Владимир Колычев - Не верю в доброту братвы
– Ты что, действительно ничего не помнишь?
– Нет.
– И кто тебя избил, не помнишь?
– Нет. Но если вы напомните, может, вспомню?
Следователь назвал адрес дома, возле которого его избили, но Глеб сделал вид, что ему это ни о чем не говорит.
– Много их было, ты лежал на земле, а они тебя били.
– Много?.. Не помню.
– Полицейский наряд проезжал, если бы не это, тебя бы могли убить… Тебя не били, Касаткин, тебя убивали…
– Это плохо.
– Конечно, плохо!
– Может, нарвался на кого-то…
– Вот я и должен узнать, на кого.
– Но я ничего не помню…
Следователь долго всматривался в него, но, так и не сумев докопаться до истины, махнул рукой. И матери домой позвонил.
Она примчалась тотчас.
Следователь мог находиться где-то рядом, поэтому Глеб и перед ней разыграл амнезию. Но сначала изобразил радость встречи после долгой разлуки.
Мать поверила ему и почему-то решила, что он хочет видеть Нину. Но он попросил ничего ей не говорить. Не нужна она ему, и все. Ни ей, ни вообще никому. Напугал тем, что ему могли мстить за Севу, а это значило, что могут найти здесь и добить. Она все поняла, и даже добилась того, чтобы Глеба перевели в другую палату. Как будто это спасет его от бандитов…
Три года прошло, и ничего, считай, не изменилось. Ксюха по-прежнему его секретарша, и все так же работает на Герасима.
Глеб не бредил, думая в таком ключе. Он, конечно, уже не директор якирского рынка, и Ксюха не работает у него. Но ведь она и сейчас готова оказать ему любую услугу. Именно поэтому она здесь, у Глеба в палате. А ведь мама никому не звонила, не говорила, где он.
Ксюха сказала, что сама его нашла. Морги обзвонила, больницы, и Глеб сделал вид, что верит ей.
– А зачем ты меня искала? – спросил он.
– Ну как же! – сделала она удивленные глаза. – Женька сказал, что ты пошел за водкой, и пропал.
– Женька сказал?
– Только не говори, что у тебя отказала память, – усмехнулась она, взглядом показав на дверь.
– Отказала, – усмехнулся и он, дескать, она правильно все поняла.
– Уф, я думала, что правда…
– Правда… Но есть улучшения.
– Ну и с кем ты сцепился?
Ксюха держалась хорошо, и могло показаться, что она действительно ничего не знает, но Глеб все-таки уловил фальшь в ее глазах.
– А ты не знаешь?
– Я должна знать?
– Ну, а с кем у меня здесь рамсы?.. За Севу с меня спросили…
– За Севу?!
– Да глупо как-то вышло… У Севы жена осталась, ну вдова, в смысле. Я с ней случайно встретился. Ну, слово за слово… Короче, мы к ней поехали, а там Кокос. Он к Катьке клеится, и меня к ней приревновал. Ну и братву против меня поднял, он ведь теперь вместо Севы. Пятеро их было, а я один, сама понимаешь, шансов никаких…
– Я знаю Катьку… Баба она красивая… – Ксюха старательно делала вид, что ей все равно, чем он мог заниматься с Катей. Но голос все-таки дрогнул, и ревность во взгляде проклюнулась.
– И свободная, – усмехнулся Глеб.
– А Кокос?
– Ну, теперь не свободная…
– Ментам рассказал, что да как?
– Ну а почему у меня память отшибло?
– Все правильно, братву закладывать нельзя, – кивнула Ксюха.
– И не только братву. Никого закладывать нельзя. А с братвой самому принято разбираться, без ментов.
– Это ты о чем?
– Да навалять бы Кокосу надо…
– А сможешь?
– Смогу. Выловлю его и отоварю сразу на все карточки.
– А дальше что?
– А дальше начнутся проблемы. И тогда моя жизнь превратится в рай. Если, конечно, меня в раю ждут.
– Ну может, и ждут, только тебе рано туда.
– Вот и я о том же… Память у меня отшибло. Только вот смогу ли я забыть Кокоса? Он ведь сюда за мной прийти может.
– А если не придет?
– Тогда забуду.
– И ментам ни слова?
– Обижаешь.
– Хорошо, я поговорю с Герасимом, попрошу, чтобы он решил вопрос. Думаю, тебя оставят в покое.
– Ну если Герасим скажет, то без вопросов… Я же к нему претензий не имею. Если бы сам на Кокоса не нарвался, то ничего бы не было.
– Нечего по бабам шастать! – Только что Ксюха говорила сухо, без эмоций, а сейчас в ее голосе прорезалось возмущение, даже некоторое удовлетворение.
– Ну так не буду больше.
– К жене надо возвращаться. Ее же за Севу спрашивать не собираются.
– Надеюсь.
– Если надеешься, значит, переживаешь за нее.
– Ну может, и переживаю.
Глеб задумался. А что если Кокос войдет в раж и захочет наказать Нину? Типа око за око, баба за бабу… Кокос, если напьется, такой дурак. А когда-нибудь он напьется.
