Очи черные. Легенда преступного мира - Руссо Виктория
Женщина с яростью стукнула по столу и через мгновение оказалась возле Лье, в ее руке был тоненький и очень острый нож для писем, который она примостила к шее перепуганной танцовщицы.
— Одно движение, деточка, и ты отправишься в ад к умершей подружке, которую сегодня сняли из-под потолка. Меня всегда удивляло, как же хрупка человеческая жизнь. Она — словно игрушка в руках того, кто сильнее! Ты хочешь жить, Лье?! — хрипела женщина в вуали, вцепившись свободной от ножа рукой в волосы девушки и запрокинув ее голову назад. Она нависала над ней жуткой тенью, и хрупкое будущее танцовщицы висело на кончике острого блестящего предмета.
Из глаз Лье покатились крупные слезы, она была напугана и очень хотела жить, о чем жалобно проскулила.
— Тогда скажи мне правду! — как ни в чем не бывало, произнесла Черная моль.
— Меня не похищали, Мадам! Я испугалась и убежала, спряталась у родителей, но они были очень больны… Чтобы заработать денег я устроилась в бордель к Нинель… А он… тот человек в зале был моим клиентом!
Рука Черной моли ослабла и она отпустила волосы Лье…
— Клиентом… Бедный Борис! Как низко он пал! Якшаться со шлюхами! — разочаровано проу изнесла Лидия Андреевна и сдернула вуаль. — Он — чекист. Ты знала об этом?
— Нет, конечно нет… Да и… мне все равно, кто меня… Я имею в виду, что в борделе было ограниченное количество времени, которое я могла бы уделить клиенту. Мужчины приходили, делали свое дело и уходили. Разговорами никто не занимался, чтобы сэкономить.
— После борделя, где есть экономия, он пришел к нам… А ведь попасть сюда очень дорого… Откуда у него деньги? Ты спрашивала? — мягко спросила Лидия Андреевна.
— Он сказал, что… экспроприировал имущество одного банкира, и теперь живет в свое удовольствие…
— Да, узнаю его теперь… Грабь награбленное! Взять что-то чужое и притвориться, что это твое — это так по-революционному!
— Вы с ним были знакомы? — осторожно уточнила Лье.
— Это не важно! — резко ответила Черная моль, немного ссутулившись и переходя на хрип. — Но у тебя, деточка, серьезные проблемы! Ты солгала мне, а я не выношу лжи! Поэтому должна тебя наказать! Если я этого не сделаю, остальные будут следовать твоему примеру. Начнется хаос, смута, неразбериха! Я хочу, чтобы у тебя был выбор: наш привычный спектакль с лишением волос и изгнанием навсегда из «Черных очей» или… шанс искупить свою вину!
— Но как я могу искупить свою вину? — слабым голосом спросила Лье, напоминающая маленького ребенка, заблудившегося в страшном лесу.
— Вернитесь! — крикнула Черная моль, глядя на дверь, и через мгновение в кабине появились Мать революции и Михаил. Молодой человек был хмур и сосредоточен, он не смотрел на Лье, в его голове шла работа мысли. А бывшая анархистка стремительно подошла к девушке и протянула ей деревянную шкатулку, в которой что-то тикало.
— Это — бомба. Она взорвется ровно через час! — прокомментировала Мадам врученный «подарок». — Тебя нужно убить твоего любовника и ценой собственной жизни исправить ошибку.
Лье хотела возразить, что не сделает этого, но потом ей в голову пришла светлая мысль: она согласится, пойдет в зал и выведет Бориса Дмитриевича из кабака, а когда они останутся наедине, то сразу расскажет о том, что лежит в шкатулке. Он — мудрый человек и быстро найдет решение этой тикающей проблемы. Он спасет ее! Он спасет их двоих! Он что-нибудь придумает…
— Не надо, мама, не отпускай ее! — отозвался Михаил.
— Почему? — удивилась Черная моль.
— Она может предупредить его. Я знаю ее, мама, я провожал с ней закаты и встречал рассветы… Мы были связаны одной нитью и я чувствовал все, что с ней происходит, даже находясь на расстоянии… Я только сегодня все это понял, потому что ощутил, что нить оборвалась! Лье не выносит одиночества! И ей жизненно необходимо быть к кому-то привязанной. Теперь она принадлежит ему! Какая ирония, правда, мама? Сначала ублажать сына, а потом нырнуть под одеяло к его отцу!
