Андрей Бадин - Без лица и имени

— Это делается так, — Ник вынул из коробочки вторую рацию и вставил себе в ухо. — Снаружи не заметно, — он повертел головой и показал полковнику. Тот с опаской впихнул прибор в левое ухо и увидел одобрительный кивок Михайлова.

— Прием, — вдруг услышал в наушнике Семенов.

— Слышу вас хорошо, — ответил он и улыбнулся.

— Прекрасно, Петр Петрович, ждите гостей, ведите себя естественно, а мы вас подстрахуем. Если что, прячьтесь за машину или бегите к нам в лес. Мы вас закроем огнем. Если захотите нам что-то сказать — говорите, микрофон в наушнике, а наушник в ухе. — Ник и Морс пошли к лесу и оставили полковника одного.

— Сережа, — тихо проговорил Петрович, — ты будешь слышать наш разговор с интерполовцем?

— Да, а он мои слова не услышит, даже если будет находиться рядом. Их будете слышать только вы.

Семенов остался на дорожке, возле «Форда», а парни углубились в чащу. Ник раздал точно такие же рации Фэду и Морсу, и они поместили их куда надо. Морс достал из багажника джипа два автомата с оптическими и лазерными прицелами, один отдал Михайлову, а второй оставил себе. Фэд довольствовался пистолетом с глушителем и ножом.

Разведчики прошли к канаве, спрятались за кустами, легли на землю и заняли огневые позиции. Они прекрасно видели широкую, уходящую вдаль дорожку, оставленный на ней «Форд» и рядом с ним полковника Семенова. Через оптический прицел Сергей видел, что он немного волнуется.

Петрович взглянул на часы, осмотрелся и чуть пошевелил губами:

— Едут, слева от меня, в ста метрах.

Сергей услышал предупреждение, перевел оптический прицел влево и заметил едущую по дорожке черную «Волгу». Она быстро приближалась, и до Петровича ей оставалось уже тридцать метров. Она остановилась рядом с «Фордом», дверца ее отворилась, и из нее вышел лысоватый пожилой мужчина невысокого роста, бойкий и подвижный. Он сразу направился к полковнику, протянул ему руку и улыбнулся.

— Вячеслав Александрович Шадрин, директор российского отделения Интерпола, генерал-лейтенант ФСБ.

— Петр Петрович Семенов, полковник, начальник убойного отдела МУРа, — представился Петрович, хотя доподлинно был уверен в том, что разведчик знает про него все.

— Наконец-то мы встретились, — произнес руководитель и осмотрелся. — Не правда ли, хорошее место — ни души.

— Может быть, — настороженно буркнул Семенов и уставился на генерала. Он не разделял его оптимизма и относился к нему с недоверием.

Разведчику было чуть за пятьдесят, но выглядел он моложавым, здоровым и, что немаловажно, — холеным. Одет был в бежевую куртку, светлые брюки и светлую рубашку без галстука. На нем были черные ботинки, недорогие часы, а из нагрудного кармана рубахи выглядывал краешек очков.

Лицо у него было округлое, добродушное, нос картошкой, пухлые губы и мясистый солидный подбородок. Большие немного оттопыренные уши делали его простоватым, но это все относилось лишь к внешности. Глаза у разведчика были особенные — карие, умные, сверлящие собеседника как буравчики, и от этого взгляда Семенову стало не по себе. Несмотря на то, что Шадрин улыбался, в глазах его не было и тени усмешки, он смотрел серьезно и цепко.

— Романова и Платова убили при вас? — вдруг спросил тот, и улыбка мгновенно исчезла с его лица.

— Да, а я вот выжил, чудом выжил.

— Жаль, отличные были люди, прекрасные, добрые, честные. Мы вместе проработали более десяти лет.

— Где проработали? Ведь у вас разные конторы.

— Вы правы, конторы разные, но дело одно. Мы служили бок о бок в объединенном антитеррористическом центре, созданном тремя спецслужбами — ФСБ, ГРУ и СВР.

— Службой внешней разведки, — расшифровал последнюю аббревиатуру полковник.

— Так точно. Платов был связующим звеном между нашим центром и Интерполом. Ведь терроризм и наркомафия — явления межконтинентальные, и одному государству с ними не совладать. Мы сотрудничали с американцами, англичанами и, конечно, с израильтянами. У нас неплохо получалось, но вот произошел какой-то сбой, и Платова с Романовым убили.

— Какой сбой? — переспросил полковник.

— Надо выяснять какой, поэтому я здесь.

— Какое дело вы расследуете сейчас?

— Это государственная тайна, но… — генерал замолчал.

— Дело Фархада?

— Мы его уже десять лет расследуем и все впустую. Но только сейчас Фархад вышел из тени и стал активно действовать. До этого момента он вел себя очень тихо, не позволяя себе открытых террористических проявлений. А сейчас…

— Что ж он, людей не стрелял?

