Прошу актеров повторить убийство - Мацей Сломчинский
— Пожалуйста.
— Но куда?.. Куда вы собираетесь ехать?
— Как это куда? В Варшаву!
— А почему не поездом?
— Ну что ж, так мы будем там на два часа раньше… если по дороге ничего не случится.
Она спокойно посмотрела на него и села.
Машина тронулась. Они долго молчали. Краков остался у них за спиной, и началась продолжительная поездка по ночному пустому шоссе. Только когда они миновали последние строения города, капитан тяжело нажал на газ, «вартбург» рванулся вперед, как стрела, выпущенная из лука.
Сто… сто десять… сто двадцать…
Зентек посмотрел на часы.
— Мы должны быть в Варшаве между шестью и семью часами, если нам ничего не помешает. Но я надеюсь, что никаких препятствий к этому не будет. Эта машина не выглядит такой уж быстроходной, но однако это быстрый и хороший автомобиль, правда?
— Да, действительно.
Она сказала это совершенно спокойно, глядя на простирающееся впереди шоссе, освещенное светом фар.
— У пана Шульца такая же машина, правда?
— По-моему, да… Я не очень хорошо разбираюсь в автомобилях.
— Но ведь у вас есть права на вождение автомобиля?
— Да. У нас была машина. Но муж любил водить ее сам. Он говорил, что это отвлекает его от дел. Он ведь работал больше десяти часов в сутки. Я мало водила машину. Я не любила этим заниматься, признаюсь вам. Предпочитаю, когда это делает мужчина, который сидит рядом со мной. — Она усмехнулась. Капитан также ответил ей улыбкой.
— Это понятно. Но ведь не всегда имеется такой мужчина, который сидит рядом. Иногда это просто невозможно.
— Женщина должна уметь жить так, чтобы всегда был этот самый человек за рулем. Мы не со всем умеем сами справляться.
— Ну, это не всегда. Я знаю женщину, которая прекрасно умеет и размышлять, и действовать… А знаете что? Мне пришло теперь в голову, что если бы вы, например, хотели убить своего мужа и если бы могли найти себе сообщника… именно того мужчину, о котором вы упоминали минуту назад, то этот способ добраться из Закопане до Варшавы идеально для этого подошел бы! — и с энтузиазмом повторил, делая крутой поворот и не снижая скорости:
— И-де-аль-но! Кажется, я еду слишком быстро. Офицер милиции не должен нарушать правил дорожного движения. Но сейчас ночь, шоссе пусто и можно быть уверенным в том, что никаких препятствий на дороге не будет. О чем это мы говорили? Ах, да, о вас. Так вот, если бы я был на вашем месте и хотел бы убить своего мужа, я сел бы в Закопане на пассажирский поезд, поехал бы, разумеется, не спальным вагоном, потому что тогда кондуктор должен был бы знать, вышел ли я из вагона или продолжаю невинно спать в своей постели. Потом вышел бы в Кракове, а там уже ждал бы меня автомобиль, поставленный туда гораздо раньше моим сообщником, который оставил бы его на платной стоянке. Я сел бы в этот автомобиль и, двигаясь так же быстро, как мы сейчас, хотя и не догнал бы скорого, но это не имело бы для меня никакого значения. Важно было бы только перегнать пассажирский поезд. Мне только нужно было бы, чтобы я мог успеть убить в Варшаве мужа, а потом я успел бы на Западный вокзал, поставил бы там машину среди других машин на паркинге, потом сесть в пассажирский поезд и въехать на Главный вокзал. Все тогда было бы прекрасно: знакомые проводили меня на поезд в Закопане, сестра встретила меня в Варшаве, мы едем домой и, к своему удивлению и испугу, находим там труп человека, которого я собственными руками убил несколько часов назад. Правда, что это было бы…
Он не закончил, потому что в двигателе вдруг что-то заскрежетало, один раз, потом второй. Зентек затормозил.
— Черт возьми! А я уже думал, что смогу показать вам, как быстро можно доехать до Варшавы. А тем временем…
Машина остановилась. Капитан открыл дверь, потом обошел машину и вынул сумку с инструментом. Мария стояла рядом на шоссе в полумраке, освещенная фарами.
— Если бы позавчера на этом шоссе случилось бы что-либо подобное с другим «вартбургом», профессор Рудзинский еще жил бы, — сказал Зентек, поднимая капот автомобиля. — Может быть, вы подержите это? Это нож для резины. — Он вынул из сумки длинный, острый нож и подал ей. Потом повернулся к ней спиной и низко склонился над двигателем.
Мария стояла за ним, держа нож в руке, едва заметная в полумраке. Внезапно лицо ее исказилось. Она молниеносно подняла нож и ударила изо всей силы.
Раздался сухой треск. Нож сломался, и его острие задрожало в отверстии разорванного пиджака, потом упало на асфальт и слегка звякнуло. Зентек выпрямился, молниеносно повернулся и схватил девушку за руку.
Он усмехнулся.
Она смотрела на него ничего не понимающими глазами.
— Панцирный жилет, — сказал он, как бы отгадав ее мысли. — Прошу прощения за эту маленькую инсценировку, но я знал, что вы не сможете побороть искушение.
— Пустите меня, — тихо сказала она.
— Не знаю, могу ли я это сделать. А если вы начнете убегать в темноте? Разумеется, я вас поймаю. Но лучше, чтобы ничего такого не произошло.
— Ничего такого не произойдет. — Она была совершенно спокойна. — Вы можете меня отпустить. Я сяду в машину.
И все же, несмотря на ее заверения, он, крепко держа ее под руку, проводил ее к машине и помог усесться, а потом захлопнул за ней дверь.
Он опустил капот и спрятал сломанный нож в карман. Потом сел на свое место, и машина тронулась.
— С машиной ничего не было, — сказал он, прибавляя газ. — Мне только нужна была абсолютная уверенность. Первое подозрение возникло, когда я понял, что машина пана Шульца не стояла у его работы, когда я в первый раз к нему пришел. Потом, когда я наконец смог увидеть этот автомобиль, на багажнике была наполовину стертая надпись; видимо, какой-то мальчик написал на ней: «…СЛА ПОБЕД…» Никто из тех, кто не знает Кракова, не понял бы, что там написано. К тому же нужно интересоваться спортом. «Висла» — победитель» — это излюбленная надпись болельщиков этого клуба. Эта надпись не могла быть оставлена в Варшаве. Ни один варшавский мальчишка не написал бы этого. И тогда я подумал, что напрасно ломаю себе голову, как вы могли догнать скорый поезд. Вам совершенно не нужно было этого делать. Пан Шульц тоже не должен был поставить туда свою машину непосредственно перед вашим приездом. Скорее всего он приехал
