Я вылечу твою собаку - Юлия Крынская
— … и Роберт Эванс, — раздраженно закончил за меня Леон. — Чтобы они не остались в обиде… Ты же всплыла в кадре, где британец позировал с партнершей, а не с тобой. Я хотел оставить им чек на круглую сумму. Отказались.
— Дело не в деньгах…
— А в чем? — он начал нервно приглаживать волосы, и я пожалела, что встала на скользкий путь. — Ты влюбилась в этого парня? Скажи мне честно!
— Нет, нет… — я сама начала приглаживать его прическу. Тоже, видимо, нервное. — Просто судьба…
— Джил, жизнь мы строим сами, — оборвал меня на полуслове Леон. — И кому, как не тебе, об этом знать. Все зависит от твоего выбора.
— Откусишь с одной стороны гриба, станешь больше, с другой — меньше, — пробормотала я, устраиваясь около него.
— Типа того, — миролюбиво подтвердил Леон, целуя меня в макушку. — Я хочу пить. Принеси еще бутылку минералки, любимая.
* * *
На следующее утро нас навестил странный господин в жёлтой гавайке с попугаями. Они с Леоном уединились и проговорили около получаса. Проводив незнакомца, Берри с лукавой ухмылкой сообщил, что мы сегодня же возвращаемся домой.
— Ваш паспорт, миссис Треверс, — вручил он мне документ, наблюдая за реакцией.
— Миссис Треверс? — в замешательстве я открыла страницу паспорта и с ужасом увидела рядом со своей фотографией чужое имя: «Эшли Треверс». О нет! Ты хочешь, чтобы меня арестовали на границе за поддельные документы?
— Я хочу вернуться домой и восстановить поскорее твое доброе имя, любимая, — Леон подошел и взял меня за плечи. В его глазах плясали озорные искорки. — Или ты прикажешь тащить тебя через границу в чемодане? Если я дал эти документы, значит, уверен в них на сто процентов.
— С ума меня сведешь!
— Голубка, ты ведь мечтала об интересной и яркой жизни, — продолжал подтрунивать надо мной любимый мужчина. — Со мной всегда будет интереснее, чем в кино. Я тебе обещаю. Представь: пройти таможню с липовыми документами, какой адреналин!
— Ты меня пугаешь.
— Собирайся и не морочь мне голову. Нам скоро в аэропорт, а я хочу успеть пообедать.
* * *
Таможню мы прошли беспрепятственно. Леона раззадорил мой мандраж. В самолете его плотоядный взгляд отвлекал меня от дурных мыслей.
В аэропорту Лос-Анджелеса нас ждал «Шевроле» Леона. Я села в машину и облегченно выдохнула. Как прекрасно после долгой отлучки очутиться в знакомой обстановке!
Дома собаки бросились к нам с радостным визгом. Пришлось здороваться с каждым псом в отдельности. В моей комнате все вещи лежали на своих местах. Будто я никуда и не уходила.
— Видишь, — Леон обнял меня сзади с такой нежностью, что перехватило дыхание. — Здесь все жило ожиданием тебя.
Я благодарно прижалась к нему. Хотелось верить, что все будет хорошо. Рядом со мной мужчина, который в состоянии решить любые проблемы. А случившееся забудется как страшный сон.
Глава 11
Моё воскрешение и развод с фиктивным мужем стоили Леону огромных трудов, нервов и денег. Я ничем не могла ему помочь. Пришлось полностью положиться на возлюбленного. Он постоянно кому-то звонил, с кем-то встречался, пару раз даже летал в Нью-Йорк. В конце концов, мое существование подтвердила испещренная печатями и подписями бумага. В ней сообщалось, что Джил Краун содержалась около месяца в одной из больниц Лос-Анджелеса с диагнозом «ретроградная амнезия».
— Бояться больше нечего, — радовался Леон. — Теперь ты абсолютно свободна!
Берри начал полное рефинансирование своего бизнеса. Чтобы я не болталась под ногами и не вольнодумствовала, возлюбленный загрузил меня работой в клинике и на дрессировочной площадке. Вымотанная за день, по вечерам я едва улавливала суть рассказов Леона. А говорил он об открытии благотворительного фонда и о приобретении канала на телевидении, чтобы вещать о жизни на планете.
В глубине души я ждала звонка от Роберта. Минуло три месяца, а от него не было ни слуху ни духу. Украдкой я просматривала новости об актере, радовалась удачной премьере фильма с его участием, поражалась обаянию и ангельскому терпению. За каждым углом его поджидали папарацци, а на публике поклонницы встречали его оглушительным визгом. Но я не видела радости в его глазах — огонь, харизма, что угодно, но не счастье.
* * *
За завтраком Леон заявил, что срочно летит в Швейцарию. Он все утро был не в себе: не нашел часы, хотя они лежали на обычном месте, и надел футболку наизнанку. Когда он вместо соли потянулся за сахаром, я решила, что пора вывести его на чистую воду.
— Ты что-то скрываешь! Давай, выкладывай.
— Голубка, — Леон поковырял вилкой бекон и, запинаясь, проговорил: — Знаешь, я, пожалуй, соглашусь на твое участие в фильме. Конечно, если ты пройдешь пробы.
Я перестала дышать.
— Не знаю, чем ты их так зацепила, — ты у меня уникальная, спору нет, — но они согласились на мои условия. И на мою сумму. Опять же, если ты пройдешь пробы. Нашему каналу нужна медийная персона. Почему бы ею не стать моей жене? Уоррен — достойный режиссер, есть смысл принять его предложение.
— Ура! — я ожила и бросилась жениху на шею, чуть не повалив его на пол.
— Да тише ты! Задушишь! — со смехом отбивался Леон. — Запомни, один-единственный фильм!
— Люблю тебя!
— Джил, успокойся! Послушай! — он перехватил меня поперек талии и закинул на плечо. Вскоре я плескалась в бассейне, вылавливая тапки. — Попридержи гормоны, дорогая! И учти, я буду контролировать каждый шаг.
— Да, любимый! — Я схватила Леона за протянутую руку и скинула его в бассейн.
* * *
Мы сидели на террасе, завернувшись в махровые полотенца, пили свежевыжатый апельсиновый сок и любовались океаном. Солнце ласково пригревало. Казалось, что сегодня весь мир радуется за меня. В голове фейерверками вспыхивали идеи и предположения. Я ждала от Леона подробностей — что, как и когда, и совсем забыла про Швейцарию, с которой начался разговор.
— Так вот, голубка, — он встал и потянулся, — я сегодня улечу на несколько дней, а когда вернусь — поедем на пробы. С режиссером все согласовано. Пойдем, поможешь собраться.
Вот так, просто и ясно.
— Слушаюсь, сэр! — Я с трудом сдержалась, чтобы снова не наброситься на него с объятиями.
— Вот, так уже лучше, — улыбнулся Леон. — Отвезешь меня после обеда в аэропорт.
— А можно с тобой?
— Любимая, мне в Цюрихе потребуется холодная голова. — Он поцеловал меня так нежно, что сердце замерло. И тут же строго добавил: —
