Вячеслав Жуков - Топор войны

Глава 19

Кладбищенскому сторожу не спалось. Домик, построенный специально для сторожей, был слишком маленький. Зимой дискомфорта не было: чуть подтопил печь – и тепло на всю ночь. А летом в такой хижине – духота.

Работало их тут трое. Сегодня его смена. Хотя, если разобраться, чего тут ночью охранять? Какой нормальный человек попрется ночью на кладбище? Разве только идиот. А и у того желание слоняться тут быстро пропадет. Жутковатое место.

Из города сторож приезжал на дежурство на личном мотоцикле «Урал». Иногда ночью он уезжал домой и возвращался сюда только под утро, чтобы потом сдать смену. Но сегодня не поехал. Чтобы не скучать в одиночестве, гладил пушистого котенка, приблудившегося к ним этой весной.

Трескотню «Запорожца» он услышал издалека, сразу заподозрив что-то неладное.

– Иди-ка, погуляй, малыш. – Он ссадил котенка с колен и, взяв обрезок металлической трубы, служивший сторожам оружием, тихонько подошел к решетчатой ограде. Увидел сидящего за рулем «Запорожца» молодого парня. Тот как будто нервничал. Мотор заглушил, но из машины не вылезал, долго крутил головой во все стороны. Потом вышел из машины. Еще несколько минут стоял, отбиваясь от назойливых комаров.

Даже ветра не было в ту ночь. Темный лес стоял неподвижно, точно погрузившись в глубокий сон, чем успокаивал Леху Ракитина. Полный уверенности, что в эту ночь его никто не видит, он вошел на территорию кладбища через здоровенный пролом в ограде – результат работы вечно пьяных строителей, ремонтировавших кладбищенскую часовню. Однажды пьяный шофер на самосвале заснул и протаранил ограду. У руководства ритуальной службы так и не нашлось денег закончить ремонт. Часовня осталась недоремонтированной, а пролом незаделанным.

Свежевырытую могилу он нашел почти в самом конце кладбища. Сразу прикинул, что она сгодится, чтобы похоронить в ней друга Конопатого. Посветив зажигалкой, определил на глаз глубину могилы – все-таки двое будут в ней лежать.

«Здесь ему нормалек будет. Даже хорошо, что он умер. Присыплю чуток землей, и все. А завтра могильщики опустят на него гроб и зароют окончательно. И прощай на веки вечные, Димон Конопатый». Не теряя времени, он повернул на ту тропу, по которой только что пришел сюда, и быстро зашагал к машине.

Леха проклинал всеми словами на свете украинских недотеп, сотворивших такую малоудобную машину.

Откинув правое переднее сиденье к панели, он с трудом вытащил тело Конопатого вместе с куском брезента, предусмотрительно подстеленного, чтобы не испачкать сиденье кровью. Обернув им тело, кое-как взвалил на плечо и, цепляясь за пики могильных оград, понес его в конец кладбища. Он не заметил, как, прячась за оградами, за ним шел сторож с обрезком трубы в руках. И подумать не мог, что именно этот человек сыграет роковую роль в его судьбе.

На краю могилы Леха развернул брезент, спрыгнул и аккуратно за ноги стал тянуть тело Конопатого на дно могилы. Сейчас он положит его, а потом присыплет песком. Жаль, лопата осталась у Коляна. Придется загребать землю руками. Но Леха согласен и так, лишь бы побыстрей все это закончилось.

Он уложил тело Конопатого и, распрямив спину, шепотом произнес:

– Ладно, Димон, прощай. Извини… – Сразу замолчал – показалось: услышал он протяжный вздох.

На всякий случай Леха поглядел по сторонам. Никого вокруг. Леха посветил зажигалкой.

Лежит Конопатый все также смиренно и неподвижно, а глаза открыты и на Леху смотрят.

Чуть не задохнулся Ракита от волнения.

– Ты?.. Ты живой? – Наклонился, не поверив, как такое возможно.

И впрямь живой Конопатый. Лежит, смотрит, а губы что-то шепчут. Тогда Леха наклонился еще ниже.

– Ты чего, Димон?

– Леха, прошу тебя: не бросай меня тут, – шепчет чуть слышно друган. Просит о помощи. А Ракита растерялся. Вот незадача. Ведь уверен был, что друган отдал богу душу. А что теперь делать, когда он уже в могиле лежит. Да и все равно Конопатый – не жилец.

Ракита отвернулся.

– Леха, прошу тебя…

Цепляясь за земляной край могилы, Леха подтянулся и вылез. Сделал вид, будто не слышит он Конопатого, и отвечать ничего не хотел. Боялся.

