Виктор Галданов - «Джамп» значит «Прыгай!»
Он снова начал наполнять шприц, взгляд его сиял странной гордостью. Он казался хирургом, спасающим жизнь ребенка. Он вколол Крюкову еще один укол, от которого многострадальный компьютерщик вдруг принялся биться головой об стол, потом склонил ее набок, изо рта его потекла тягучая струйка слюны. Лицо Шапсуева вдруг выразило внезапную печаль и Барский увидел, что он искренне наслаждается своей работой.
– Ах, до чего же мне не хотелось бы торопиться… Сказать по правде, гораздо интереснее действуют растительные препараты, вытяжки из змеиных ядов, некоторые экзотические цветочные соки… Но, нет, видно придется положиться на синтетические препараты, а я этого не люблю, оч-чень не люблю. Это всегда нечто вроде рулетки.
– Рулетки? Но я думал…
– О, да, вы думали, что все способы проверены и опробованы, и на сто процентов надежны, так ведь? И вы совершенно правы, старина, но лишь когда пациент хорошенько обследован предварительно, когда он тщательно изучен физически и ментально. Химия просто снижает силу сопротивления, и тогда мы убеждаем подопечного в том, что он сам хочет заговорить. Передо мной же стоит задача обработать совершенного незнакомца и к тому же экспромтом. – Шапсуев покачал головой, словно сожалея о невежестве непосвященных.
Ожидание было кратким, но показалось Барскому часами. Атмосфера дома охватывала его тело холодом смерти. Через несколько минут, если тот, кто называется Шапсуевым, действительно знаток своего дела, Барский узнает секрет Крюкова, но в этом не будет ни триумфа, ни удовольствия. Мысли о крысиной пасти Крюкова, целующего Лену, о его грязном издевательстве над девушкой и о Шапсуеве с его холеными пухлыми ручками палача, убивали всякое удовольствие от работы. Ему даже было чуточку жаль Корсовского. Что бы такого подлого, гнусного или чудовищно грязного он ни сделал, он стал жертвой чудовища. Дело даже не в Крюкове – те люди, которые окружают его, служащие ему верой и правдой, они – самые настоящие чудовища. Знакомство с ними, дружба с ними неизбежно ведут к духовной и физической гибели. Все, что соприкасалось с ними обречено на тлен и разрушение. Возможно, в итоге Барский даже выиграет, но в этом выигрыше он не будет чувствовать удовлетворения. Гораздо больше радости принесло бы ему, если бы он мастерски шантажом, интригой, психологическим давлением, угрозами или лестью вынудил Крюкова к откровенности, чем так, как он сейчас видит этого гада в руках палача. Однако в данный момент единственным желанием Барского было выбраться из этого заплесневелого, полуразрушенного дома и уйти к нормальным людям, какова бы ни была их работа, сексуальная или политическая ориентация. А над ним тикали маленькие часы, и по полу бежала мышь. Время от времени до него доносился негромкий бормочущий голос Шапсуева – твердый, но совершенно безликий, казалось, потерявший всякую индивидуальность.
– Сейчас у вас мучительно болит нога. Она болит настолько сильно, что вы мечтаете ее отрезать, отстрелить, вы самолично бы ее ампутировали, она дергает и кусает, и каждый ее импульс болезненно отражается в вашем мозгу. Теперь боль поднимается выше… А ведь я в состоянии избавить вас от нее. Один лишь укол – и вам станет хорошо, комфортно, вы станете наслаждаться легкостью и покоем… Вы согласны на это?..
* * *Километрах в десяти от дома Крюкова находился офис с плотно закрытыми окнами. После сумерек они были постоянно закрыты, так как человек, занимавший этот офис, не доверял предательскому ночному воздуху. Толстые занавеси отрезали их от малейшего намека на сквозняк, а с другой стороны комнаты за решеткой горел камин. Напрасны были заверения обслуги в том, что в доме и так прекрасно топят батареи. Хозяин офиса не мыслил себе жизни без камина. У рабочего стола к тому же на полную мощность полыхал электронагреватель. Комната чем-то напоминала дантовский ад, но для генерала Виктора Сергеевича Солдатова, главы службы безопасности вице-премьера она казалась чем-то приближающимся к небесам. Улыбаясь, как откормленный кот, он отложил папиросу, которой затравил и без того удушливую атмосферу комнаты, и чуть заметно кивнул.
– Да, Андрей Иваныч. Вы сделали все отлично. И позвольте мне первому поздравить вас.
– Спасибо, товарищ генерал. Да, в целом все идет нормально. Мы полностью взяли под свой контроль каналы Мартьянова по работе с оргпреступностью. Когда настанет «час Ч» и Мартьянов будет отстранен от дел, передача власти станет чисто формальным актом. Никто не сможет ни прийти, ни уйти оттуда без нашего ведома. Как говорится, кто руководит Конторой, тот руководит страной.
