Леонид Влодавец - Бей в кость
— Это само собой… — улыбнулась Полина. И с этими словами она, ухватив Юрку за руку, потянула его к своей постели…
ПО УСЛОВИЯМ ДОГОВОРА…
— Я думаю, нам не следует проявлять нескромность, — заметил профессор Баринов и выключил монитор, показывающий интерьер Полининой комнаты. — Вряд ли они сейчас будут разговаривать о чем-то серьезном. В конце концов, ведется контрольная видеозапись. Если появятся сомнения, что они все-таки договорятся о чем-то нехорошем, можно будет просмотреть задним числом.
— А я бы на вашем месте, — произнесла Лариса Григорьевна с полуулыбкой, — все же просмотрела бы это в прямом эфире. Я не удивлюсь, если эта девушка убьет своего партнера сразу после спаривания.
— Вы что, пересадили ей гены самки каракурта? — пошутил Сергей Сергеевич.
— Нет, конечно, но то, что мы имеем дело с непредсказуемым чудовищем — для меня несомненно.
— Все женщины, — вздохнул Баринов, — в какой-то мере непредсказуемые чудовища. Вся Библия переполнена свидетельствами безобразий слабого пола, начиная, естественно с Евы. Одно коварство за другим. Юдифь режет голову Олоферну, дочки старца Лота соблазняют своего папашу… Да и в реальной истории от баб было полно пакостей. Взять нашу княгиню Ольгу, например, которая с бедными древлянами расправилась с помощью воробьев и голубей. Подпалила Искоростень вместе с жителями — и заслужила восхищение летописцев! А Екатерина Медичи! Это ж исчадие ада! А Екатерина II, которая венчанного мужа свергла с престола и, по сути дела, убила руками фаворитов? Нет, бога, определенно, не существует. Потому что если б он имелся, то наверняка бы ликвидировал половое размножение и оставил одно вегетативное. Помните, как у Высоцкого, мадам: «Что, если и там, как на Тау Кита, ужасно повысилось знанье, что, если и там почкованье?»
— Смею напомнить, что, по Высоцкому, на Тау Кита были истреблены мужские организмы, — ухмыльнулась Лариса Григорьевна.
— И это еще одно подтверждение чудовищной сущности женщин! — хохотнул Сергей Сергеевич. — Но, пожалуй, пора заканчивать эту околовсяческую болтовню.
Идите и занимайтесь текущими делами. У вас в секторе и без Нефедовой полно работы.
— Слушаюсь и повинуюсь! — заведующая 8-м сектором покинула директорский кабинет, а из приемной появился Комаров.
— Докладывай все по порядку, Владимир Николаевич.
— Тема первая. Семейство Климковых. Штыка доставили и допросили. Он знает чуть больше, чем «шестерь», ходивший на встречу с Максимовым. Главное, что удалось узнать, — московский контакт Штыка. Дальше — дело техники. Уже точно известно, что Гриша, Маша и Женечка находятся в одном и том же месте. В «Мазутоленде». Так что жду вашей санкции на отправку группы. Согласно запросу команданте Луиша у алмейдовцев критические дни настают.
— Допустим… Воронков?
— Тут вообще все отлично. Вывалил практически все о деятельности их конторы. Честно сказать, сильно сомневаюсь, что нам теперь понадобится архив Чугаева. Там наверняка нет таких подробных данных. А сам Чугаев продолжает отнекиваться.
— Ладно. Теперь о девушке от Ларева. Есть сведения?
— Есть. Она в «Мазутоленде», на базе азеведовцев. Там же, где и Климковы. Вероятно, ее попытаются использовать в качестве подсадной. Тюбик у Роберта.
— Приятно слышать.
— Сергей Сергеевич, нескромный вопрос можно?
— Задай.
— Когда заработают ГВЭПы? По старинке что-то туго работается…
— Это, к сожалению, не от меня зависит, — вздохнул Баринов.
— А от кого? От Лопухина, что ли?
— Нет. Вот от кого… — и Сергей Сергеевич включил монитор. Комаров с большим удивлением посмотрел на страстно обнимающуюся парочку.
— Не понял…
— Нефедова потребовала выключить все ГВЭПы на время ее свидания с этим пареньком. Таково условие нашего договора. Это, так сказать, мера доверия. А вообще-то мы время тянем, если откровенно. Аня Петерсон третьи сутки подряд мается над программой, чтоб можно было хоть чуточку унять Полину. К сожалению-, пока безрезультатно. Судя по Аниным выводам, Нефедова может расколоть любую программу, построенную на уже известных принципах контрсуггестии. То есть Ане надо соорудить нечто принципиально новое, совершить, так сказать, научный подвиг.
— А Нефедова не может сотворить что-нибудь против Петерсон?
