Кирилл Казанцев - Судный день для губернатора
– Стрелять? – прозвучало удивленное сзади. – Я?
– Ну а кто же еще? Ненавижу, когда у меня на хвосте висят.
Действительно, поднять пистолет было больше некому – Петрашевский уже отрубился.
Алиса принялась шарить у себя под ногами, но пока ничего не находила. Квадроциклист тем временем на повороте буквально поставил машину на два колеса и вырвался-таки вперед. Ларин не сумел бы удержать автомобиль на дороге, идя рядом с ним, и вылетел бы в кювет.
Правозащитница отыскала наконец оружие, но стекло с ее стороны невозможно было опустить. На том месте, где должна была быть ручка стеклоподъемника, торчала лишь рифленая культя штыря. Тем временем квадроциклист уже настойчиво подавал знаки следовать за ним.
– Я и так еду след в след, – недоумевал Ларин.
Взревел движок, квадроцикл ушел немного вперед, затем притормозил. Сидевший на нем рукой прочертил в воздухе линию, словно хотел сказать, что дальше ехать не стоит, а затем свернул на обочину, скатился по крутому откосу вниз и тут же замахал, предлагая свернуть следом за ним.
– Черт его знает, что…
Долго размышлять не позволяли обстоятельства. В том, что дорога где-то впереди перекрыта, Андрей не сомневался. В конце концов, ему предлагали сделать то, о чем он и сам уже подумывал. Вот только раньше негде было укрыть машину. Не просматривалось укрытия и здесь.
Ларин рискнул и свернул на откос. «Лада» не столько съехала, сколько соскользнула вниз, подняв при этом облако пыли, и остановилась. Квадроциклист поторапливал жестами, он проехал вдоль насыпи и свернул прямо в нее. Только сейчас Андрей разглядел, что за разросшимися кустами скрывается квадратная труба, в которую втекала мелководная речушка. «Лада» въехала в нее.
Труба была неширокой, чуть больше двух метров в ширину и столько же в высоту. Даже дверцу толком не открыть. Двигатель квадроцикла смолк. Заглушил мотор и Ларин. Стало слышно, как журчит под колесами речка. На бетонной стене виднелись старые облезшие надписи.
– Дай мне пистолет, – обратился к правозащитнице Ларин, глядя на то, как к машине приближается квадроциклист.
Остановившись перед лобовым стеклом, он снял шлем. Длинные рыжие косички с дурацкими бантами выскользнули из-под него – это была Лора. Она приложила палец к губам. Вскоре послышалось, как по дороге со свистом пронеслись машины.
– Я почему-то так и подумал, – произнес Андрей, сразу же забыв об оружии, и выбрался из-за руля.
– Виолетта у вас? – спросила Лора.
– Убежала, дуреха. А вот ее отец ранен. – Ларин смотрел на женщину и не понимал, что она здесь делает. – Ты же вроде в лимузин к губернатору садилась…
– Как только вы убегать начали, охранники сразу же Ладутько и увезли. Он мне еще с ним предлагал ехать. Но я сказала, что мне к детям нужно. А сама быстро джинсы натянула, квадроцикл угнала и за вами вдогонку пустилась. В суматохе никто и не заметил, – пояснила Лора. – Все, надо спешить. Они скоро будут здесь.
Правозащитница вышла из машины. Она нетвердо стояла на ногах – переводила взгляд с Лоры на Андрея и назад.
– Кто это такая? – спросила Алиса.
– Потом объясню. Сейчас не время, нужно уходить, – поторопил ее Ларин.
Правозащитница не стала спорить. Действительно, поговорить можно было и потом. Андрей с Лорой вытащили из салона гиганта, с трудом взяли под руки. Тот что-то невнятно бормотал.
Под ногами идущих захлюпала вода. Все четверо, оставив машину и квадроцикл, направились в лес.
* * *Ночное небо было буквально усыпано необычайно крупными яркими звездами, отчего казалось, что они какие-то ненатуральные, искусственные, рукотворные, что ли. Словно их кто-то вырезал из белоснежной бумаги, пропитал фосфором и приклеил на черную ткань.
Ларин, будучи агентом тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти, уже давно смотрел на окружающий мир как на некую декорацию к спектаклю, а на людей, его населявших, – как на актеров, которые играли в нем свои роли. Кто-то исполнял их из рук вон плохо – так, например, блюститель правопорядка, корчащий из себя честного мента, палился на мелкой взятке. Кто-то средненько, терпимо, но все равно чувствовалась фальшь – так, чиновник средней руки, якобы пекущийся о благосостоянии народа, то и дело появлялся на публике в безумно дорогом костюме, «весившим» его годовую зарплату. Кто-то был достоин бурных и продолжительных оваций – так, миллионер, наворовавший свое богатство, вовремя спохватывался и чудесным образом превращался в честного бизнесмена, направлял свои деньги в законное русло. В общем, каждый играл как умел.