– А вдруг с нее спросят? – спросила Ксюха.
– Я здесь при чем?
– При том. Ты же разбудил вулкан.
– Хочешь, чтобы я вернулся к Нине?
– Хочу, – искренне сказала она.
– Я подумаю.
Действительно, своим возвращением он поднял целую волну. Сначала пропадал с Ксюхой, настроив против себя Женьку. Потом этот эксцесс с Кокосом. А ему сейчас нельзя на гребне волны быть, ему тихий омут нужен – до поры, до времени. А для этого необходимо вернуть все на свои места. Пусть Катя будет с Кокосом, Ксюха – с Женькой, а ему надо вернуться к своей жене. Так нужно. Прежде всего для дела нужно…
Глава 27
Идеально ровные стены, выкрашенные по последним технологиям, подвесные потолки с яркими лампочками, наборный паркет на полу, мебель как в лучших домах… Нина торопилась, носилась с этим ремонтом как угорелая, мебель заранее заказывала, чтобы ее сразу же и установили. И еще рисковала, затевая ремонт. Ведь регистрационная палата могла и не утвердить право собственности на купленную квартиру, тогда жилье вернулось бы к прежнему хозяину, вместе с ремонтом. И все ради Глеба…
Поздно хватилась она, да и свидетельство о регистрации запаздывало… И все-таки она успела. И ремонт сделала, и свидетельство к этому времени получила, и мебель установила, и уют навела. Но лучше бы она не успевала. Лучше бы Глеб вернулся еще до того, как их новое жилье встало под ключ. Но он вообще не вернулся.
Все готово, а его нет.
Может, и правильно. Может, Нина и недостойна Глеба… И все-таки она ждет его.
В дверь позвонили, и у Нины екнуло сердце. Что если это Глеб?
Но за дверью стоял Женя. Веселый и трезвый. А в руке у него картина в рамке из красного дерева.
– Это тебе на стену! – сказал он, вручив ей подарок. – Картина Репина «Возвращение блудного мужа».
– Это Шишкин, – рассматривая картину, покачала она головой. – «Утро в сосновом лесу», кажется…
– Если я сказал, Репин, значит, Репин. – Женя выглянул за дверь: – Хватит курить, блудный муж!
У Нины захолодело под коленками. Она не видела, кто там стоял на лестничной площадке, но кого еще Женя мог назвать блудным мужем?
Глеб зашел в дом хмурый, как туча, и на нее глянул как на чужую. Но сейчас не так важно, как он к ней относится. Сейчас главное, что он вернулся. А уж она-то его отогреет… Если сможет…
Красивый он. Все такой же красивый, как прежде. Только уже немолодой. Не сказать, что состарился в тюрьме, но заматерел, кожа лица задубилась. И взгляд у него, как у спокойного, но все-таки волка.
Глеб молча прошел мимо нее, зашел в гостиную и сел в кожаное кресло, закинув голову назад.
– Не обращай внимания, ему часть головного мозга выкачали, – хмыкнул Женя. – Пункцию ему делали, жидкость из гематомы откачивали. После черепно-мозговой травмы. Из больницы он только что…
– Из какой больницы?
– Из нашей, городской.
– И я об этом ничего не знала?
– Я и сам только недавно узнал, – поморщился Женя. Он хотел что-то добавить, но махнул рукой, дескать, потом когда-нибудь. – Ладно, пойду я. Вы тут уж сами разбирайтесь…
Нина закрыла за ним дверь и еще долго стояла в прихожей, ожидая, когда Глеб позовет ее к себе. Он мог и сам к ней подойти, но на это она даже не надеялась.
Но Глеб не звал ее. Он молча сидел в кресле с закрытыми глазами.
– Ты, наверное, очень устал? Хочешь, я тебе постелю? – робко спросила она.
Ноль реакции.
– Может, ты есть хочешь?
Холодильник пуст, в ящиках кухонных шкафов то же самое, но ведь плита работает, а магазин здесь неподалеку.
– Хочешь, я тебе ванную приготовлю?
Но Глеб, казалось, ее не слышал.
Нина убралась в ванной, пустила в джакузи воду и чуть ли не бегом отправилась в магазин.
Она с трудом донесла покупки, руки совсем онемели, а Глеб все сидел в своем кресле с закрытыми глазами и помогать ей не спешил.
Джакузи было уже наполнено, но вода продолжала течь. Нина закрутила краны, перетащила пакеты в кухню. И здесь она уловила запах Глеба. Для кого-то, может, и неприятный запах, но только не для нее. Значит, он ходил по квартире, пока ее не было. Значит, ему не все равно, какой у них дом.
Она приготовила халат, белье, носки, взбила пенку в джакузи, зашла в гостиную и тихо сказала:
– Можешь в ванную идти.
Глеб даже не шелохнулся. Но стоило вернуться в кухню, как дверь в ванную открылась.
Нина замесила тесто, пропустила мясо через мясорубку, стала резать лук… Слезы текли по ее щекам, но не только луковый сок был в том виноват.
