Фридрих Незнанский - Король казино

Об этом не беспокойтесь, — суховато ответил Сар­гачев.

Получу большую звезду — ив почетную от­ставку?

Вначале нужно получить. Мы вернемся еще к этому разговору.

Когда?

Через несколько минут.

Вы что-то недоговариваете.

Не в моих привычках. Впрочем, если вы так счи­таете, скажите.

Мне понятно ваше стремление оградить жену от всяческого рода неприятностей. Но не поздно ли?

Это будет зависеть от вас и от меня.

Что касается меня, к вашим услугам!

Вы верите мне? — внезапно спросил Саргачев.

Я никому не верю, — последовал ответ.

Мне вас жаль... Однако продолжим. Вероятно, вам ясно, для чего я здесь сижу с вами? Именно я, а не кто-нибудь другой?

Как друг детства хозяина квартиры, — сыграл под простачка Павлов.

Прекратите, — поморщился Саргачев. — На этом месте мог сидеть, впрочем, и может какой-нибудь опер из уголовного розыска... Кстати, позвольте ключики.

Павлов вытащил ключи, положил на стол, посмот­рел на собеседника и обезоруживающе улыбнулся.

Сдаюсь! Мне совершенно ясно, что все дела, ко­торые шли через вице-премьера, пойдут через вас.

Наконец-то! — тоже улыбнулся Саргачев. — Я мог бы сообщить и сам, но то, что вы догадались сде­лать это первым, большой плюс в вашу пользу.

Догадываюсь, что вы потребуете большего, — ска­зал Павлов и, отвечая на вопросительный взгляд Сар- гачева, добавил: — Скажем, ввести вас в общество ран­гом повыше моего?

Ничего не имею против, но необязательно. Я буду вполне удовлетворен и вашим обществом.

Перейдем к генеральским погонам? Вы меня очень заинтриговали.

С вашего позволения, я обрисую положение, как оно мне представляется, и с удовольствием послушаю возражения, если они последуют.

Пожалуйста.

Конечная цель всякого крупного действа, со­пряженного с государственными интересами, как вы отлично понимаете, — власть. Вашей организации удалось сделать многое. Не хотелось бы перечислять, но уже то, что на одной из вершин государственной структуры находится ваш человек, стоит дорогого. На­деюсь, что человек этот не одинок... Ситуация в Рос­сии такова, что к власти могут прийти люди любого мировоззрения, вплоть до воров в законе. Были бы деньги. Миллиарды в долларах. А они у них имеют­ся. Другой вопрос, нужна ли им эта власть. Думаю, они без нее проживут прекрасно... Каковы же ваши перспективы?

Наши, — поправил Павлов.

Спасибо, — помолчав, ответил Саргачев. — Наши перспективы, полагаю, пятьдесят на пятьдесят.

Какую перспективу вы имеете в виду?

Не президентскую, — усмехнулся Саргачев. — Охотников до президентской власти считать не пере­считать! Сохранить, а еще лучше многократно умно­жить влияние на структуры истинной власти, власти премьера, министерств, губернских администраций, ведомств, банков, держать на коротком поводке пре­ступные группировки — вот наша задача.

«Сколько веревочке ни виться...» — напомнил Павлов.

Смотря какой длины веревочка! Нашей, убеж­ден, при четкой и правильной работе хватит на всю оставшуюся жизнь!

Какой крепости веревка, — усомнился Павлов. — Бывают и кудельные...

Почему я и говорю — пятьдесят на пятьдесят.

Откровенность за откровенность, Валерий Степа­нович... В разговоре с Бурятом мелькнула у меня мыс­лишка: а не помочь ли вам исчезнуть навсегда?

Думаю, она не покинула вас и до сих пор.

Павлов разлил водку, встал.

Не знаю, известно ли вам, что полковник Павлов всегда держит слово...

Слышал, что ваши слова не расходятся с делом.

Мы в одной стае. И вот мое слово. Я ваш друг.

Павлов протянул руку. Помедлив, Саргачев протя­нул свою:

Большими друзьями мы не будем, Анатолий Сер­геевич, но то, что мы в одной волчьей стае, обязывает ко многому.

Они выпили и еще раз пожали друг другу руки.

Припомнили Афган, Чечню? — спросил Павлов, глянул на собеседника, напомнил: — «Русские вол­ки». Так называли вашу разведроту моджахеды.

Что-то не понравилось в моем личном деле?

Ваше личное дело хоть сейчас в красную рамку и на стенку!

Перейдем-ка лучше к генеральским эполетам, — сменил разговор Саргачев, достал из кармана малень­кую пластмассовую коробочку, положил на стол. — Я не буду объяснять вам, каким образом и при каких об­стоятельствах попала эта пленка ко мне, скажу одно: я отлично владею китайским. По-моему, в Гонконге вам не пришлось встретиться с господином Джеком Каном?

Не пришлось, но слышал и знаю о нем немало.

Что, если не секрет?

