Михаил Черненок - Брызги шампанского

– Вы только что упомянули киллера. Это ради красного словца или Семен Максимович на самом деле пользовался услугами наемных убийц?

– Конечно, пользовался.

– Когда?

– В прошлом году по его заказу некий Рудольф застрелил в Кузнецке мужа, точнее сказать, сожителя Лизы Удалой.

– Чем Лизин сожитель насолил Семену Максимовичу?

– Попросту говоря, он вроде бы отбил Лизу у нашего Володи. С горя парень стал злоупотреблять спиртным, и Гусянов, спасая сына, избавил его от соперника.

– Это, кажется, ничего не дало?

– И не могло дать. Не зря же говорится, что силой мил не будешь. Когда узнала о случившемся, пришла в ужас. Заварить кровавую кашу ради того, чтобы добиться расположения неглупой женщины, какой является Лиза, к нелюбимому парню, способен только круглый идиот. Собственно, в женском вопросе Гусянов таков и есть. Да и коммерческие его дела, если судить по большому счету, имеют признаки идиотизма.

– С вами насчет того «заказа» Семен Максимович не советовался?

– Упаси меня Бог быть советчицей в подобных делах. Впрочем, как и в других его махинациях.

– Как же вы узнали об этом?

– Можно сказать, случайно. Нынче в начале лета Володя привез из Кузнецка какую-то винтовку. Сначала за околицей учинил стрельбу из нее, потом разъезжал по селу в машине и бахвалился оружием, какого никто из односельчан не имеет. Узнав такое, Гусянов вечером устроил сыну небывалый нагоняй. Из его крика, который был слышен даже сквозь плотно закрытую дверь комнаты, я поняла, что некий Рудольф, сотворив «мокрое» дело, отдал винтовку Володе, чтобы спрятать, а не для показа всей деревне. Сожалею, что в тот раз я промолчала, не ввязалась в скандал. Теперь близок локоть, да не укусишь…

– А вечером в прошлую пятницу из-за чего возник конфликт у Семена Максимовича с сыном? – спросил Бирюков.

– Начало этого конфликта я упустила. Смотрела «Санта-Барбару»… – Анна Сергеевна нахмурилась. – Когда выключила телевизор и вошла к ним в комнату, они уже поутихли. Володя собрался уходить…

– Он сильно был пьян?

– Заметно. Я спросила: «Ты куда?» – «Домой, в Кузнецк». – «Как в таком состоянии поедешь?» – «За рулем будет друг. Мы на его машине приехали». – «Почему не на твоей?» – «Так надо». Это дословно мой разговор с Володей.

– Значит, он вам сказал, что поедет в Кузнецк? – уточнил Бирюков.

– Да.

– А вот Семен Максимович говорит, будто сын с другом собирался поохотиться на раздоленских лугах.

– Врет! Об охоте не было ни слова. Перебросившись со мной короткими фразами, Володя направил сяк двери. Гусянов сердито ему сказал: «Передашь деньги и чтоб никакой самодеятельности. Понял?» – «Понял», – раздраженно буркнул Володя и ушел. Больше я не видела сына.

– О каких деньгах шла речь?

– Не знаю.

– Неужели не спросили у мужа?

– Нет, я давно у него ничего не спрашиваю.

– Почему?

– Потому, что он никогда не говорит правду.

Бирюков, чуть подумав, сказал:

– У Владимира, кажется, были очень напряженные отношения с братом Лизы Андреем…

– Мне трудно судить, что между ними было. Сын не откровенничал со мной, больше с отцом шушукался. Вместе они строили прожекты.

– Наподобие перекупки шашлычной у фермера Куделькина и переименования ее в таверну?

– Таверна – это цветочки. Богдан Куделькин у Семена Максимовича вообще, как бельмо в глазу. По моим наблюдениям после шашлычной Гусянов намеревается прибрать к своим рукам Богданову мельницу, а в итоге – разорить фермера… – Анна Сергеевна помолчала. – А напряженные отношения с Андреем Удалым у Володи могли возникнуть по двум причинам. Либо из-за Лизы, которую брат опекает на каждом шагу, либо из-за Гусянова. В прошлом году Семен Максимович поступил с Андреем по-крохоборски: оплатил ему всего-то половину заработанного.

– Не Андрею ли предназначались те деньги, чтобы компенсировать его прошлогодний убыток и тем самым расположить к Владимиру? – спросил Бирюков.

– Может быть. Однако сомневаюсь, чтобы Андрей взял их. Парень он гордый. Такие не меняют своих убеждений ни за какие подачки.

– Фермер Куделькин тоже такой?

– Богдан еще принципиальнее, но его финансовое состояние на грани краха. Чтобы избежать нависшего банкротства, он, в отличие от Андрея, по-моему, не отказался бы от солидного куска наличных денег.

– Хорошо знаете этих людей?