— В принципе может даже убить. Вообще-то, наш договор предусматривает, что никаких новых контрсуггестивных программ, блокирующих или ограничивающих Полинины суперспособности, мы создавать не будем. Но программа может быть заведена только с помощью ГВЭПа. Поэтому если Нефедова засечет работу генератора, то тут же резко отреагирует и нам всем мало не покажется. Сейчас, пока она занята с этим «мамонтенком», ее способности ограничены. Она имеет возможность обнаруживать работу ГВЭПа в некой сферической зоне, о максимальном диаметре которой мы имеем очень приблизительное представление — от нескольких сот до нескольких тысяч километров. Но для того чтоб наблюдать за Аней, ей надо сконцентрироваться на точечный объект. А у нее сейчас вся концентрация — вон, на этого молодца. Так что есть шанс перехитрить эту супермадам. Хотя, конечно, ходим мы с вами, ребята, по лезвию ножа или даже бритвы. Ошибемся — она такого наворочать может!
— Да уж… — Комаров бросил опасливый взгляд на монитор, будто боялся, что Полина может его подслушать.
— Ладно, не переживай. Займись по-серьезному подготовкой группы для работы в «Мазутолепде». Костяк, естественно, возьмешь отсюда. Часть прикомандируем от Ларева — они лучше адаптированы для тропиков. Ну, и подумай, кого можем прихватить из МАМОНТа.
— А вон, — хмыкнул Комаров, указав на монитор, — один кадр уже есть.
— Между прочим, — заметил Баринов, осененный внезапно возникшей идеей, — это не так уж несерьезно, как ты думаешь… К тому же это может вполне соответствовать условиям нашего договора с Полиной… Об этом надо, конечно, еще не один раз подумать и передумать, а пока ты пересмотри как следует все досье, составь списочек вчерне и представь мне нынче к вечеру вместе с копиями личных дел. Ну, а потом будь готов защищать каждого кандидата.
— Операторов ГВЭПов брать будем?
— Включи трех-четырех. Возможно, что так далеко отсюда Полина их не почует. Тем более если сконцентрирует свое внимание вот на этом хлопце, — и Баринов щелкнул ногтем по экрану монитора.
— И у Ани Петерсон больше времени появится… — продолжил мысль шефа Комаров.
— Вот именно, Николаич! — улыбнулся директор. — Больше ничего нет ко мне? Тогда иди трудись… Комаров вышел. Секретарша доложила:
— К вам Ветров, примете?
— Давай.
Вошел паренек лет двадцати пяти или чуть постарше, в белой рубашке и кремовых брюках. Под мышкой он держал увесистую папку с бумагами.
— Здравствуйте, Никита Сергеевич! Присаживайтесь. Каково идут дела?
— Ну, пожалуй, я почти все выяснил по той теме, — ответил Никита. — Могу оставить вам папку с докладом.
— Это обязательно, — кивнул Баринов, — но для начала все же попробуйте сделать устное сообщение. Самое основное изложите.
— Сколько у меня времени? — деловито спросил Ветров.
— Десять минут.
— Не уложусь никак. Даже если просто перечислю выводы. Лучше оставлю вам папку, а потом дам какие-то пояснения, если что-то будет неясно.
— Нет, так не пойдет, молодой человек! — нахмурился Баринов, — Чтобы прочесть ваш талмуд, мне придется затратить минимум полтора часа. Это кошмарно много. И я должен четко знать, что не потрачу эти полтора часа зря. Поэтому вы должны мне дать по меньшей мере один конкретный ответ на конкретный вопрос, а именно: что привлекает «джикеев» и фон Воронцоффа в «Мазутоленде»?
— Сверхчистые алмазы, — уверенно произнес Ветров. — Они жаждут заполучить их месторождение.
— Вот это четкий ответ, достойный не мальчика, но мужа, — похвалил Баринов. — Теперь я чувствую, что не потеряю даром эти полтора часа. Правда, если вы коротенько мотивируете, отчего и почему пришли к этому выводу.
— Вот это-то как раз и займет больше часа! — воскликнул Ветров. — Там столько всего намешано, что коротенько никак не получится.
— А вы все же попробуйте.
— Хорошо. Вы уже в курсе, что Рудольф фон Воронцофф и полковник Владимир Воронков — не просто компаньоны, а родственники. Они происходят от общего предка, царского генерал-майора Воронцова, у которого имелись два предмета, изготовленные из особо чистых или даже сверхчистых алмазов: оклад Для иконы Пресвятой Богородицы XIV века и бриллиантовое ожерелье. Оклад вместе с иконой генерал пожертвовал Ново-Никольскому монастырю в своей родной губернии еще в 1912 году, по выходе в отставку. А ожерелье он пожертвовал три года спустя, в 1915 году, на нужды Всероссийского Союза Городов помощи больным и раненым воинам…
— Щедрый был дед, однако! — заметил профессор.
