Сергей Зверев - Грехи отцов
Там образовался конфликт – рыжий шпиц с сонной женщиной на поводке звонко гавкал на «воблу» с облепившими ее детьми. Те хором орали от страха, пес заходился в лае, его хозяйка тянула животину к себе, но как-то вяло, без огонька. Бородач крыл ее на все лады, но близко подойти опасался – псу надоели орущие дети, и он перекинулся на мужика.
– Хорошая собачка. – Егор высунулся из вонючей коробки, глотнул свежего воздуха и тут же спрятался обратно, да так резко, что приложился виском о край двери. От подъезда к парковке шел Юрка, топал резво, размашисто, краем обошел безумную семейку и вмиг оказался у своего «мерина». Мяукнула сигнализация, открылась дверь, Юрка кинул портфель на переднее сиденье, и тут у Павлова зазвонил мобильник. Юрка выхватил его из кармана, отбежал зачем-то к заднему колесу, отвернулся и заговорил, а Егор, как ни старался, не мог разобрать ни слова. Визг и лай у дома постепенно стихли, шпиц утащил хозяйку в сторону сквера, а безумная семейка строем топала к «Тойоте». Егор выскочил из машины, обогнул «Мерседес» и оказался напротив Юрки. Тот не сразу понял, кто это перед ним, потом точно словами подавился, опустил трубку, откуда раздавался чей-то недовольный голос.
– Егор… – Юрка побледнел, привалился боком к машине и оторопело глядел на «стечкин» в руке Егора. Семейка обступила ржавое корыто, и тут пучеглазый бородач обнаружил, что на его имущество кто-то покушался. Ринулся в салон, пошуровал там, прорычал что-то невнятное, вылез обратно и уставился на Юрку и Егора. Тот глянул в расширенные зрачки мужика и негромко сказал оторопевшему Юрке:
– В машину, быстро. Садись и сразу трогай, или пристрелю на фиг, мне терять нечего…
Непонятно, что больше подействовало: тон или это «терять нечего», но Юрка пулей метнулся к водительскому сиденью, оттолкнул с дороги озверевшего бородача и дал по газам, да так резво, что Егор едва успел сесть в салон, а дверь захлопнул уже на ходу. «Мерседес» оставил позади беснующегося мужика и орущих детей, Егор передвинулся Юрке за спину, прижал ствол «стечкина» к спинке водительского кресла и сказал:
– Езжай, куда собирался. Ты же на «Разборку»?
– Да, – промямлил Юрка.
– Вот и славно. – Егор несколько раз оглянулся, посмотрел по сторонам. Ни одна машина не тронулась за ними вслед, никто не обгонял, не падал на хвост. Пока чисто, но где гарантия, что так будет и дальше…
– Их здесь нет, – сказал Юрка, – за мной не следят, не волнуйся. Я думал…
– Пофиг мне, что ты думал, – оборвал Павлова Егор, – давай колись, лучше сам и побыстрее, у меня времени в обрез.
Сам лукавил, времени было предостаточно, до следующей ночи, до темного и глухого часа, когда легче всего остаться незамеченным. Хотя, с другой стороны, Юрка сказал, что за ним не следят, и это вносило коррективы в планы Егора. Но усталость брала свое, он держался чисто на морально-волевых и понимал, что перед ночью надо отдохнуть: так просто его из города не выпустят, уходить придется окольными путями. Машина выехала на проспект и встала на светофоре, справа притерлась пассажирская «Газель», но темные стекла «мерса» надежно скрывали Егора от посторонних глаз.
– Егор, прости, я не хотел, я не думал, что так выйдет, – проговорил Юрка, сжимая руль побелевшими пальцами.
– Бог простит, – безжалостно отозвался Егор, – я тебя слушаю. Давай медленно, по порядку, с подробностями. И за дорогой следи.
Он положил пистолет на колени и откинулся на спинку сиденья. Сразу потянуло в сон, Егор выпрямился и легонько щелкнул Юрку по затылку. Тот вздрогнул точно от выстрела, машина прыгнула вперед и заглохла, светофор зажегся зеленым.
– Я убил человека. – Юрка кое-как справился с зажиганием, и «Мерседес» плавно тронулся с места.
– Да ладно, – не поверил Егор, но Юрка еле заметно кивнул и уставился на дорогу. Ехал, старательно соблюдая ПДД, и вцепился в руль так, точно у него пальцы свело. Проскочили второй светофор, третий, встали на последнем у выезда из города, Егор молчал – слов не было, все они куда-то подевались. Вот этот задохлик с двумя высшими и свободным английским убил человека? Да ерунда, бред, Юрка и драться-то толком никогда не умел, чем доводил отца до белого каления. Тот бился с ним, а потом отстал, оторвался на Егоре, и тот сполна оправдал его надежды. И вот те на – Юрка кого-то убил.