— Отцу?! — удивилась Лье, чуть не выронив из рук шкатулку.
Мать революции пошатнулась, испугавшись, Михаил и Лидия Андреевна не двинулись с места.
— И что ты предлагаешь, сын мой? — тепло и участливо уточнила женщина.
— Его можно заманить к нам. А она будет приманкой.
— Почему ты думаешь, что этот трюк сработает?
— Я видел, как он на нее смотрел, мама. Поверь, это был взгляд любящего человека, и я уверен, он пойдет на все, чтобы получить ее обратно.
— Вот как? — раздраженно произнесла Лидия Андреевна и, резко повернувшись к Матери революции, скомандовала отвести Лье наверх, указав на скрытую дверь в стене.
— По короткому пути? — удивилась бывшая анархистка.
— Да, все равно ей живой отсюда не выбраться, — прохрипела Черная моль, снова надев «маску жестокости».
— А что делать со шкатулкой? Время идет! — с волнением уточнила бывшая анархистка, покрывшись испариной. — Ее уже не остановить.
— Пусть будет пока у тебя. У нас есть в запасе почти час, я решу, кому этот подарок достанется чуть попозже, — холодно произнесла Лидия Андреевна.
— Мне привести этого человека? — мрачно уточнил Михаил.
— Тебе не нужно пока с ним разговаривать. Ты можешь все испортить, сын мой.
— Но кто его убедит прийти к нам?
— Великан!
Через мгновение из листвы выпрыгнул маленький человечек, который, как оказалось, все это время находился в комнате. Он поспешно засеменил маленькими ножками к выходу, не задавая лишних вопросов.
За столом сидело четыре человека. Глухая женщина с поврежденным от взрыва лицом расставляла чашки. Со стороны можно было предположить, что это — обычное чаепитие, если не заострять внимание на том, что один из гостей — Борис Дмитриевич был привязан к стулу.
— Извините за эту крайнюю меру! Это на всякий случай. Вы — человек военный и, судя по атлетическому телосложению, обладаете настоящей мужской силой, — произнесла Лидия Андреевна с таким видом, словно флиртовала с мужчиной. Она переоделась в красивое платье персикового цвета, немного старомодное, но очень изящное. Женщина сидела через стол напротив чекиста и не сводила с него глаз, ее сын был рядом, он тоже наблюдал за связанным человеком, не скрывая ненависти и отвращения.
Лье находилась рядом с Борисом Дмитриевичем, у нее на коленях стояла шкатулка, из которой доносились тихие щелчки. Ей связали руки, но передвигаться при необходимости она могла.
— Сколько же мы не виделись с тобой, Боренька? С пятого года?
Мужчина хмурился, не понимая, откуда мог знать эту женщину.
— Ты так ведешь себя, как будто мы вовсе незнакомы.
— Пятый год… это было до неприличия давно. Я работал в розыске и по возрасту был ровесником этому молодому человеку…
— Мишеньке, — произнесла ласково женщина, радуясь этому сравнению. — Правда, красивый мальчик? Его судьба была трудной…
— Не надо, мама! — сухо выдавил Михаил.
— Такое время — всем непросто! — отозвался Борис Дмитриевич.
— Как цинично, однако, это звучит из твоих уст, Боренька! И больше всего меня обижает, что ты отказываешься меня вспоминать!
— Мне очень неудобно и я прошу прощения за свое невежество… как вас по имени?
— Это невероятно! — взорвался Михаил. — Неужели вы не запомнили даже имени молодой девушки, с которой вы были любовниками?
Борис Дмитриевич ошарашено уставился на молодого человека, затем посмотрел на даму в персиковом платье, она разволновалась и с трудом сдерживала слезы, с надеждой глядя на мужчину, будто от подтверждения того факта, что они были когда-то вместе, зависит ее жизнь.
— Это какая-то дурная шутка! Любовниками?! Мы с вами?!
— Позвольте я ударю ему в морду! — рассвирепел Михаил, подорвавшись с места.
— Либо вы меня с кем-то путаете, либо заблуждаетесь! — твердо произнес Борис Дмитриевич, глядя в огромные черные глаза. — В моей жизни было всего две женщины! Первая — моя супруга, которую безжалостно убили враги революции! А вторая… сидит со мной рядом.
