Владимир Колычев - Грязная жизнь
– Твой муж водил всех за нос. Сто миллионов долларов! В два раза больше, чем мы думали.
– И еще пятьдесят пять миллионов, которые я выручила от продажи акций. Я уже перевела их за границу.
– Все правильно, в России нашим деньгам делать нечего. Дикая страна, дикие люди.
Как будто Женя родился и вырос не в России. Ну да, конечно, у него теперь есть деньги, очень большие деньги. Отныне он не ровня всяким там Ваням и Маням.
– Это не наши, это мои деньги, – с легким превосходством уточнила Маша.
– Но мы же скоро поженимся, – напомнил он ей.
У него есть свои собственные бабки, и немалые. У Маши гораздо больше – полторы сотни миллионов. Скоро они станут мужем и женой – их капиталы объединятся. И он по праву станет называть все это «нашими деньгами». А потом придет и время, когда все это перейдет в его единоличное пользование. Он знает способ.
– Кто тебе это сказал? – Маша чуть приподняла брови.
– Ах да, извини!.. Еще продолжается траур по твоему мужу. Поэтому мы поженимся не так скоро.
– Откуда ты взял, что мы вообще поженимся? – ядовито усмехнулась она.
Женя удивленно посмотрел на нее.
– Как это кто? Ты же сама хотела за меня замуж.
– Я и сейчас хочу жить с тобой. Ведь я люблю тебя, – изогнула она губы в лисьей улыбке. – Не забывай об этом. Только для того, чтобы жить вместе, вовсе не обязательно жениться. Кстати, сейчас в моде гражданский брак. Я лично от моды отставать не собираюсь.
– Маша, ну откуда в твоей голове эти глупости? Мы должны быть вместе, мы поженимся, я буду самым лучшим мужем на свете.
– А я самой лучшей женой... под землей...
– О чем это ты?
– О том самом, Женечка.
– Как это под землей?
– Под землей? А я разве так говорила?.. Тебе послышалось...
Женя внимательно посмотрел в глаза своей подруге. Да, оказывается, она вовсе не такая дурочка, за какую он ее принимал. Маша все прекрасно понимает, а потому станет держать его на расстоянии. И самое обидное, он ничего не сможет с ней поделать. Какой смысл убирать ее, если деньги после этого ему не достанутся?
– А ты змея! – прошипел он.
– Что ты сказал, Женечка? – мило улыбнулась она.
– Ничего... Тебе послышалось.
Он спрятал свои чувства и мысли глубоко внутрь. Весь остаток вечера старательно играл роль счастливого человека. Но на самом деле таковым он себя не считал.
* * *На биоэнергетический стенд Сухой возлагал большие надежды. Поэтому он сразу же принял Сопоха, едва только тот заикнулся о результатах исследования.
– Давай выкладывай, что там у тебя? – указывая ему рукой на кресло, распорядился босс.
– А ничего, – невесело вздохнул тот. – Нашли спецов, замерили поле, и хрен на рыло. Не контачит стенд, туфта все это.
– Ты что-то про компьютерные файлы говорил.
– Да то черновики, ничего конкретного.
– Значит, «ботаник» горбатого лепил... – Сухой не смог скрыть своего разочарования.
– Да у него шифер, в натуре, съехал, а мы его всерьез приняли. Лопухнулись, короче.
– Ну и хрен с ним, и без стенда, мать его так, проживем. Конкретный косяк чудик упорол, но мы уже с ним за это в расчете.
– Теперь он уже никого не дуранет. Как с патентом быть?
– Да на хрен он нужен.
– Тогда я отзываю заявку.
Едва только за Сопохом закрылась дверь, как Сухой и думать забыл о каком-то чудике-изобретателе, которого по его отмашке отправили на тот свет.
Часть III
Глава 1
Медсестра Анжела входила в дверь самой нелюбимой в реанимационном отделении палаты. Ее взгляд остановился на единственной койке, где недвижно лежал молодой человек. Уже полгода он здесь. И все это время в коме. В ее обязанность входило каждые два часа заходить сюда, делать стимулирующие инъекции.
Этот молодой человек вел преступный образ жизни. В конечном итоге его расстреляли такие же, как и он сам, бандиты. Несколько пуль впились в его тело, выбили из него жизнь. Труп отвезли на судмедэкспертизу. При вскрытии патологоанатом обнаружил в нем признаки жизни. Его сердце работало само по себе. Невероятно, но факт. Парня срочно отправили на операционный стол. Почти сутки пролежало тело под ножом хирурга. У него были пробиты печень, легкое, желудок. Он не должен был жить. Но он не сдавался. Врачи залатали его внутренности, срастили разбитые кости, а дальше организм сам стал бороться за свою жизнь. Никто не верил, что он справится с этим. Но вот уже полгода продолжает биться сердце, работают легкие, перерабатывает пищу желудок. Организм полностью здоров. Но в себя человек не приходит. И, скорее всего, уже никогда не придет. Хотя кто его знает...