Андрей был бы и рад быть самим собой. Но чтобы не стать безучастным зрителем во всем этом спектакле, ему постоянно приходилось менять свое амплуа. Кем он только не был – уже и со счета сбился. И вот теперь ему приходилось выдавать себя за инспектора КДН. Правда, сейчас, стоя под звездным небом, наедине с такой же актрисой, как и он сам, Ларин мог себе позволить немного расслабиться – раскрыться, почувствовать себя настоящим.
– Лора, – обратился он к своей напарнице. – А ты никогда не задумывалась, что будет с нами потом?
– В каком смысле с «нами» и «потом»? – переспросила женщина, не уловив точного посыла.
– Ну, когда наступит тот день, когда Павел Игнатьевич скажет тебе и мне, что все, спасибо за сотрудничество, можете быть свободны. А ведь это когда-нибудь обязательно случится, – разглядывая ковш Медведицы, произнес Андрей.
Рыжеволосая бестия прищурилась – а не замыслил ли чего ее напарник. Ведь Ларин никогда прежде на такие темы с ней не общался. Наоборот, старался держать дистанцию и говорил только по существу.
– Боишься остаться без работы? – ухмыльнулась Лора. – А может, ты заболел? – Она прикоснулась ладонью к его лбу. – Да нет, не похоже.
– Я серьезно. – Он подфутболил камушек. Тот, перелетев через поваленный забор, звонко ударился о ржавую металлическую бочку и исчез в высокой траве.
– Если серьезно, то нет. Я живу сегодняшним днем. Ну а если помечтать, то мне хотелось бы на пенсии уехать в Карелию и поселиться в маленьком домике на берегу озера и чтобы на многие километры вокруг не было ни одной живой души, – то ли в шутку, то ли всерьез ответила Лора.
– Ты, как всегда, о материальной стороне подумала, – цокнул языком Андрей. – Я ведь совсем не это имел в виду.
– А… ты о том, что мы наконец станем свободными людьми и сможем жить своей жизнью? – догадалась женщина. – Что ж, это неплохо. Но вот увидишь, не пройдет и месяца, как тебе станет скучно, захочется вновь заняться привычным делом. Да и дожить до этого времени надо.
Ответить Ларин не успел. За его спиной скрипнула дверь. Из избы вышла Алиса: бледная, глаза потухшие, руки в крови, еле стоит на ногах, качается из стороны в сторону. Того и гляди упадет.
Андрей подхватил падающую девушку, усадил на колоду.
– Ну что? – спросил он.
Алиса тяжело дышала, жадно глотая ртом свежий воздух. Ее щечки медленно наливались румянцем.
– Жизненно важные органы и даже внутренности не задеты. Пуля в ремень сперва попала, потому насквозь и не прошла, сбоку застряла. Так что, можно сказать, он в рубашке родился, – произнесла она и криво улыбнулась. – Пулю я достала, пускай себе на память оставит. Рану водкой обработала и зашила. Теперь ему покой нужен.
– Слава богу, – облегченно вздохнул Ларин, который мысленно уже похоронил Петрашевского, наотрез отказавшегося, чтобы его везли в больницу. – И где ты всему этому научилась?
– Я ж с детства хирургом мечтала стать, как и мой покойный отец. Царствие ему небесное. – И она устремила взор на звездное небо. – Хотела людям помогать, с того света их вытаскивать. Поэтому и поступила в медицинский на платное отделение, но спустя какое-то время с финансами проблемы возникли. На бюджет переводить не захотели – свободных мест не было. Вот и пришлось уйти, так и недоучившись. А затем одна подружка в правозащитную организацию позвала. Я и согласилась.
– Твоя мечта отчасти сбылась. Ведь правозащитной деятельностью заниматься – это тоже людям помогать, – поддержала девушку Лора.
– Голова ужасно болит, раскалывается прямо. – И Алиса прикрыла глаза.
– Ей поспать необходимо. Устала, бедняжка, – прошептала женщина на ухо Андрею.
Ларин взял девушку на руки и понес в дом.
На столе горела-потрескивала, плача расплавленным воском, свеча. Исходящий от нее тусклый свет ниспадал на бледное лицо гиганта, лежавшего на раскладушке. Его живот туго стягивали бинты, отчего казалось, что Петрашевский похудел. Раненый что-то бормотал во сне. Ничего не разобрать, кроме двух слов, которые он повторял с частой периодичностью:
– Виолетта… дочка…
– Найдем мы ее. Обязательно найдем, – вздохнул Андрей и уложил девушку на кровать.
Скрипнули пружины. Правозащитница тут же повернулась на бок, поджала ноги в коленях и засопела в подушку. Ларин накрыл ее сверху теплым одеялом, задул свечу и, тихо прикрыв за собой дверь, вышел из дома.