– Достаточно. Потому и высказываю о них свое мнение.

– Жаль, что вы не захотели встретиться с сотрудником уголовного розыска в субботу или воскресенье.

– Я тогда еще не знала о случившейся трагедии и была раздражена необъяснимым чувством надвигающейся беды.

– А как Семен Максимович вел себя в выходные дни?

– Очень странно. Метался из угла в угол и через каждые полчаса хватал телефонную трубку. Как я заметила, хотел дозвониться к Володе в Кузнецк. Не знаю, кто конкретно убил Володю, но в том, что смерть сына на совести отца, не сомневаюсь ни на йоту…

Неожиданно в приоткрывшуюся дверь заглянула пожилая сухощавая женщина, одетая в адидасовское трико, и тихим голосом проговорила:

– Извините, Анна Сергеевна, пора вам принять лекарство.

– Спасибо, Руфина, за напоминание. Не мешай, таблетки у меня в кармане.

Женщина мгновенно исчезла за дверью. Анна Сергеевна достала из накладного кармана платья аптечный пузырек с широким горлышком, вытряхнула на ладонь небольшую фиолетовую таблетку и осторожно взяла ее губами. Проглотив, какое-то время посидела молча. Затем подняла на Бирюкова влажные от слез глаза и медленно, с придыханием, сказала:

– Сегодня весь день такое предчувствие, что этой ночью я непременно умру.

– Не отчаивайтесь, возьмите себя в руки, – посочувствовал Бирюков. Осененный внезапной мыслью, он тут же предложил: – Может, увезти вас в районную больницу?..

– Приезжавший на «скорой» врач говорил, что там нет свободных мест.

– Одно местечко всегда найдется.

– Сомневаюсь.

– Напрасно. Если возникнет проблема, договоримся с главврачом.

– Не боитесь неприятностей?

– Каких?

– Гусянов может и в больнице меня убить.

Бирюков улыбнулся:

– Кто ему такое позволит. Словом, собирайтесь. Через полчаса доставим вас под надежный надзор врачей.

– Спасибо. Сейчас оставлю наказ Руфине и соберусь…

Глава XIX

День предстоял напряженный, и Антон Бирюков появился в своем кабинете задолго до начала рабочего времени. План намеченных допросов он продумал в разных вариантах еще с вечера. Теперь же хотелось на свежую голову обмозговать возможные неожиданности, которыми сплошь и рядом изобилует следственная практика. Рассчитывать на легкий успех в таком необычном деле, где было много неясностей и мало свидетелей, не приходилось.

Вскоре совершенно неожиданно заявился судмедэксперт Медников. Поздоровавшись, он привычно уселся возле приставного столика и неторопливо стал закуривать.

– Тебе-то, Боря, чего по утрам не спится? – спросил Бирюков.

– Поменял день с ночью местами, – после неспешной затяжки сигаретным дымом ответил тот. – Дежурил в больнице за друга хирурга, простудившегося на открытии охоты. Сейчас топаю до дому, чтобы отсыпаться. Попутно решил проведать друга-прокурора.

– Где охотился друг-хирург?

– На раздоленских лугах, но сразу должен тебя огорчить: никого там не убивал и ничего убийственного не видел. Только насморк подхватил. Чихает, как заведенный автомат. И все потому, что не послушался моего совета. Предлагал ему надежный коктейль от простуды…

– Какой?

– Три капли дистилированной воды на стакан перцовки.

Бирюков улыбнулся:

– А если не поможет?

– Тогда, естественно, надо повторить.

– Не вредно ли будет?

– Малыми дозами алкоголь безвреден в любом количестве.

– Российская теория?

– Она, родимая, – судмедэксперт вновь затянулся сигаретой. – Заглянул же я к тебе не ради обсуждения злободневной проблемы безразмерного потребления алкоголя на святой Руси, а чтобы сказать пару слов об Анне Сергеевне Гусяновой. Знаешь, она совсем не такая мымра, как представил ее сыщик Голубев. Общительная и неплохо образованная женщина. Имеет единственный, пожалуй, комплекс – это синдром преследования со стороны супруга.

– Я тоже такое заметил, – сказал Бирюков. – Признаться, даже показалось, будто у нее с психикой что-то не в порядке.

– Нет, психически Анна Сергеевна в норме. Просто, как она говорит, только теперь, после гибели сына, поняла, что не в деньгах счастье, и возненавидела стяжателя-мужа.

– А общее состояние у нее какое?

– Сердечко надсажено основательно, есть признаки аритмии. Нервишки сильно пошаливают. Из доверительной беседы можно сделать вывод, что «опустил» Анну Сергеевну в такое состояние неуправляемый сынок, с которым она «натерпелась горького до слез». Внес свой вклад и «одуревший от коммерции» Семен Максимович. Хорошо, ты догадался вчера привезти ее в больницу. Наедине с собой в Раздольном ей пришлось бы очень туго.