Павел Астахов - Квартира
— Здесь направо и сразу же в эту арку. Ну, давай же, скорее, — нетерпеливо теребила она Павлова за рукав, — если их нет… Кошмар полный!
— Спокойно, Зоя. Не нервничай! А то застрянем, не дай бог! Сюда и «Ангел» не проедет. Придется до утра куковать. И не факт, что утром найдут.
— А если мы пацанов не найдем… — она осеклась и угрюмо замолчала.
Артем поежился; он понимал, что перед ним нормальное детдомовское братство, но ее фанатичная привязанность к «пацанам» несколько пугала. А главное, он не без оснований подозревал, что встреча Кореша и одноухого будет иметь самые роковые последствия. В Ледовом дворце он таких последствий не предвидел.
— Стой. Здесь. Вон свет из-под двери. Видишь?
Зойка схватила Артема за шею и пыталась повернуть голову в нужном направлении, но Артем не видел ни двери, ни света из-под нее. Он заглушил двигатель и аккуратно перехватил Зойкину руку.
— Ты мне голову оторвешь. Давай лучше выйдем и проверим.
Пять метров до подвальной двери они прошли по узенькой, едва заметной тропинке, протоптанной в высоком снежном сугробе. Зойка побежала впереди, подскочила к двери и дернула за ручку. Та не поддалась. Она бешено забарабанила кулачками по железной обивке, и тогда из-за двери послышался окрик:
— Чо надо? Кого несет?
Хриплый бас был не похож на голос Кореша, но Зойка обрадовалась и закричала:
— Митька, открой! Это я! Зойка!
Послышалась возня, лязг засова, и дверь чуть-чуть приоткрылась.
«Темная фигура в дверном проеме — отличная мишень», — почему-то подумал Павлов.
Парень уже начал открывать дверь шире, когда заметил стоявшего позади адвоката.
— А ему чего надо? — насторожился парень.
— Он со мной! — отрезала Зойка и тут же яростно надавила: — Пусти, я сказала! Где Кореш?!
— Ладно, не лайся. Проходите.
Митяй посторонился, пропуская Зойку и Павлова внутрь, и после недлинного узкого коридора, освещенного единственной, но очень яркой лампочкой, все трое прошли к следующей двери. Зойка толкнула ее, и брови Павлова непроизвольно полезли вверх. На бетонном полу лежал связанный по рукам и ногам крупный мужчина с кровавым пятном в районе печени, но лица его Артем разглядеть не мог — оно было закрыто натянутым на голову мешком.
«Ого!»
Артем стремительно огляделся. В углу комнаты без окон стоял деревянный стол и четыре разнокалиберных стула. Направо вдоль стены разместился видавший виды потертый кожаный диван. На диване, прижимая к боку ладонь, сидел Кореш и дымил вонючей папиросой. Судя по сладковатому специфическому запаху, папироска была с травкой. Еще один парень стоял над связанным мужчиной. На звук открывающейся двери оба повернулись. Кореш хищно улыбнулся, и Артем увидел разбитые губы и свежие дырки от двух или трех выбитых зубов.
— А-а-а, привет. Ну, получай, доктор Павлов, своего пациента.
Кореш с трудом поднялся с дивана, с силой пнул связанного мужика, и тот впервые подал голос, точнее, замычал.
— Кореш, что происходит?! — закричала Зойка.
— Не видишь, что ли? Тот самый сучара, что Кошмарика завалил. Вон, теперь бухтит, — и Кореш снова со злостью ткнул каблуком ботинка лежавшего на полу.
«А ведь это одноухий…» — подумал Павлов и подошел к лежащему на полу бугаю.
— Как вы его сюда притащили?
— Какая тебе разница, доктор Павлов? — огрызнулся Кореш.
Артем присел над связанным и потянул мешок с головы. Кореш двинулся в его сторону, как бы намереваясь помешать, но тут же тихо замер на месте под разъяренным взглядом Зойки. Артем освободил голову пленника, и стало ясно, почему тот молчал: рот одноухого был заклеен липкой лентой крест-накрест. Артем остановил в себе острое желание тут же его и придушить и резким движением сорвал наклейки.
— Тише ты, козел, — с трудом выдохнул одноухий, — рот порвешь.
— А тебе он больше не понадобится, урод гунявый! — заорал Кореш и тут же умолк по едва заметному Зойкиному знаку.
Артем оглядел одноухого целиком и отвернул перепачканный в крови борт его короткой куртки. В районе печени торчала почти целиком загнанная внутрь заточка.
— Недолго тебе осталось, — констатировал Артем.
Одноухий молчал.
— Ты меня слышишь? — тряхнул его за плечо Артем.
Тот с трудом повернул голову.
— И что?..
— Отлично. Тогда расскажи мне, что тебе поручил сегодня Жучков.
Одноухий прикрыл глаза.