«Он умрет. Вот сейчас и умрет, надо только засыпать его землей. И никаких проблем», – думал он, судорожно хватая пригоршнями землю и бросая ее на Конопатого. Он старательно вбивал себе в голову мысль, что Конопатый должен умереть. А Коляну он потом скажет, что Конопатый умер дорогой и зарыл он его уже мертвого. И Колян будет вынужден ему поверить. И деньги они поделят на двоих.

Он бросал землю в могилу и прислушивался к стонам, пока там не стало тихо. Потом поглядел, посветив зажигалкой.

Конопатый был погребен под слоем земли. Но Леха не ушел вот так сразу, подождал для верности: не отроется ли друган. Но, кажется, успокоился он навеки. И хорошо, пусть лежит. Зачем ему мучиться?

Неприятное место для живого человека – кладбище. Особенно ночью.

Сначала в голове у сторожа появилась мысль: дать этому парню трубой по башке. Приехал сюда и в чужую могилу закопал человека. А сам-то хлюпик на вид. Скрутить такого, и в ментовку. Пусть там с ним возятся.

На всякий случай сторож даже запомнил номер его машины. А вот насчет трубы – раздумал. Вдруг у того при себе оружие. Разве станет он проворачивать такие дела, не имея при себе пистолета?

Когда «Запорожец» затарахтел по лесной дороге, сторож осторожно спустился в могилу. Любопытство одолевало. Достал из кармана маленький фонарик, посветил.

«Понятно. Кончил кого-то и закопал здесь. Парень не промах», – подумал сторож и, наклонившись, рукой разгреб землю, вглядываясь в белое лицо лежащего в могиле парня.

Странная привычка вот уже долгие годы не покидала сторожа – вглядываться в лица покойников. И лицо этого парня заинтересовало сторожа. Он пристально вгляделся в него и ужаснулся: показалось, будто веки у того дрогнули. Один раз. Другой.

– Не может быть, чтоб живого, – тихо произнес сторож. Верить не хотелось в такое зверство. Он светил фонариком парню в глаза. И вдруг веки разомкнулись. Взгляд туманный. Но это и немудрено – считай, с того света вернулся.

За свою давнюю работу на этом кладбище сторож уж мог отличить живого человека от покойника. И пусть он выпил поллитровку, но видит, что парень живой.

Он стал быстро сбрасывать с него комья земли.

– Ты потерпи. Не умирай. Я сейчас тебя отрою.

Парень что-то пытался сказать, но делал это настолько тихо, что сторож ничего не мог разобрать.

Увидев его рану на груди, сказал:

– Подожди. Потерпи. Ничего не говори сейчас. Потом скажешь. – Вытащив парня из могилы, он осмотрел его рану еще раз и пришел к мысли, что его срочно нужно доставить в больницу. Иначе будет поздно. И так по телу уже пошли едва различимые синеватые пятна. Видно, смерть не хотела выпускать его из своих объятий.

По дороге к городу он летел на своем «Урале» так, что казалось, еще немного, и все три колеса у мощного мотоцикла просто не выдержат и отвалятся.

Хорошо, что ночью в этот час на улицах не было машин. Одинокий мотоциклист летел по перекресткам, не сбавляя скорости. И только, когда впереди показалось пятиэтажное здание центральной городской больницы, мотоцикл поехал тише.

К дверям больницы сторож подъезжать не стал. Не хотелось, чтобы его увидели. Он не знает ни того парня на «Запорожце», ни этого, откопанного им из могилы. И ни к чему лишние расспросы ментов. Вдруг они припомнят ему судимость за убийство в пьяной драке. За него он отмотал срок сполна, но менты ведь твердолобые – могут прицепиться и этого парня «навесить» на него.

Конопатого он положил возле самых дверей приемного покоя. И долго жал на кнопку звонка, пока в коридоре не показались врач и медсестра. У обоих лица заспанные.

Парень был уже без сознания, и сторож пожалел, что не удалось узнать его имя. Выходит, крестник теперь он его. Он зашел за угол здания, в темноту. Оттуда наблюдал, как сразу засуетились медики возле лежащего парня.

Когда-то в молодости, защищая себя, он отобрал жизнь у другого человека. Тот бы плохой. Но, наверное, он все равно не имел права поступать так жестоко. И потом, даже уже вернувшись из тюрьмы, долго маялся душой. А теперь – ничего. Полегчало на душе. Он даже не знал, вернут ли местные светилы того парня к жизни. Но он сделал все, что мог, а дальше уж как бог распорядится.

Глава 20

Взяли Коляна в день похорон матери. Накануне у нее случился третий приступ инфаркта. Врачи старались, делали, что могли, но их усилий оказалось недостаточно. И болезнь победила.

Когда похоронная процессия уже была на кладбище, Колян увидел, как к воротам подъехал милицейский «луноход». Еще можно было успеть убежать, но Колян даже не двинулся с места, хотя сердце подсказывало беду – за ним приехали.