Татьяна Гармаш-Роффе - Укрыться в облаках
– Сделайте кофейку, пожалуйста, – выручил его Кис.
Андрей охотно выполнил пожелание детектива, сварганив и себе чашечку, после чего мужчины уселись наконец.
– Чем закончился ваш блицкриг? – спросил Андрей.
– Извините, сразу не сказал: Митю мы на вашей квартире благополучно задержали. Он пытался раздавить вам пальцы дверью, как он это сделал с Сашей.
– Мне?
– Игорю. В вашей роли.
– А, да... – сдержанно отозвался Андрей. – Не каждый на его месте согласился бы исполнить «мою роль».
– Не каждый, – согласился Кис, – тем более что Игорь мог Мите капитально врезать и скрутить его в одно мгновенье, несмотря на то, что Вахреев значительно превосходит его по весу. Но Игорь подставился, для дела: нужно было взять Вахреева с поличным.
Алексей отпил глоток кофе, посматривая на Андрея. До сих пор он не вникал в ту область, которую можно было бы назвать «психологическим портретом». Нужды не имелось: ребята пришли к нему за помощью – он ее оказал, помог спрятаться. Ничего сложного – ничего такого, чтобы терять время на проникновение в души.
Но теперь надобность в этом возникла, иначе он не получит ответы на свои вопросы! И потому Кис вглядывался в лицо Андрея по-новому.
Он был действительно хорош собой, – детектив снова убедился в этом. Но его сдержанная, по-настоящему мужская красота отнюдь не бросалась в глаза – никакого сравнения с лучезарным обаянием «херувима». Потому ли, что лицо Андрея, породистое и умное, было каким-то погасшим? Словно стертым, словно Андрей не знал цену своей внешности – или отчего-то не желал привлекать внимание к ней...
Кроме того, он был чрезмерно худ. Болезненно худ – за пределами нынешней моды. Казалось, что он просто-напросто недоедал... Бедствовал? Или что-то лишило его аппетита? Какая-то личная драма, беда приключилась у него некоторое время назад?
Человек, переживший личную драму (неважно, какую именно), – такой человек душевно уязвим и может легко поддаться на отношения с тем... с той... Да с любым, кто сумеет проявить к нему сочувствие, понимание!
Сейчас детективу все было важно. Даже если центром интереса Киса являлась Рита. Но мнение Андрея о ней могло сослужить ему службу... Для чего ему следовало очертить для себя портрет самого Андрея.
* * *...Редко случалось в практике детектива, чтоб он терялся. А вот сейчас он как раз растерялся: формального повода лезть в душу молодого человека у него не имелось. Только если сказать прямо: мол, мил человек, у меня есть вопросики насчет Риты, но чтобы верить вам, я должен сначала задать вопросики о вас!
– Андрей, пока Рита спит, я хочу расспросить вас о... о ваших отношениях с ней. Не сочтите это за праздное любопытство, мне нужно узнать ваше мнение...
– О Рите?
– Да. Но я должен понимать, насколько ваше мнение непредвзято... – Кис все же рискнул дать ответ правдивый: чувствовал, что с Андреем иначе нельзя.
– И что мне надо сделать, чтобы вы сочли мое мнение непредвзятым?
– А вы сами его, мнение ваше, считаете объективным?
– Сказать вам честно?
Детектив кивнул.
– Если честно, дурацкий вопрос вы задали! – усмехнулся Андрей. – Мы никогда не бываем объективны в оценке других. По той простой причине, что люди всегда субъективны.
– Принято. Тогда я переформулирую вопрос: насколько вы субъективны? – отправил мячик на поле противника Кис.
– В оценке Риты? Давайте ближе к делу: что вы хотите узнать, Алексей Андреевич?
– Ладно. У меня сложилось впечатление, что вы пережили в недавнем прошлом какую-то личную драму. Я не прошу рассказать о ней, имейте в виду. Я уважаю... э-э-э... ну, скажем, «частность человеческого существования».
– Вы читали Нобелевскую лекцию Бродского? – поразился Андрей.
Кис усмехнулся.
Андрей помолчал.
– Я вас не обидел? – спросил он вдруг.
– Ни боже мой! – заверил его детектив. – А мы остановились на чем?
– На «частности человеческого существования».
– Точно. Так вот, я не хочу влезать ни в вашу душу, ни в биографию. Однако душевные травмы делают человека более уязвимым, отчего он легче может попасть под влияние... под обаяние другой личности...
Ох, как тяжело давались слова детективу!
– ...В силу чего оценка этой личности может оказаться необъективна... пардон, субъективна, – закончил Кис.
