Девушка раздора - Владимир Григорьевич Колычев
— Он женат?
— Вы не знаете Сергея! Он не мог убить! Не мог!..
— Он женат? — повторил Степан.
— Был, в разводе.
— Он сейчас на службе?
— Не знаю!
— Зовут Сергей, а фамилия?
— Лобачев его фамилия.
Степан прямо из квартиры позвонил в дежурную часть, представился, задал вопрос и получил ответ. Оказалось, что Лобачев Сергей Борисович действительно проходил службу в составе подразделения и сейчас отдыхал после смены. Степан попросил назвать его адрес, но получил отказ. Все правильно, мало ли кто мог позвонить под видом начальника уголовного розыска.
Адрес пришлось узнавать у Татьяны.
— Да не мог Сергей убить! Не такой он человек!
— Вот я и хочу в этом убедиться. Поговорю с ним, узнаю, что он за человек.
— Не узнаете!.. С виду он мужчина внушительный!
— Адрес мы все равно узнаем.
— Ну, хорошо…
Как оказалось, Лобачев Сергей Борисович проживал с родителями в доме напротив. Многоэтажка находилась через двор, не более чем в ста метрах от тридцать девятого дома. Более того, окна квартиры, в которой проживали Лобачевы, выходили на дом Татьяны. Стоя у окна, Степан подумал о том, что Лобачев мог наблюдать за ним в бинокль. И еще он мог держать в поле зрения входную дверь через окно подъезда. Уверенности в том не было, поэтому версия нуждалась в проверке.
— Татьяна, давайте договоримся, вы не звоните Сергею, не предупреждаете его о нашем с вами разговоре.
— Я не имею право его предупреждать? Вы всерьез думаете, что он причастен к убийству? — Бобровникова качала головой, отказываясь в это верить.
— Всерьез могут подумать дружки Соломонова. Тогда ваша с Сергеем жизнь превратится в ад. Возможно, в самом прямом смысле этого слова. Вы меня понимаете?
— А вы… Вы не скажете?… Я-то понимаю, что Сергей ни при чем!
— Не скажу, обещаю. Если ваш Сергей невиновен, никто не узнает о моем к нему визите.
Степан действительно не стал никому говорить, куда направляется. Узнал, как движется работа, и отправился в соседний дом.
Дверь открыла высокая, худая как вобла женщина с царственной осанкой. Шиньон на волосах смотрелся как корона.
Степан представился, спросил, может ли он видеть Сергея Лобачева.
— Можете! — донесся до него из глубины квартиры голос.
В прихожую вышел такой же высокий, как и мать, мужчина, но не костлявый, хотя и не толстый. Высокий, статный, черты лица правильные, но вместе с тем и суровые. Крепкий нос, жесткий подбородок, сильная шея. А на груди у него висел солидного вида бинокль. Мужчина, похоже, и не думал скрывать свое отношение к происходящему. И на Степана смотрел так, как будто только его и ждал. Возможно, для того, чтобы сделать признание.
— А поговорить я с ним могу? — спросил Круча, вытирая ноги о тряпку перед порогом.
Он явно давал понять, что хочет зайти в дом. Но женщина мотнула головой, отказывая ему в таком удовольствии.
— Мама! — Сергей взял женщину под локоток и повел на кухню, жестом приглашая Степана войти в дом.
Квартира трехкомнатная, стандартная, большая часть окон выходила на общий с тридцать девятым домом двор. Лобачев пригласил Степана в свою комнату и указал на окно со сдвинутой занавеской.
— Я все видел, я все знаю!
— Видели, как убили? — с приятным удивлением спросил Круча.
— Видел, как убили.
— И красную «девятку» видели, из которой стреляли?
— Белую «семерку».
— Может, и номера рассмотрели?
— Нет.
— Мощность оптики не позволила?
Вид из окна отличный, седьмой этаж, высота, простор. Труп Соломона как на ладони, но все-таки требовалось увеличение, чтобы разглядеть его и опознать. И номера невооруженным глазом не прочитать, особенно если машина стоит боком, а именно с такого ракурса Лобачев мог наблюдать за происходящим.
— Не было оптики и номера не рассмотрел. А пока бинокль доставал, машина уехала.
— Но вы сразу поняли, что убили Соломонова. Вы же его знаете?
— Да нет, сразу не понял. Смотрю, человек падает, машина уезжает. Выстрелов я не слышал… Взял бинокль, посмотрел. Понял, что Соломон.
— Можно?
Степан взял бинокль, навел его на Соломона. Потерпевшего готовили к отправке, тело уже накрыли покрывалом, лица не видно. Но сама кратность увеличения позволила Лобачеву узнать в покойнике своего врага.
— А у окна что вы делали?
— Стоял.
— Ждали, когда река пронесет мимо вас тело вашего врага?
— Ждал!
— А Соломон ваш враг?
— Не хотелось бы в этом признаваться, но да.
Степан навел бинокль на окна подъезда, и действительно увидел площадку перед квартирой Татьяны. Лобачев на самом деле мог увидеть, как Соломон выходит от своей любовницы, и подать знак наемным убийцам. Или мог позвонить, а может быть, и махнуть белой тряпкой из окна.
— Татьяну у вас отбил?
— Именно поэтому я не стал звонить в милицию.
— Испугались, что на вас подумают?
— А потом подумал, что вы все равно все узнаете. — Лобачев пыжился, изображая невозмутимость, но голос его заметно дрожал.
— Узнали. Узнали, что кто-то подал убийцам знак, сообщая о том, что Соломонов выходит из квартиры Татьяны Бобровниковой… Вы могли подать этот знак! — Степан остро глянул на Лобачева.
И тот внутренне сжался, не выдержав взгляда. Но хорошую мину при плохой игре худо-бедно сохранил.
— Зачем это мне?
— Во-первых, обида. Во-вторых, ребенок. В-третьих, красивая женщина. Ну и в-четвертых… Или даже во-первых. Квартира у Бобровниковой очень даже ничего…
— Думаете, я смогу жениться на Татьяне после того, что было?
— А что было?
— Она считает меня трусом. И я вынужден с этим согласиться.
— Если бы меня считали трусом, я бы постарался доказать, что это не так.
— Как?
— Например, убить Соломонова.
— Своими руками, — кивнул мужчина.
— Или нанять киллера.
— То есть спрятаться за чью-то спину? Это доказательство подлости, Татьяна меня не поймет… Да и где нанять киллера? Вы знаете, где находится агентство по найму киллеров?
Степан не сводил глаз с Лобачева. Чувствовал, что мужик валяет перед ним ваньку. Знал он, как можно сделать заказ на человека, но в то же время понимал, что это очень опасно. Да и влетит такая услуга в копеечку.
— Через бандитов. Или через друзей.
— Через бандитов? Убить такого же бандита?… Я похож на самоубийцу?
— Через друзей.
— Мои друзья спасают людей, а не убивают. Или у вас в милиции можно делать и то и другое?
— Бинокль у вас давно?
— Когда еще в школе учился, отец подарил.
— М-да.
И мотив у Лобачева есть, и убийцу он мог нанять, и сигнал подать — все сходилось. Но сам-то он точно не убивал, алиби у него стопроцентное или близко к тому. А доказательств его причастности к убийству нет