— Стрелял, конечно стрелял, но не в таких масштабах и не тех людей. Расстрелять семью наркоторговца и милиционеров — это ошибка. Убить двух полковников ФСБ, устроить погоню и взрывы на МКАД — это выше крыши. Это не его стиль.

— Может, он в корень оборзел, раз так беспредельничает?

— Нет, дело в другом, и мы должны выяснить, в чем.

— У вас есть на него досье?

— Нет, — Шадрин развел руками.

— Как нет, Романов мне говорил, что есть. Платов обещал мне его показать. Я ехал в офис Интерпола для того, чтобы увидеть это досье.

— Ехал, да не доехал, — протянул генерал. — Досье есть, но его в то же время и нет. — Шадрин на секунду задумался и собрался с мыслями. — Дело в том, что Фархад раньше был военным разведчиком, агентом ГРУ, но во время войны в Афганистане подсел на наркотики и опустился. Позднее стал их продавать и создал в СССР самую мощную сеть их транспортировки и сбыта. Производил он их в Афганистане при поддержке местных наркодельцов. Наше управление разоблачило гада, его арестовали, но преданная ему спецгруппа напала на конвой и освободила командира.

У него в спецкоманде были только азиаты, верные как собаки, способные по его приказу идти на смерть. Только теперь мы поняли, на чем зиждилась эта фанатическая преданность.

— На наркоте?

— Да. Но давайте отправимся к нам в офис, и вы наконец увидите его досье. Оно восьмидесятого года, так как потом следы Фархада теряются. Он существует, но где он и как его зовут — мы не знаем. Мы знаем, что он по-прежнему торгует наркотиками в огромных масштабах.

— Поэтому вы сказали, что досье есть, но его и нет?

— Наше досье — это досье героя-разведчика, преданного Родине и присяге офицера, настоящего бойца. А досье предателя наркодельца Фархада, залившего кровью и отравой всю страну, у нас нет и никогда не было. Мы не знаем, кто он. Ведь тот бравый капитан ГРУ уже не он.

— Может, у вас липовое досье? — засомневался Петрович.

— Вероятность есть, но оно попало к нам из проверенного источника, и я думаю, что оно подлинное.

— Значит, моя задача — отыскать Фархада и либо арестовать, либо уничтожить его, — нахмурился Семенов.

— Уничтожить вы его не сможете, а помочь нам вычислить мерзавца — всегда пожалуйста. К тому же вы видели запись убийства Рустама и помните, как выглядел Фархад. Я покажу вам досье, а вы попробуете опознать, Фархад это или нет. Если это он, значит, наше досье подлинное, а если не он — значит, у нас липа. Ну что, едем?

— Едем, — кивнул Семенов и осмотрелся.

За интересным разговором мужчины не заметили, как отошли от машин на приличное расстояние. Ушли по дорожке в сторону микрорайона на сто метров, и теперь им пришло время возвращаться. Они развернулись и двинулись обратно, но дойти до машин не успели.

Неожиданно из леса в черную «Волгу» Шадрина выстрелили из гранатомета, и она в мгновение ока превратилась в огненный шар. Стекла рассыпались в пыль, двери, колеса и капот оторвались и, долетев до верхушек деревьев, шлепнулись в лес. Над головой Семенова просвистела часть двигателя и, сломав ствол тоненькой березки, завалилась в кусты. Вырванный из-под капота карбюратор ударил генерала в плечо и, размозжив ему кости, унесся в канаву. Шадрин упал, судорожно зажал рукой кровавую рану и захрипел от боли. Семенову вдруг показалось, что он умирает. Ему почему-то вспомнилось вчерашнее нападение на «Ауди» и предсмертный крик Платова.

В первую секунду взрыва Петрович стоял как завороженный и смотрел на разлетающиеся обломки, но когда они как пули засвистели вокруг него, он стремительно присел. Шадрин не был таким прытким и поплатился за это здоровьем. Он катался на зеленой, политой его кровью траве и орал от боли. Петрович кинулся к нему, попытался оторвать ладонь от раны и осмотреть ее, но тот не дал. Зажал ее пальцами и трясся как осиновый лист на ветру.

— Утащи меня отсюда, — скулил генерал и с мольбой смотрел на Семенова. Петрович схватил раненого под мышки и поволок в кусты, поближе к джипу Сергея. А тот в это время высматривал в лесу злополучный ствол дерева, из-за которого был произведен залп. Наконец он нашел его, вскинул автомат, припал глазом к окуляру и навел резкость. Среди деревьев он отчетливо различил фигуры троих парней, и у одного из них был в руках боевой гранатомет. Они вставили в пусковую установку вторую гранату, прицелились в «Форд» и дали залп. Михайлов не успел их опередить, и снаряд разнес машину на куски. Второй огненный цветок расцвел на дорожке и облизал своими смертоносными лепестками листву близстоящих деревьев.