* * *Где-то вдалеке послышался шум ветра, непроглядная тьма всколыхнулась, сжалась и снова начала расширяться со звуком идущего на посадку самолета. Стало светлеть, впереди показались очертания темных облаков – они приближались с возрастающей скоростью. Свет становился ярче, усилился и шум. Когда свет достиг яркости солнца и шум в ушах начал рвать перепонки, все вдруг исчезло.
Мирон открыл глаза и в полумраке увидел женщину. Она стояла над ним со шприцем в руках. Ширнуть его собирается.
– А ну вали отсюда на хрен! – прорычал он.
С голосом у него все в порядке.
Баба вздрогнула, уставилась на него очумевшими глазами, ойкнула и попятилась. Мирон схватил ее за халат, вскочил с койки и тут же почувствовал резь в желудке и гортани. Он поднес руку ко рту и обнаружил трубку, уходившую глубоко внутрь его. Что за хреновина? Еще одна трубка с иголкой на конце торчала у него в вене. Да это же капельница.
– Где я?
– В больнице, в реанимации, – пролепетала баба.
Он вырвал из себя обе трубки и осмотрелся. Так и есть, он в больничной палате. Как же он здесь оказался?
И тут он вспомнил все. Как выходил из подъезда своего дома, как откуда-то вдруг появилась «Волга», из нее показался ствол автомата. Огонь, грохот и адская боль, растерзавшая его тело. А потом угасающие во тьме голоса. Потом стало совсем тихо. И все, больше он не помнил ничего.
А может, он вовсе не в больничной палате, а где-нибудь в преисподней?
Он внимательно посмотрел на бабу и брезгливо сплюнул – ни на беса, ни на ангела она не тянет.
– А чего такая пугливая? Как будто я тебя сожрать хочу.
– Так вы же мертвый...
– Чо?!
– Нет, я не то хотела сказать. Вы, конечно же, живой. Но уже никто не надеялся...
– Так какого же хрена я тут с тобой разговариваю?
– Наверное, врачи ошиблись. Они думали, что вы уже безнадежны.
– Меня нельзя убить, ты поняла?
Сколько раз в этой жизни его пытались убить, сколько ран на его теле! Но он жив. Как будто заговорен от смерти.
– Поняла. – В глазах страхолюдины был суеверный ужас.
Его пытались убить люди Савелия. Выследили-таки. Менты также в курсе, что он грохнул авторитета. И уголовное дело на него, конечно же, завели. Но Мирона не убили. Значит, он под следствием, его ждет наказание.
– Что это за больничка? «Крытка»? – спросил он. – Отвечай, дура!
– Не понимаю, – замотала она головой.
– Тюремная больница или как?
– А-а... Обычная больница.
– Менты поблизости есть?
– Нет, только охранник у центрального входа. Но он не милиционер.
– Давно я тут?
– Да уже полгода.
Час от часу не легче. Полгода между жизнью и смертью. Никто уже не верил, что он оживет. А он ожил. И все потому, что бессмертен!
Мирон ощутил, как его захлестнула волна дикого восторга. Сейчас он чувствовал себя по меньшей мере богом. Он бессмертен, он всесилен, он непобедим!..
– Как мне выйти отсюда? – глядя на женщину как на пустое место, спросил он.
– Вам отсюда нельзя.
– Чо?! – рассвирепел он.
Его рука сжала ей горло. Когда он ослабил хватку, у бедняги уже не осталось ни малейшего желания перечить ему. Она рассказала, куда и в какую сторону идти, чтобы добраться до запасной лестницы, спуститься вниз и через черный ход выйти во двор больницы.
– Только как вы пойдете? Вы же голый!..
А ведь точно – одежды на нем ноль. Может, простыней обернуться?
– Через три палаты ординаторская. Там дежурный врач, мужчина, он такой же комплекции, как вы.
Ну вот, обработал бабу как следует, и она ему шефа своего с потрохами сдает. Ценный у нее язык. Вырвать бы его вместе с гландами, заспиртовать да в банку на полку. Но это уж как-нибудь в другой раз.
Мирон медленно поднял руку и резко опустил. Ребром ладони ударил женщину в шею. Она потеряла сознание и без чувств растянулась на полу. Теперь можно идти.
* * *Павел Андреевич с вожделением смотрел на обворожительную Карину. Год как из медучилища эта сестричка, совсем молоденькая. Лицо у нее так себе, но фигурка – закачаешься. Особенно ножки – цены им нет. Весь год он домогался ее, старался, чтобы его ночные дежурства совпадали с ее сменой. И они частенько дежурили вместе. Только Карина искусно удерживала его на дистанции. Кокетничала с ним, крутила хвостом. Но близко к себе не подпускала. Легкий флирт, дальше этого их отношения не заходили. И сегодня на удачу ему оставалось только надеяться.
