Наталья Александрова - Перстень Калиостро
Воздуха не хватало. Ара схватился за грудь, зашатался… Он окинул комнату невидящим взором и с трудом заговорил, преодолевая одышку:
— Помоги… Помоги мне, Тенгиз…
Тенгиз с сожалением посмотрел на боевика и покачал головой:
— Ничего не поделаешь, Ара… Это хорошее снотворное, надежное. Ничего не поделаешь. Я же говорил: мне жаль будет тебя потерять.., ты верно служил мне, я позабочусь о твоей матери, Ара, не беспокойся.
Ара последний раз хрипло вскрикнул и упал на пол, как срезанный пшеничный колос.
— Хорошее снотворное, Тенгиз, — раздался в комнате тихий спокойный голос. — Дай мне немного для одного друга.
Тенгиз, как ужаленный, повернулся на голос, выхватив из кобуры пистолет.
— Убери пушку. Если бы я хотел тебя убить, ты бы уже давно был мертв.
В углу комнаты в кресле, которое только что было пустым, сидел невысокий худой человек с плоским и невыразительным восточным лицом.
— А, это ты, Шаман, — проговорил Тенгиз, пытаясь скрыть свой страх перед этим человеком и сдержать противную дрожь в руках. — Любишь же ты всякие фокусы! — Тенгиз деланно рассмеялся:
— Как ты здесь оказался?
— Вошел, — Шаман пожал плечами, — ты же хотел со мной поговорить, мне передавали.
— Да, хотел… — протянул Тенгиз и сел в другое кресло.
Оглядевшись и увидев царящий вокруг разгром, он хлопнул в ладоши. На пороге появился еще один боевик. Увидев два трупа, он и глазом не моргнул.
— Прибери здесь, Рашид. И принеси нам коньяк.
— Коньяк? — усмехнулся Шаман. — Как ты любишь угощать гостей коньяком!
— Что ты подумал, Шаман?
— Я ничего не подумал. Разве ты не знаешь, что я никогда не пью?
— Извини, Шаман. Рашид, коньяка не надо.
Рашид молча убрал трупы и обломки мебели и так же молча удалился.
— Ну что, Тенгиз, — начал Шаман, — говори, что у тебя случилось. Просто так меня не зовут.
— Да, Шаман, — усмехнулся Тенгиз, — просто так тебя звать никому и в голову не придет…
— Говори, Тенгиз. Я слушаю.
— Пять лет назад мой брат Рустам… Ты помнишь его?
— Помню, — равнодушно кивнул Шаман.
— Так вот… Пять лет назад он получил предложение выгодно купить партию дорогой дури.
На этот раз, как ни странно, на невыразительном лице Шамана промелькнула тень неодобрения, но Тенгиз так погрузился в воспоминания, что не заметил этой мимолетной тени.
— Он встретился с людьми в Питере.
Там была женщина, она главная. Она принесла небольшую партию на пробу. Рустам отдал дурь нашему химику, и тот сказал, что дурь — высший класс. Тогда Рустам договорился о покупке большой партии. Он пошел на встречу вместе со своими людьми, и все они погибли, спасся только Аслан — тот, кого сейчас унесли. Он говорил, что их всех отравили газом. Я послал его в Питер с ребятами, чтобы он разобрался с той женщиной, которая убила брата, и вернул деньги.
Он вернулся ни с чем — та женщина выбросилась из окна перед его приходом.., из родственников у нее был только муж. Он умер через два дня в больнице якобы от инфаркта.
У меня тогда еще были сомнения. Аслан показывал фотографии — мертвая женщина на тротуаре… И в газетах было написано про ее смерть.
— Что же случилось теперь? Судя по всему, ты изменил свое мнение о преданности Аслана?
— Один из моих знакомых в Питере дал мне знать: к нему пришел мелкий жулик, шантажист, в общем, не человек, а грязь под ногтями, и намекнул, что за деньги может доказать, что тогда, пять лет назад, меня, как говорится, обули, как лоха, и та женщина вовсе не умерла, просто разыграла свою смерть.
— На то она и актриса, — вставил Шаман.
Тенгиз удивленно посмотрел на него.
— Шаман, откуда ты всегда все знаешь? И появляешься неожиданно, как привидение…
— Спасибо за комплимент. — Шаман усмехнулся одним уголком рта. — Ну и как, купили вы у этого шантажиста его доказательства?
— Нет, шантажиста кто-то замочил.
Шаман удовлетворенно кивнул:
— Это неудивительно. Мелкая шавка не должна встревать в драку больших собак.
— Но это убийство само по себе доказывает, что шантажист не врал. Если бы у него ничего не было, его не стали бы убивать.
Шаман молча кивнул: не было нужды разжевывать и без того ясные вещи. Его интересовало другое:
— Поэтому ты и захотел меня видеть?
