование среднее, продавец продуктового магазина. В результате приема двадцати миллиграммов препарата, разбила прилавок, холодильную камеру и другое торговое оборудование, нанесла тяжкие телесные повреждения покупателю, грузчику и заместителю директора магазина. Оказала сопротивление наряду милиции, двум сотрудникам нанесла побои, затем потеряла сознание. В бессознательном состоянии находилась до утра следующего дня. Придя в себя, ничего не вспомнила о событиях, происшедших накануне. Из отделения милиции направлена на обследование в третью психиатрическую больницу. Предложено принудительное лечение от алкоголизма. Алкоголизм больная отрицает, тем не менее, лечение проводится.
Солодов, дочитав абзац, повернулся к Кириллу:
В этом случае хотя бы обошлось без человеческих жертв… Смотрим дальше. Третий эксперимент. Женщина двадцати девяти лет, ассистент на кафедре электрических измерений Технического университета. В результате приема двадцати миллиграммов препарата практически полностью разрушила лабораторию токов высокой частоты во время проведения с группой студентов лабораторной работы, нанесла побои средней тяжести шестерым студентам, тяжкие телесные повреждения двум сотрудникам кафедры, пытавшимся ее связать. Одну студентку привела в состояние тяжелого нервного расстройства. К моменту прибытия наряда милиции потеряла сознание, доставлена в третью психиатрическую больницу. На следующий день о своих действиях не помнила, однако полностью в психическую норму не пришла, проявилась ярко выраженная мания преследования. Оставлена на лечение в третьей психбольнице.
Профессор снова оторвался от чтения документа и сказал Кириллу:
Видите, в этом случае применение препарата привело к отчетливому устойчивому психическому расстройству.
— Не уверен, — ответил Кирилл. — Может быть, психиатры расценили как манию преследования попытки пострадавшей женщины объяснить случившийся с ней инцидент вмешательством посторонней злой воли, то есть докопаться до. истинной причины событий. Обратите внимание, что это случилось с самой образованной из женщин, наиболее способной к анализу.
Профессор Солодов подозрительно посмотрел на Кирилла, но продолжил:
Четвертый эксперимент. Женщина пятидесяти четырех лет, без определенного места жительства и занятий. В результате приема двадцати миллиграммов препарата наступил приступ неуправляемой агрессии, она сожгла несколько уличных торговых палаток, нанесла тяжелые ожоги продавцу и сильно обгорела сама. Торговец и женщина в результате полученных ожогов скончались на месте.
Ничего себе, журнал экспериментов! — не удержался Кирилл.
Профессор снова неодобрительно на него покосился, но продолжал:
Пятый эксперимент. Женщина сорока трех лет, образование высшее, домашняя хозяйка. В результате приема двадцати миллиграммов препарата, войдя в ювелирный магазин, разгромила его, разбила внутренние витрины, нанесла побои средней тяжести охраннику магазина, тяжкие телесные повреждения сотруднику милиции, прибывшему в магазин в составе наряда по срабатыванию тревожной сигнализации. Убита вторым сотрудником милиции из табельного оружия.
— Ну, в целом картина понятная, — сказал Кирилл, — и что, описаны все десять экспериментов?
— Нет, всего девять. А относительно десятого есть только предварительная запись: «женщина двадцати восьми лет, образование высшее». А дальше ничего.
— Понятно, — вздохнул Кирилл, — ужас какой!
Профессор посмотрел на него с живейшим интересом:
— Вы что‑то знаете про эту десятую женщину? Она жива? Вы можете меня с ней познакомить? Мне крайне важно провести кое‑какие тесты и анализы, просто побеседовать с ней…
— Об этом не может быть и речи! — закричал Кирилл. — Простите, профессор, — добавил он помягче, — но я не могу этого допустить. Она и так перенесла тяжелый стресс, вокруг нее до сих пор происходят ужасные вещи. Я не могу позволить вам делать из нее подопытного кролика. Чем же вы тогда будете лучше Вадима? Он напичкал ее какой‑то дрянью, а вы мечтаете изучить, как эта дрянь на нее подействовала. Он делал это ради денег, а вы — ради науки, но ей‑то какая разница!
— Вы не совсем правы, молодой человек, но настаивать я не могу.
— И на том спасибо.
— У вас есть еще какая‑нибудь дополнительная информация об этом десятом эксперименте? В конце концов, вы можете мне рассказать о нем.
— Ладно. На этот раз лекарство было в виде двух таблеток. Ее обманом заставили принять одну, а вторую она не стала принимать, на этот раз она обманула. Она говорила мне, что таблетки на нее плохо действуют, от головной боли, например, она предпочитает принимать только цитрамон, от простуды — парацетамол, а все эти новые импортные лекарства не любит, потому что не знает, как они могут на нее подействовать, у нее как это?
— Идиосинкразия?
— Вот‑вот. В тот вечер она выпила немного спиртного, совсем немного, я свидетель, а потом — чашку крепкого кофе и потеряла сознание, даже не так, а очень крепко заснула. Я не был с ней в последующие сутки, она куда‑то ходила, что‑то делала, с кем‑то встречалась, но ничего не помнит, эти сутки и еще ночь просто выпали из ее сознания.
— И когда она очнулась, она пережила шок, кому приятно потерять память!
— Да, а потом начались неприятности…
— Вы так и не знаете, что с ней произошло?
Кое о чем догадываюсь, но это неточно. И, может быть, оттого, что она приняла не две, а одну таблетку, она кое‑что начинает вспоминать. Ее преследуют сны, видения того, что произошло в эти пропавшие сутки. Профессор завистливо вздохнул:
— Боже, какой бесценный экземпляр!
Но, увидев, что Кирилл нахмурился, тут же извинился.
— Но послушайте, Кирилл, если она приняла одну таблетку, то, может, не выбросила вторую? — с надеждой спросил Солодов.
— Думаю, что вторая у нее сохранилась.
— О, Кирилл! Если бы вы смогли достать эту таблетку, я провел бы анализ и выяснил точный механизм действия препарата и, возможно, смог бы выработать вещество для снятия его последствий. Ведь надо же как‑то помочь тем несчастным женщинам, которые ни за что ни про что заперты в психушку!
