Вячеслав Жуков - Подсадных уток убивают
Наташа послушалась, медленно, пуговица за пуговицей, расстегнула кофточку, и Пьянков увидел ее полные груди с выпуклыми сосками. Освободившись от кофточки, они будто выпрыгнули, такие упругие и соблазнительные.
– А? – обернулся толстяк к Пьянкову. – Как тебе ее сиськи? По глазам вижу, нравятся.
– Нравятся, – ответил Пьянков. Они и в самом деле ему нравились. Но если бы и не нравились, разве рискнешь возразить человеку, у которого в руке пистолет?
Наташа стояла, легко покачиваясь. Пьянков так и не понял, для чего она это делала. Чтобы соблазнить пьяного Артема? Так вроде ему соблазн не требовался. Скорее, ему хотелось унизить ее.
– Молодец, – похвалил толстяк Наташу. – Послушная девушка. А теперь расстегни юбку. И делай это медленно, чтобы доставить нам удовольствие. Да, педрила? – спросил он у Пьянкова.
Пьянков не ответил. Он смотрел на руку с пистолетом, направленным ему в голову. Можно попробовать схватить за эту руку, отвести дуло в сторону. Но если толстяк опередит его и выстрелит – тогда все.
– Ты чего, уснул стоя? – спросил Артем. Пьянков понял, что вопрос предназначается ему. Артем смотрел на него подозрительно. Словно почувствовав неладное, он отошел на пару шагов в сторону.
Наташа и на этот раз перечить не стала. Расстегнула «молнию» и сбросила юбку на снег. Теперь она стояла в норковой шубе, в узких трусиках, чуть прикрывающих треугольник волос.
– Ты не запахивайся в шубу, – велел Артем, подошел и сам распахнул шубу. – Ну, Натаха, красивая ты, – восхищенно проговорил он.
– Артем, может, не надо? Холодно. Я могу простудиться, – попросила Наташа. Перед Артемом она была послушной овечкой.
– Ни хрена с тобой не случится. Сейчас оттрахаю тебя, и катитесь с педрилой отсюда. Снимай. – Он показал пистолетом на трусики, предлагая снять их.
– Может, хватит, Артем? Ну что ты в самом деле? Ну прости меня? Поехали отсюда. Я и не хотела ехать с ним. Не знаю даже, как так получилось. Он посадил меня в машину и увез, – кивнула она головой на Пьянкова, сваливая всю вину на него.
«Вот стерва! Молчи. Кто тебя за язык тянет», – но вслух Пьянков произнести это не решился. Артем мог разозлиться. Ведь он считал, что Наташа принадлежит ему как вещь, и не любил, когда о его вещах говорили плохо.
Но от вида обнаженной Наташи он, кажется, подобрел и проговорил как бы нехотя:
– Ладно. С педрилой потом. Ты давай оголяйся совсем.
– Ну, Артем. – Наташа решила покапризничать. Но толстяк рванул трусики за резинку.
– Сама снимешь? Или мне снять?
– Сама, – ответила девушка, покосившись на стоящего в стороне Пьянкова. «Наслаждайся, ты же этого от меня хотел», – как бы говорил ее взгляд.
Она сняла трусики, бросила их на юбку. Теперь из одежды на ней осталась распахнутая шуба и короткие сапожки. Освещенная светом фар, в таком наряде она выглядела потрясающе.
– Хоть на обложку порножурнала размещай. Красавица, – впервые Артем улыбнулся.
Пьянков увидел, как он расстегнул брюки, вывалив приличных размеров член. «У него и вправду «кукуруза»! Бедная девчонка. Теперь я понял, почему она от него убежала со мной».
Артем подошел к Наташе, коснулся своей рукой ее голой попки.
– Повернись к машине, – возбужденно проговорил он.
– Артем, я так не хочу. Мне больно, – ответила девушка вполголоса, чтобы Пьянков не слышал.
Вторая рука у Артема была занята. В ней был пистолет. Артем покосился на Пьянкова и положил пистолет в карман дубленки.
– Ладно. Падай на свою шубу. А я сверху, – сказал он, приготовившись лечь на девушку.
Сердце у Пьянкова колотилось. «Так. Так ее. Давай, толстячок. Стоит мне добежать до своей машины, сунуть руку под резиновый коврик, и мы посмотрим, кто из нас педрила. Ну еще суй ей».
Артем прыгал, как кролик, делая своей толстой задницей ритмичные движения то вверх, то вниз. Казалось, он вообще забыл о существовании Пьянкова. Кряхтел, стараясь изо всех сил.
Наташа тихонько постанывала, прижимая толстяка к себе, и покачивала задранными кверху ногами.
«Сейчас вам будет совсем хорошо. Пора, – решил Пьянков, бросившись к открытой двери «Волги». Он сунул руку под коврик, но не обнаружил там пистолета. – Что за черт? Только ведь положил его туда!»
Он оглянулся на Наташу.