Наркобизнес и торговля оружием.

Торговля оружием... — повторил Саргачев. — С этой пленочкой я советую вам идти к вашему непо­средственному шефу, в отдел «К», генералу Самсоно­ву. Здесь материалы, связанные с продажей господи­ном Каном ракет, идущих на территорию России.

Доложу завтра же.

На. вашем месте я бы поспешил.

Не сейчас же звонить! — постучал по часам Павлов.

Почему бы и нет? — возразил Саргачев. — Раке­ты с атомным мини-зарядом.

Кто? — бледнея и почему-то переходя на шепот, спросил Павлов.

Покупатель неизвестен. Материалы зашифрованы.

Павлов встал, прошелся, потом поднял трубку теле­фона, набрал номер.

Полковник Павлов. Прошу извинить, Николай Васильевич. Мне необходима немедленная встреча с нами, — проговорил он в трубку, выслушал ответ, ве­роятно отрицательный, но от своего не отступился. — Могу сказать одно. Дело сопряжено с безопасностью государства. Слушаюсь. — Положив трубку, отвечая па вопросительный взгляд Саргачева, коротко отве­тил: — Еду.

С Богом, — спокойным тоном отозвался Валерий Степанович, подвигая коробочку.

Павлов зашел в ванную, умылся холодной водой, крепко растер лицо полотенцем, при прощании с Сар- гачевым похлопал по нагрудному карману пиджака, где лежала коробочка.

Это стоит генеральских погон.

Жду, — ответил Саргачев и прикрыл дверь.

В ожидании «гавриков», как называл своих подчи­ненных, работников «Глории», Вячеслав Грязнов, си­дел он в кабинете, бездумно рисуя на листе бумаги нечто напоминающее готические соборы. Почти сразу после приезда из Гонконга Турецкий очень подробно, но упуская даже мельчайших деталей, обрисовал Гряз­но ну результаты расследования дела: убийство Кузьмин­ского — наркобизнес. Славу более всего интересовали старые знакомцы — Грач и Скворец, охранники Кузь­минского. С излишней заинтересованностью рассмот­рел он и пикантные фотографии госпожи Стрельнико­вой и Павлова, сделав при этом весьма неприличные замечания. Не реагируя на Славины словечки, Турец­кий попросил Грязнова заняться полковником ФСБ.

«Деньги найдем. Иди и работай. Докладывай мне ежедневно», — закончил товарищескую беседу Турец­кий. И Слава с легкой душой принялся за дело. При­гласив Николая Щербака и Михаила Самохина, кото­рого все называли просто Самоха, он поставил перед ними следующие задачи наружного наблюдения. Пер­вая: полковник госбезопасности Анатолий Сергеевич Павлов. Вторая: «шестерки» Вани Бурята — Скворец, Грач и Мишка Слон. Третья: гений картежной игры Роберт Вест. «Чего-то много ты наговорил, — мрачно произнес Самоха. — И все вдвоем?!» — «В придачу две машины, «ауди» и джип», — ухмыльнулся Слава. «Не пешком же ходить, — еще больше помрачнел Са­моха. — Без Крота не обойтись». — «Это точно, — под­держал товарища Николай Щербак. — Без Крота ни­как нельзя». — «Алексей Петрович Кротов, — попра­вил Грязнов, подумал и добавил: — Берите». — «Теперь самый раз»,— повеселел Самоха. «От сердца отрываю!» — постучал себя по груди Грязнов. Крот, лучшии топтун «Глории», был человеком незаменимым не только как топтун, но и по части знакомств с личностями глубо­чайшего московского дна и господами самого высокого ранга из «новых русских». Щербак и Самоха вплотную занялись Павловым, а Крот привлек к работе несколь­ких знакомых из числа бомжей, проституток, офици­антов, швейцаров, а также двух-трех приятелей, зав­сегдатаев казино. Как ему удавалась наружка, не знает никто, уж такой он человек был, Лешка Крот. «Слышь, директор, — сказал однажды Грязнову Самоха. — А мы ведь не одни топчемся возле полкаша. Сели ему на «хвост» и другие». — «И кто же?» — поинтересовался Слава. «А хрен их знает! У нас две машины, а у них, может, двадцать две. Но что сели, точно». — «Раску­сить надо». — «Поди раскуси. Как бы они нас не рас­кусили... Живчики будь здоров!» — «Что хотите-то?» — «Ребят прибавь». Скрепя сердце Грязнов выделил еще четверых детективов. «Теперь порядок, — успокоился Самоха. — Теперь отмахнемся».

Их-то, Самоху и Щербака, с нетерпением ожидал теперь в своем кабинете директор «Глории» Грязнов. Слава понимал, что слежкой в отношении сотрудни­ков ФСБ и МВД он занимался в виде исключения. Для всего этого есть спецслужбы. Но так было угодно Косте Меркулову, замгенпрокурора России. А Костя — гений по части следствия, сыска и субординации.