— Отвали…
Артем придвинулся и, преодолевая отвращение, ухватил одноухого за ворот и приподнял его голову так, чтобы поймать взгляд.
— Кого на этот раз тебе заказали? Старушку Варвару Серафимовну? Или снова меня?
Зрачки одноухого скакнули, он явно узнал Артема.
— Жаль, не удалось…
— А старика Коробкова на Рублевке кто убил? Он ведь о тебе весь календарь исписал.
В глазах одноухого снова промелькнуло узнавание. Да, ему было плохо, но он помнил их всех.
— Да пошел ты…
— И старика в электричке не убивал?
Одноухий захрипел:
— Отпусти… душно…
Артем поймал себя на том, что стянул в кулаке весь его ворот и, давая бандиту вдохнуть, ослабил хватку. В этот момент ему и пришла мысль, что признание одноухого в убийстве отца лично ему совершенно не нужно. Они оба знали, кто ответственен за эту смерть.
— Говорил я тебе, что поплатишься, — Артем выпустил ворот окончательно и брезгливо и демонстративно отер ладони прямо о брюки. — Так и вышло…
Одноухий побелел от ненависти.
— Твое счастье… — прохрипел он, — что я тебе равно ответить не могу…
На это и ушли его последние силы. Приподнятая над бетонным полом лысая голова со стуком ударилась об пол, и Артем, глянув на торчащую в области печени заточку, тронул пальцем вену под челюстью. Пульса у бандита не было.
— Готов.
Зойка тихо, но с чувством ругнулась и схватила стоящую в углу сумку, видимо, с ее вещами.
— Как хочешь, Кореш, а я здесь и часа лишнего не останусь.
Кореш снова поднялся с дивана и, чуть подволакивая ногу и все так же прижимая ладонь к боку, двинулся к выходу.
— Я тоже сваливаю. Разбегаться надо, пацаны… И это… труп не бросайте. Суньте в багажник, по ходу разберемся, куда его…
Захар
Александр Дмитриевич жалел, что связался с одноухим Захаром, десятки раз. Да, работу он делал, и за каких-то полгода бригада Захара выдавила из дома почти всех. Но иногда все складывалось так, что у Жучкова мороз шел по коже. В числе таких ситуаций была смерть старого мидовца Андрея Андреевича Павлова. Да, понятно, что этого старикана было не запугать — другого сорта человек, и все равно… Жучкову категорически не нравился такой исход.
Не тянула бригада Захара и в случае с Варварой Серафимовной Штольц. Смешно сказать, но на сегодня основной проблемой Жучкова был вовсе не Павлов; главной головной болью невидимых участников двухмиллиардного проекта оставалась эта пенсионерка. Прожившая полгода за границей, она поначалу вообще была недоступна для бригады Захара, да и теперь оставалась неуловимой. Этот вопрос и должен был раз и навсегда решить Захар — уже несколько часов назад.
Сначала Жучков просто ждал звонка. Затем не выдержал и позвонил сам, но трубку не брали. А когда он уже после полуночи съездил к ненавистному дому, то увидел в окне пенсионерки неяркий желтый свет и ее саму, кропотливо наносящую глину на огромную, выше человеческого роста статую. По слухам, она ваяла эту статую уже лет двадцать.
— Я не понял, Захар, — пробормотал Жучков под нос, — ты где?
И когда телефон все-таки позвонил, он облился холодным потом и взял трубку осторожно, словно та была испачкана в крови.
— Да?
В трубке горестно всхлипнули, и по спине Жучкова прошла волна холода.
— Кто это?
— Дядя Саша? — снова всхлипнула трубка. — Это я, Мышка.
Именно этим ласковым прозвищем любил называть брянскую племянницу Александр Дмитриевич, но теперь, после нескольких часов ожидания известий от Захара, ему было не до нее.
— Что стряслось, Мышь?
— Он меня бросил… — разрыдалась племянница.
Жучков тоскливо глянул в окно. Он всегда знал, что сожитель племянницы ненадежен, но чужую жизнь не проживешь, а сейчас он ждал совсем иного звонка…
— Другого мужика найдешь. Ты красивая. Не плачь.
— Дядя Са-аша… — завыла племянница. — Я не могу не плакать.
— Все! Хватит! — заорал Жучков и едва не шваркнул телефон об пол. — Не сегодня! Оставь меня в покое! Дай мне хоть сегодняшнюю ночь пережить!!!
В трубке испуганно икнули, и связь оборвалась. Но одноухий Захар не позвонил ни в час ночи, ни в два, и Жучков признал, что происходит непоправимое: он безнадежно срывал жесточайше оговоренные сроки.
«Неужели придется ремонтировать прорыв?»
Трубы в доме давно прогнили насквозь — тронь пальцем, и получишь настоящий гейзер. Продолжить — с того же места — ликвидацию проблемных мест отопления и горячего водоснабжения было единственным шансом практически мгновенно сбагрить эту площадку напористому девелоперу Поклонскому.