Артем не ожидал такой прыти от Пьянкова, с голой задницей соскочил на снег, полез в карман за пистолетом. Он елозил своим толстым задом по снегу и не мог встать.
Наташа оказалась резвей его.
Пьянкову показалось, что она подпрыгнула, как акробатка, и встала на ноги.
Теперь оба – и Артем, и Пьянков – увидели в ее руке пистолет.
– Ты его ищешь? – спросила она у Пьянкова, прищурившись.
Теперь в ее глазах не было и следа девичьей непринужденности. Взгляд был решительный, жесткий. «Вот тебе и Наташа! Утащила мой пистолет, пока я вылезал из машины», – подумал Пьянков. Отпираться было глупо, и он сказал:
– Я только хотел напугать толстого и защитить тебя.
Артем оскорбился за «толстого» и шагнул к Пьянкову. Он был на полголовы выше его и намного толще. Рассчитывал на свой вес. Но стоило ему приблизиться, как Пьянков левой рукой схватил его за «кукурузу» и так потянул, что чуть не оторвал.
Толстяк завизжал, подаваясь всем телом за его рукой.
– Отпусти, дурак! – заныл он.
– Конечно, отпущу. Если ты извинишься за педрилу.
– Извинюсь. Извини! Прости! Ты мне его оторвешь.
– Извинения принимаются, – сказал Пьянков и врезал толстяку другой рукой по физиономии.
Артем отлетел в снег. Обидней всего ему было за пистолет. Наташа вытащила его из кармана дубленки и выбросила куда-то в снег. Иначе бы он сейчас показал этому педриле и Натахе, кто хозяин положения.
Пьянков решил, что напрасно теряет тут время. Планировал прикончить эту деваху, а получилось так глупо. Теперь она может прикончить и толстяка, и его.
– Вот что, я предлагаю разойтись по-хорошему. Ничего особенного не произошло, – сказал Пьянков, надеясь получить согласие от обоих.
Артем еще выл от боли и, похоже, не возражал против такого расклада. А вот Наташа напротив.
– Как бы не так. Он заставил меня раздеваться. Трахнул, и что же, просто так разойтись?
Пьянков злился. Только бы она отдала ему пистолет. Он задушил бы ее. «Хитроватая, оказывается, девчонка. Но неужели ты выстрелишь в толстячка? Не выстрелишь – он завтра же с тебя шкуру с живой сдерет. А выстрелишь в него, тогда и меня убирать придется. Свидетель».
Видно, точно так же думала и Наташа. Она стояла, покусывая губу, наводя пистолет то на Артема, то на Пьянкова.
– Ты все равно не убьешь меня, – произнес толстяк, впрочем, не слишком уверенно. – Ты же не станешь стрелять в двоих?
Оказывается, и он рассуждал так же, как Пьянков. Значит, боится за свою шкуру, толстобрюхий! Пьянков злился на Артема.
– Слушай, давай я уеду? А вы тут без меня сами разберетесь, – предложил Пьянков, сознавая всю глупость положения, в котором он оказался. Он уже хотел идти к машине, но девушка остановила его.
– Нет, – сказала она. – Я хочу, чтобы все было по-честному.
Пьянков с толстяком переглянулись и в один голос спросили:
– Что ты имеешь в виду?
Она улыбнулась ослепительной улыбкой.
– Один из вас должен убить другого, – сказала она просто. – Тогда я буду уверена, что тот, кто выжил, не заложит меня ментам.
Пьянков сообразил первым:
– За что тебя закладывать, если убийство совершит кто-то из нас? Ты вроде как и ни при чем.
– Правильно мыслишь, капитан. Принимай мое предложение. Не теряй напрасно время.
Пьянков увидел, что толстяк встал, готовый к драке.
«Вот жирный олух», – подумал Пьянков и сказал, предупреждая:
– Подожди, не горячись. А ты вообще уверен, что победитель выживет? – спросил он у толстяка. Рожа у того теперь была – глупее не бывает. – Эта красотка грохнет победителя и вложит пистолет в руку побежденному. И выйдет так, что один прикончил другого и от ран умер сам.
Толстый Артем уставился на Наташу.
– А? Ты так хочешь?
Наташа посмотрела на Пьянкова ненавидящим взглядом.
– Ты слишком умный, капитан. Тебе нельзя жить. От умных людей одни неприятности в этом мире, где правят олухи.
– Пусть так. Но ты не имеешь права поступать с нами так.
Она усмехнулась, поигрывая пистолетом.
– Имею. На правах сильнейшего, – и показала Пьянкову пистолет.
«Подлая дрянь! Ты воспользовалась случаем, утащила мой пистолет».
Артем стоял, переминаясь с ноги на ногу. Терпеливо ждал, чем закончится эта перебранка. «Хорошо бы она пришила его. Мне бы не пришлось тогда драться», – думал он, на всякий случай прикрывая член левой рукой.
– Да. И я хочу знать, для чего ты меня сюда привез? Уж точно не трахаться. Тогда зачем? Объясни!
