Владимир Колычев - Прости, прощай
– Нет... А надо?
– Сама как думаешь?
– Ну если хочешь иметь расширенное производство, то надо. А с налогами только в убыток работать...
– Соображаешь... Как тебе наш офис? Как работа? Нравится?
– Какой офис?
– Как это какой? Офис предприятия «Апогей».
– Я там не была...
– Почему? – нахмурился Филипп Михайлович.
– Ну, во-первых, я пока что теорию осваиваю. А во-вторых, Вильям не предлагал...
– Плохо... Он считает, что женщина хороша только на кухне... Ты и правда на кухне очень хороша... И не только на кухне... Э-э, дома у вас я был, Лидия Андреевна женщина ответственная, Аринка с ней как у Христа за пазухой. И Римма Борисовна сейчас там...
Яна кивнула, соглашаясь. Няня устраивала если не на все сто, то как минимум на девяносто процентов. И, занимаясь на курсах, она почти уверена была в том, что с дочкой все в порядке. Почти... Но если с ней Римма Борисовна, тогда можно не беспокоиться. Свекровь не любит возню с пеленками и кормлением, но в Аринке души не чает. И за ней присмотрит, и за няней.
– В общем, поехали в офис, я покажу тебе, как там у нас и что.
– Мне бы лучше домой...
– А я сказал, поехали!
Офис фирмы размещался на первом этаже здания дореволюционной постройки. Рождественский бульвар, центр Москвы, атмосфера повседневной торжественности. Мраморное крыльцо со стальными перилами, стеклянные двери, гранитный пол в вестибюле, позолота. На улице жара, а здесь прохлада.
– Я не думала, что здесь так красиво, – не без восхищения произнесла она.
– И дорого, – добавил Филипп Михайлович, движением руки возвращая на место поднявшегося из-за стойки охранника. – Но оно того стоит. Мы работаем с зарубежными партнерами, а они народ привередливый. С нашими коммерсантами попроще, но и с ними нужно держать хвост морковкой... Прошу!
Он повел Яну по длинному, ярко освещенному коридору. Здесь тоже комфорт и авантаж.
Филипп Михайлович открыл дверь в самом конце коридора. Небольшая приемная, секретарский стол с компьютером, из людей – никого. Следующей была дверь с табличкой «Генеральный директор»... Лучше бы Яна не заходила в этот кабинет.
Как она и предчувствовала, Вильям был занят компьютером. Сидел за столом полубоком к входной двери. Одна рука на мышке, другая на обнаженной коленке сидящей на столе секретарши. Смазливая расфуфыренная особа – пышные светлые волосы, большие и голубые, как у куклы, глаза, полные вишневой сочности губы. Она о чем-то говорила Вильяму, фривольно придерживаясь рукой за его плечо, а он, казалось, не обращал на нее внимания – настолько увлечен был компьютерной игрой... Но зачем тогда руку на чужой женской коленке держит?
Яна была возмущена. И Филипп Михайлович недовольно нахмурился.
Первой на появление незваных гостей отреагировала красотка. Испуганно соскочила со стола, оправила юбку, которая, как оказалось, была ниже колен. Потупила взор в ожидании приговора. А Филипп Михайлович, оказывается, был крут на расправу.
– Вы уволены! – хлестко сказал он.
И движением руки указал девушке на дверь.
– Пап, за что? – возмутился вынырнувший из компьютера Вильям.
– Какого черта ты позволяешь сидеть у себя на столе этой...
– Да я не знаю, – обескураженно пожал он плечами, недоуменно глядя на Яну.
Казалось, он не мог понять, как она могла здесь оказаться. Видимо, в его представлении «жена» и «офис» были совершено несовместимыми понятиями.
– Я в компьютер играл, она кофе подала, захотела посмотреть, что там у меня...
– Где там?
– Ну, в компьютере... Да нужна она мне!.. У меня вот Янка есть... Ты сам на нее посмотри, разве можно ее с этой мымрой сравнить?
– А руку зачем на коленке держал? – сурово спросила Яна.
– У кого? – не понял он.
– У нее!..
– Это не коленка! Это мышка!..
– Ты мне зубы не заговаривай!..
– Да не держал я... – неуверенно пожал он плечами.
Похоже, он так был увлечен игрой, что действительно не представлял, где находится его свободная рука. Только это и могло оправдать его в глазах Яны. Но не оправдывало перед лицом отца.
– И долго мы в игрушки будем играть? – жестко спросил он. – Все запустил, ничего делать не хочешь...
Взывающим о пощаде взглядом Вильям посмотрел на отца, а затем выразительно глянул в сторону Яны. Он не хотел, чтобы его казнили в присутствии жены. Филипп Михайлович уже завелся так, что его трудно было остановить. И все же пошел навстречу сыну. Он тоже посмотрел на Яну и взглядом показал ей на дверь. Дескать, у них мужской разговор...