– Да, вы неоднократно говорили мне об этом, Андрюш, и всякий раз не без гордости. Как я уже говорил, я вами доволен. Теперь нам надо только подождать и, полагаю, что скоро мышка попадется к нам в лапы.
– Но, генерал, так уж получилось, что нам незачем ждать. Мышь уже здесь. Корсовский хоть завтра может подсунуть президенту указ о вашем назначении. Во время личной встречи вы передаете президенту компромат на министра обороны. Мы ставим на его место нашего человека. Затем автоматически осуществится тихая смена кабинета министров…
– Нет, Андрей, – прервал его Солдатов, стукнув ладонью по столу. – Это будет, наверное, самый близкий и верный путь к разжалованию и Бутырке. Вспомни участь ГКЧПистов. А наш с тобой работодатель – еще менее популярная фигура, чем Янаев. И мы с тобой, братец, должны отдавать себе отчет, что амбиции у него, конечно, – ого-го! Иначе бы он собственный КГБ не создал. И мы, как его верные слуги, должны всячески его беречь и охранять от шальной пули, от сглазу и порчи, отставок и интриг, сифилиса и СПИДа, шпионажа и шантажа. Но надеяться на то, что он обретет верховную власть, станет диктатором или президентом – бред! Наш народ раньше проголосует за Шамиля Басаева, чем согласится терпеть правителем Игоря Корсовского. Он, конечно, будет править, но только на вторых ролях. Итак, чем мы закрываем дело хакера?
– Вот мой доклад об этом деле.
Трубенков положил на стол отпечатанный листок.
– Наш агент номер 112 полагает, что в окружении нашего шефа есть доносчик, который исправно стучит Мартьянову обо всех делах Корсовского. В том числе и о деле с электронными письмами. Имени мы его пока не знаем, но вот-вот выясним. Мартьянов через генерала Кравцова поручил это дело некоему Валерию Барскому, ныне выведенному за штат в роли руководителя некоего охранного предприятия. Он сумел установить личность шантажиста, но мы вовремя перехватили его переговоры и послали туда трех «торпед» Корсовского.
– Может быть, стоило лучше направить наших агентов? – полувопросительно проронил генерал
– А вы не забыли, как они давеча настаивали на выяснении личности этого подонка? Кроме того, мне бы не хотелось подставлять наших людей: у нас их не так много, они верят в то, что мы защищаем благо России. А на грязные делишки лучше подойдут заботинские выродки. Кстати, если они в чем-то набедокурят, то мы с вами выведены из-под удара. Полагаю, что уже завтра у нас будет более подробная информация. А дело с шантажом можно будет закрывать.
– Ты так думаешь? – генерал Солдатов скептически поднял бровь. – Благодарю, Андрей. Но даже если шантажист уже дает показания этим бандитам, то у нас остается еще этот грушник. Итак, его зовут Барский, Валерий Арнольдович… Да, это начинает становиться интересным.
Но на его упитанном лице, когда он читал доклад, не отражалось ровным счетом ничего.
– Что у нас есть по нему? Индонезия? Африка? Бывший советник посольства в Лондоне? – проговорил он, отталкивая от себя бумагу. – Этот Барский, по-видимому, важная птица, раз они поручили ему это дело.
– Хочу заметить, что он постоянно работал в иностранном отделе…
– Это тем более говорит о том, какое значение они придают всему этому делу.
Трубенков еще раз глянул в свои бумаги.
– Да, он работал в нашем посольстве в Англии в семьдесят седьмом, в аппарате военного атташе, выслан из страны в восемьдесят первом в результате их очередного демарша в отношении какого-то из наших дипломатов, главный… да, главный консультант пятого отдела после провала путча.
– Нет, Андрей, – заключил генерал, – Барский – это не один из рядовых агентов, он такой же профессионал, как и мы с вами. Значит, он будет копать против Корсовского до тех пор, пока не обнаружит что-то действительно очень важное, и мне очень хотелось бы знать, что на этот раз задумал наш заклятый друг генерал Кравцов.
Он откинулся в своем кресле и сильно затянулся своей папиросой. Затем он нацелился ею на Трубенкова, как будто это было тайное оружие.
– Ну, мистер Эндрю, давайте-ка сюда остаток этой вашей истории. Ведь эта информация таилась в наших архивах многие годы. Так поднимите все, что с этим связано, и доложите мне все, что узнаете о Барском.
– Слушаюсь, генерал. Раз надо, то надо. Я готов, хотя полагал временно оставить информацию при себе, пока не соберу больше подробностей. Агент 112, войдите.