– Да, два года назад. – Юрка объехал замигавшую поворотником «Газель». – Поссорился с Маринкой, напился, гнал в темноте, а тут он выскочил и влетел под колеса, а я в столб. У меня тогда «Мазда» была, передок в дрова, сам чудом жив остался, подушки спасли. Потом полиция, «Скорая», родственники…
Егор все пытался перехватить Юркин взгляд в зеркале заднего вида, но Павлов глядел строго перед собой. Ехал аккуратно, в правом ряду у обочины, машина шла ровно, Юрка сидел с прямой спиной и будто забыл про Егора. Тот молчал, пытался осмыслить услышанное, вспоминал. Да, было что-то такое пару лет назад, Юрка наплел тогда насчет «Мазды»: надоела, дескать, продал, теперь охота на «немцах» покататься. И выглядел обычно, как всегда, даже вида не подал. И, похоже, и от отца скрыл, уж как – непонятно, но Павлов-старший о той аварии не знал, иначе Егор был бы в курсе. Вот это дела, Юрка сбил человека… И не сел, заметим.
– Откупился, – не спросил, уточнил Егор, и Павлов подтвердил:
– Да, заплатил родне, и они забрали заявление. Я думал, что все закончилось, но ошибся. Полгода назад ко мне пришли люди, напомнили о том деле, пригрозили тюрьмой…
– И ты испугался, – закончил за него Егор.
«Мерс» резко остановился, точно его вкопали в землю, но Юрка был тут ни при чем: в поток нагло вклинилась «девятка» и перла напролом, водители гудели, орали, но дураку на дороге все было нипочем.
– Да, – Юрка поднял голову, и в зеркале Егор поймал наконец его взгляд, – да, я испугался. А ты бы что делал на моем месте?
Хороший вопрос – что бы он сам делал. Послал бы шантажистов куда подальше, наверное, но то был Юрка: на всю голову порядочный, образованный, и люди Орехова развели его, как ребенка.
– Понятно. – Егор отвел взгляд. – Дальше я сам знаю: тебе предложили выбор – или зона, или ты сдаешь меня Орехову.
– Я не знал, что это он, что это его люди.
Машина покатила дальше, постепенно набирая скорость. Пробка понемногу рассасывалась, и впереди показался знак границы города, но им туда не надо. Сейчас Юрка свернет на объездную, и через пару минут они будут у «Разборки». Не знал он… Конечно, не знал, шестеркам в господские дела соваться не положено. Но Орехов, сука, все разнюхал, все узнал, все учел…
– Мне сказали, что все произойдет очень быстро, что я пойму, когда начнется.
«Мерс» вильнул на дороге, но быстро выровнялся. Юрка скинул скорость и включил поворотник, Егор перегнулся через спинку кресла и увидел, что у Павлова мелко дрожат руки, как тогда, перед тем как «Ауди» взорвалась у них на глазах.
– А ты знаешь, что «растяжку» под машину твоего отца поставили люди Влада?
Это было жестоко, это был удар ниже пояса, запрещенный прием. Юрка странно мотнул головой, точно отгонял муху, и закрыл глаза. «Мерс» запрыгал по выбоинам прилегающей дороги и лишь чудом держался на своей полосе.
– Я не думал, что так случится, что Орехов убьет его! – Юрка справился с собой и выровнял машину, но говорил точно сквозь зубы.
– А ты как хотел? – добивал его Егор. – Думал, он тебя и от ментов за твой старый грех отмажет, и моим делом рулить посадит? И рыбку съесть хотел, и сковородку не помыть? Чего тебе не хватало?
Юрка вжал голову в плечи и назад больше не смотрел. Чуть втопил в пол педаль газа, и «Мерседес» ускорился, вырулил влево и погнал, обгоняя попутки. Егор следил за Юркой и всей шкурой чувствовал – здесь было еще кое-что, и называлось оно тщеславие и зависть. Юрка давно давал ему понять, что мог бы занимать другую должность в империи Черкашина, выше и солиднее, но который год оставался на роли финдиректора, что Егора вполне устраивало. А Юрка, выходит, затаил обиду и решил отомстить, но и думать не мог, что дело зайдет так далеко.
– Ну как тебе в роли управляющего? – спросил Егор. – Корона не жмет?
– Погано, – признался Юрка, – многие ушли. В «Астре» бордель, там почти все уволились, Матвеева осталась да Женек…
Юрка дернул плечами, сжал зубы, и в зеркале Егор увидел в глазах Павлова слезы. Тот поспешно отвернулся, прикусил губу, но поделать с собой ничего не мог, извернулся, вытер мокрую щеку о рукав. Егор ненавидел сам себя, сердце сжалось от боли и жалости, поднялся и упал на корню придушенный порыв пойти и пристрелить Орехова к чертовой матери. Нет, это будет слишком просто, какой-никакой, а компромат на его папашу-гробовщика имеется, и Владу придется попотеть, чтобы доказать, что сын за отца не отвечает. Интересно, как это понравится его хозяину, в смысле губернатору?
– Почему ты мне не сказал о том случае на дороге? – тихо спросил Егор. – Почему, Юрка? Я же тебе не враг…