В глазах Андрея вдруг вспыхнула смешинка. Столь веселая, безудержная, что казалось, сейчас молодой человек громко расхохочется. Но нет. Андрей, лицо которого все еще смеялось, ответил ему неожиданно серьезно.
– Вы предположили, что в Риту я успел влюбиться?
– Она красивая девушка и личность яркая, как мне показалось...
– Вы не ошиблись. Но я в нее не влюбился, если вы это хотели узнать. – Смешинка снова, как ведьма на метле, пересекла его радужку и исчезла за краем век. – Так что мое мнение в достаточной степени беспристрастно. А по поводу «личной драмы» вы угадали. Я даже скажу вам, какая именно драма приключилась в моей жизни: моя мама умерла от инфаркта, а моего папу... моего отца посадили за взятки. А из меня следователь в течение года исправно пытался выдавить показания против него – против моего отца! Который с детства учил меня честности и благородству... и брал взятки. Подойдет под определение «личной драмы»? – горько усмехнулся он.
Андрей умолк. Кис тоже молчал: вопросы и комментарии были бы сейчас неуместны.
* * *Кем был отец Андрея, на каком посту он брал взятки, – неважно. Ясно, что жизнь парня, когда-то беспечная и обеспеченная, рухнула в одно мгновенье. И Андрей принял эту новую жизнь, бедную и скудную, как наказание, которое он разделил с отцом... Оттого и худ неимоверно, оттого и лицо его угасло.
Хотелось сказать: «Понимаю...» Но детектив промолчал. Сочувствие может показаться парню фальшивым. Иной раз молчание лучше. Он просто ждал, что Андрей продолжит.
И он продолжил.
– Теперь, если вам кажется, что я ищу... Ищу реабилитации, то есть понимающую душу, которая снимет с меня этот груз... В общем, что я готов перевалить свои проблемы на другого человека, на женщину, способную поддержать меня... то вы ошибаетесь! Со своими проблемами я справляюсь сам, – сухо закончил Андрей.
Сказано красиво. И, без сомнения, искренне. А уж как там на самом деле... Бывает и так, что человек влюблен и сам того не ведает!
Но тут уж ничего не поделаешь. Лимит вопросов Кис исчерпал.
* * *Он изложил Андрею историю с вирусами в Нижнетагильском РУВД, следя за малейшей его реакцией.
– Я далек от таких вещей, не представляю, как это можно сделать... В полиции компы должны быть хорошо защищены, верно? Как же мог вирус...
– Думаю, что вирус не случайно на них напал. Это хакерская атака. Кто-то очень грамотный подкинул им червя, который завалил всю сеть!
– А как же защита? – удивился Андрей. – Не сработала?
– Никаких подробностей у меня нет. Но, насколько я представляю предмет в рамках своих ограниченных познаний, вирусы чаще всего пробираются в компьютеры «чайников»... – а у нас в полиции большинство ими и является, за исключением специалистов по компьютерной безопасности! И внедряются вирусы чаще всего в компьютеры «чайников» через электронную почту. Если допустить, к примеру, что Вахреев совершил оплошность и написал личное письмо со служебного адреса... И адресат ему ответил, заложив в свое письмо вирусы...
– Так ведь Митя в Москву уехал!
– Улетел. Еще утром был у себя в кабинете, почту открыл. А вирус, это вещь страшно хитрая: первым делом он нейтрализует работу защиты, антивируса! А затем, как только угнездится на одном компьютере, то начинает распространяться по всей локальной сети, заражая остальные машины. В общем, как-то так. Я не специалист...
* * *...Вот оно, вот оно что! Андрей вспомнил: Рите пришло письмо от Вахреева! И она... Она сначала решила стереть письмо, Андрей ей сам советовал: сотри и забудь! Но позже она могла передумать и ему ответить, запустив в его компьютер вирус, а то и целый пакет «вирей»... Она же опытный программист... местами даже хакер... Она вполне могла это сделать – она-то как раз в этом деле специалист!
Андрей вспомнил теперь и румяные Ритины щеки, и горящие глаза. Со вчерашнего вечера – а вчерашним утром он как раз сообщил ей о стенде с ее фото – она засела за компьютер и просидела до утра, с неостывающим азартом!
Так вот чем занималась девушка: готовила подарочек навязчивому ухажеру!
Ишь, вояка, вдруг улыбнулся Андрей. А он-то, болван!.. Конечно, в тот момент он и предположить не мог, чем Рита увлечена, вот и подумал глупость: что она с каким-то мужчиной общается... Отчего и щеки ее горят...
Ну он и дубина!
Ощутив необыкновенную легкость от этого если не открытия, то хотя бы предположения, Андрей сразу же и нахмурился. Воспоминание о своем всплеске ревности было ему неприятно. А мысль, что она ему не совсем... Что у него к ней какие-то...