— Да, Шаман. Ты в Питере всех знаешь, ты там большой авторитет. Я хочу, чтобы убийцы моего брата были наказаны. А деньги, которые они у Рустама, взяли, — твои.
— Хорошо, Тенгиз, — кивнул Шаман, — отомстить за брата — это правильно. Это я одобряю. Но деньги.., их, может, давно уже нет. Прошло пять лет, это немалый срок.
Даже наверняка их уже нет.
— Я понимаю тебя, Шаман, — Тенгиз кивнул, во взгляде его было уважение одного делового человека к другому деловому человеку, — за работу нужно платить. Сколько ты хочешь?
— Я люблю оружие, Тенгиз. Я когда-то видел у тебя кинжал. Восточный кинжал, персидский или арабский. У него по клинку идет надпись арабской вязью. И рубины на рукоятке.
Тенгиз чуть заметно скривился:
— Не помню, чтобы я показывал тебе этот кинжал.
— Я вижу не только то, что мне показывают. Если тебе жалко…
— Что ты, Шаман, мне для тебя ничего не жалко. Месть за брата священна. Этот кинжал твой. Это настоящий дамасский клинок, ему четыреста лет. Его закаляли в теле живого раба, а сколько раз после этого он вонзался в живое тело — знает только Аллах.
Сейчас тебе принесут этот кинжал. — И Тенгиз хлопнул в ладоши.
* * *Со времени последнего прихода Андрея прошло два дня. Телефон я отключила, на звонки в дверь не отвечала. Испортившиеся остатки давешнего пиршества я все же заставила себя выбросить — уж больно воняли. В остальном все в квартире осталось по-прежнему. Я лежала на диване, тупо глядя в потолок, или пила пустой чай, пока не кончилась заварка.
На третий день в дверь так звонили и колотили ногами, что пришлось открыть.
Ворвались Тамара Васильевна и Надежда.
Надежда только головой покачала и принялась убирать в квартире, а Тамара Васильевна в это время спустилась к себе и принесла какой-то еды. Потом они отправили меня в душ, а когда мы все уселись в чистой проветренной кухне, принялись впихивать в меня пищу по маленькому кусочку.
Пришлось рассказать про Андрея и про перстень. Тамара Васильевна изменилась в лице и со стыдом удалилась, посыпав голову пеплом. Ведь именно она все время уговаривала меня встречаться с Андреем, считая его вполне приличным молодым человеком.
— Можно попробовать его найти, — неуверенно проговорила Надежда после продолжительного молчания.
— Куда там! — Я махнула рукой. — Он уже толкнул перстень, кому хотел, и смылся. Сам говорил, что у него все схвачено.
— М-да-а.
— А знаете, черт с ним, с этим перстнем. Я не жалею, Лешка только расстроится, а так одной проблемой меньше.
— Ну и ладно, — Надежда махнула рукой, — а теперь вернемся к нашим делам.
Тебе надо отвлечься от грустных мыслей.
Смотри. Вот сведения из агентства «Барс»: сколько заплатили парикмахеру, визажисту, фотографу — и все это для клиента N. Вместе с альбомчиком, что ты нашла у Саши, это можно считать доказательством того, что некий человек нанимал Ларису Гусарову работать двойником с помощью агентства «Барс». Дата расчетов указана: примерно месяца за два до гибели Ларисы Гусаровой.
Сведения эти глубоко конфиденциальные, не спрашивай, как я до них добралась.
— Небось опять через знакомых?
— Естественно.
— Слушайте, Надежда Николаевна. А почему, как только вам нужно что-то узнать в любой области, так сразу у вас появляется именно в этой области нужный человек?
— Не сразу, — поправила Надежда, — бывает, что не мой личный знакомый, а через вторые или третьи руки. Потому что я в этом городе родилась и всю жизнь прожила. Начнем со школьных друзей — сколько их? И я почти со всеми связь поддерживаю.
Не потому, что нужные люди среди них есть. А просто так. Дальше институт — пять лет — сколько знакомых? Правильно, много. И у всех мужья и жены работают в разных областях. Мама моя — бывший преподаватель университета — тоже очень общительная женщина, это у нас семейное. У нее пол-университета знакомых. И у всех дети тоже приличные люди. За редким исключением, конечно, но дочери их в ларьках не торгуют, а сыновья в рэкетирах не служат.
Вот и получается целая куча знакомых.
И потом, я же ведь не обращаюсь к ним, к примеру, чтобы денег занять. А так, информацию дать или нужному человеку порекомендовать — это всегда пожалуйста. Но вернемся к нашим делам. Значит, перешерстила я всех старушек, через которых к моей тетке информация пришла про инвалида Сашу. Ох и хитрый человек там орудовал, доложу я тебе! Если с моей теткой, то насчитала я в цепочке четыре старушки, и еще один престарелый Ромео там затесался. Тот тип, верно, думал, что хорошо подстраховался, что ни у кого терпения не хватит всех бабушек расспросить.