В приемной Яна нос к носу столкнулась с секретаршей. Девушка подходила к дверям – возможно, с тем, чтобы подслушивать разговор. В руке лейка для полива цветов и, надо полагать, для отвода глаз. Она испуганно вздрогнула, когда Яна открыла дверь, но затем облегченно вздохнула. Видимо, сочла, что ее бояться не стоит. Более того, она панибратски обратилась к ней.
– Какая муха его укусила? – с заговорщицким видом спросила она.
– Кого? – внимательно посмотрела на нее Яна.
– Ну кого, Филиппа...
– Он, кажется, вас уволил.
– Да ладно, это же не всерьез.
– Почему не всерьез?
– Да потому что... А ты кто вообще такая? – с гонором спросила девушка. – На «вы» со мной, в начальственном тоне... Тоже мне фифа. Думаешь, если Филиппа за хвост поймала, то все, выше крыши, да?.. Сегодня ты его за хвост держишь, завтра снова я...
– Что значит снова? – всполошенно глянула на нее Яна.
– А раньше я с ним была... Недолго. Но была...
– А теперь с Вильямом?
– Тебе-то что?..
– И как тебе с ним? – нахохлилась Яна.
– Ничего... Но его пока раскочегаришь... Ему бабы не нужны, ему бы вмазаться и за компьютер...
– Что сделать?
– Вмазаться... Слушай, а ты чего на меня так смотришь?.. Тебя, случайно, не Яной зовут? – встревожилась вдруг девушка.
– Яна меня зовут. И не случайно...
– Так ты жена Вильяма?
– Пока что да.
– Ты... То есть вы... Вы думаете, у нас что-то было? Не было ничего. Я же говорю, его раскочегарить невозможно... Один компьютер на уме.
– А что значит вмазаться?
– Ну... Ну, кофе побольше... Ну, чтобы в сон не клонило... Он же еще поспать любит... Но в компьютер больше, чем поспать...
Секретарша очень волновалась. Поняла, что нагородила глупостей, теперь отговаривается...
Яна понимала, что девушка не просто оправдывается, но и выгораживает Вильяма. Но вместе с тем она вполне допускала мысль, что с ним у нее ничего не было – по причине большой инертности самого Вильяма. Он действительно любил поспать, но мог пожертвовать своим послеобеденным отдыхом в угоду компьютерным играм. И кофе потому много пил, чтобы сон разгонять... Лодырь Вильям. Возможно, секретарша сама положила его руку себе на коленку, а он этого даже не заметил – так был увлечен игрой.
С Вильямом, в общем-то, было все понятно. Человек с высшим образованием, с блестящими перспективами на будущее, он терпеть не мог работать. Ему бы тунеядствовать на шее у отца да жить с женой, наслаждаясь сытостью домашнего уюта – больше ему для счастья, пожалуй, и не нужно. И красотка-секретарша, возможно, лишь сбоку припека у него... Но что значит выражение «держать Филиппа за хвост»? Мало того, что Филипп Михайлович имеет любовниц, он еще делится ими со своим сыном – так, что ли, получается?..
Филипп Михайлович вышел из кабинета неожиданно. Посмотрел на Яну, взбудораженно перевел взгляд на секретаршу.
– О чем вы тут говорите? – обеспокоенно спросил он.
– О цветах, Филипп Михайлович, – елейно улыбнулась ему девушка.
И даже сделала движение, отдаленно напоминающее реверанс.
– О цветах... – отнюдь не заискивающим тоном сказала Яна.
И усмехнулась, давая понять, что разговор мог идти и о более интересных вещах, чем цветы на подоконниках.
– Есть цветочки... И ягодки тоже есть... Пошли, Яна, я тебя домой отвезу... А с тобой завтра поговорим, – сердито глянул он на секретаршу.
Та изобразила испуг, но по взгляду было видно, что перспектива завтрашнего разговора, скорее, радует ее, чем огорчает. Она и оправдается, и Филиппу Михайловичу лишний раз угодит – известно как и чем.
– Вы сказали, что увольняете секретаршу, – уже будучи в машине, напомнила Яна.
– Уже уволил.
– А собираетесь поговорить с ней завтра...
– Не будет разговора. Она уже уволена... Я понимаю твои переживания. Римма Борисовна убила бы меня, если бы увидела, как я держу руку на коленке у своей секретарши... И меня бы убила, и ее...
– Ваше счастье, что она не видела.
– Не видела... Что ты сказала?.. – спохватившись, встрепенулся Филипп Михайлович. – Не могла она видеть. Потому что нечего было видеть...
– Ну, нечего так нечего, мне-то что?
– Что тебе Оксана наговорила?
– Ничего.
– Эх, женщины, женщины. Одни глупости говорят, другие в глупости верят. Оксана была моей секретаршей. Умная – в плане работы. И глупая – в отношении к жизни. Сама сочинит какую-нибудь глупость, сама же в нее и поверит...
