Эдриан Маккинти - Барометр падает
Киллиан перевел дух и облизал губы.
Аккуратно перешагнув через порог, он вошел в спальню, ставшую местом бойни, и включил свет.
Убитые были раздеты по пояс. Они были моложе, чем он ожидал: мужчине под шестьдесят, женщине и того меньше.
Она была блондинкой, он — брюнетом, только несколько седых прядей напоминали о возрасте.
Оба тела лежали на полу.
Руки женщины были скованы за спиной. На лице не было синяков и ссадин, но все тело, бледное, стройное, почти призрачное, было сплошь усеяно ожогами от сигарет. Убита выстрелом в голову. На теле мужчины следов пыток не было — только пулевая рана над ухом. Душегуб пытал жену, чтобы получить информацию от мужа.
И муж не выдержал, проговорился.
Хотя садист жестоко расправился с этими людьми, делал он это достаточно аккуратно. Мерзавец не изнасиловал женщину, ничего не отрезал. Может быть, он и оставил бы их в живых, если бы не вмешался Роки. Бандит явно не хотел неприятностей. Он всего лишь желал получить вознаграждение, а инструкции у него были простые и однозначные. И в таком деле замешан миллионер, владелец авиакомпании и казино, который водится со звездами и важными шишками!
«Спокойно, парень», — мысленно скомандовал себе Киллиан, глядя на убитую женщину.
Бессмысленная жестокость.
И все из-за Роки. Бандит мог бы связать этих людей и запереть в подвале, чтобы иметь больше времени на поиски Рейчел.
Да, это был тот еще садист, но Форсайт не порекомендовал бы этого типа, если бы тот был просто тупым мокрушником. Киллиан осмотрел женщину. Ожоги от сигарет были свежими, примерно получасовой давности.
Присев на край постели, Киллиан представил, как могли развиваться события: убийца прилетает в Ирландию, выслеживает его, преследует, вламывается в дом, вырубает его, старого и глупого, находит письмо от отца Рейчел, приезжает сюда, связывает супругов, начинает пытать женщину, тут врывается Роки с револьвером и происходит кровавая бойня.
Да…
Если бы Киллиан приехал пораньше, он бы застал их живыми. Он посмотрел на безжизненное лицо женщины.
Киллиан, правда, забыл подумать, что он безоружный и мог тоже сейчас лежать рядом с Роком и Андерсонами — этот псих убил бы его за компанию.
Зажужжал телефон.
— Да?
— Ты все еще там?
— Угу.
— Уезжай, черт возьми! Ты тут ни при чем. Садись в машину и уезжай.
— Шон, что-то тут неправильно… Это не из-за опеки, не из-за детей. Думаю, Форсайт не послал бы психопата, если бы дело касалось только розыска пропавшего человека.
— Киллиан, не забывай о полумиллионе долларов.
— Сколько бы ему досталось как посреднику? Двадцать пять тысяч? Для Форсайта это не деньги. У Бриджит миллионы, связи с законниками. Здесь что-то еще, о чем мы пока не знаем.
— Хорошо, подумай об этом в машине.
— Хорошо, Шон, — согласился Киллиан.
Он достал платок, стер отпечатки пальцев с выключателя. Прошел мимо Роки на кухню, стирая следы своего присутствия, последними уничтожил отпечатки на окне кухни и выскользнул наружу.
Затер следы на клумбе, провел платком по прутьям ограды около ворот.
Когда он дошел до «форда», над Шотландией уже занималась утренняя заря. Киллиан сел в машину, включил первую передачу и поехал мимо «рено» и мертвого дома в сторону рокового Слемиша.
Позвонил Шон.
— Ты уехал оттуда?
— Еду к Ларну.
— Отлично. Давай навсегда забудем, что произошло. Я позвоню Тому, скажу, что ты стал жертвой нападения, пребываешь в шоковом состоянии, потому мы отказываемся от дела. Согласен?
— А по-другому никак нельзя? — поинтересовался Киллиан.
— Никак, — отрезал Шон.
— Нам придется вернуть аванс.
— Логично.
— Не представляю, как Тому удастся скрыть происшествие от газетчиков…
— Не переживай, сделают козлом отпущения какую-нибудь группу фанатиков-националистов. Обычная же практика…
— Наверное, ты прав, — согласился Киллиан.
— Дружище, с тобой все в порядке?
— Странно. Я так себя хорошо чувствовал после Нью-Гемпшира. Отличная работа — ни единой капли крови, все счастливы. Считал, что вернул себе былую форму. А оказалось, Шон, что для нынешних дел я уже стар.
— Плюнь, не думай об этом. Ты не мог ему помешать. Ложись и попытайся выспаться.
— Он еще не закончил.
— О чем ты?
— Теперь он, наверное, убьет Рейчел. Ему нечего терять.
— Киллиан, это нас уже не касается. Возвращайся, встретимся завтра в Белфасте, хорошо?
— Договорились.
— Выспись.
Киллиан выключил телефон.
Дорога в Ларн была пустынной, перед ним открывался вид на Северный пролив и Голуэй. Киллиан различал паромы, горы в голубоватой дымке и даже отблески солнца на крыльях самолетов, приземляющихся в Глазго.
Он проехал через какую-то традиционно чистую деревушку, о существовании которой раньше не подозревал. Из трубы над каждой соломенной крышей курился дымок. Лошади паслись на полях. Выносливые охотничьи гунтеры и стройные рысаки.
Было раннее утро, Киллиан повстречал на дороге стадо коров, бредущих на пастбище. Погонял их парнишка лет одиннадцати, в джинсах, дождевике и кепке. Паренек курил.
Киллиан вспомнил рынки скота и ярмарки лошадей времен своей молодости. Он по-прежнему не знал, где именно находится, знал только, что Слемиш остался позади. На экране навигатора была пустота, никаких голосовых указаний, что было подозрительно…
Коровы замедлили ход, и Киллиану пришлось остановиться.
Шон прав. Лечь спать. Забыть обо всем.
Шон был на пятнадцать лет старше его. На Шона Киллиан начал работать, когда ему только исполнился двадцать один год.
Шон заменил ему отца.
Но настоящий отец Киллиана дал бы ему совсем другой совет. Настоящий кодекс чести тинкера не записан на бумаге. Твое слово вернее печати. Твое имя крепче зарока. Долг превыше права. Прежде всего ты должен выполнить свои обязательства. Даже ценой жизни…
С тех пор как Шон научил его читать и писать, Киллиан прочел множество книг. Он пытался избавиться от этого кодекса.
Но потом понял: происхождение определяет твою суть.
Абстрактных «я» не существует. А есть только люди, связанные с определенными практиками, местами, культурами. Человек, не имеющий культуры, — это вымысел. Его просто не существует.
Согласно кодексу чести тинкеров, смысл жизни человека определяется тем, как его действия вписываются в рамки общей истории.
Путь Киллиана не мог завершиться таким образом. Это было попросту невозможно.
Он позвонил Шону.
— Да?
— Я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделал.
— Что именно?
— У меня есть номер «рейнджровера»: джей-джи-ай тридцать два сорок пять. Думаю, не составит особого труда узнать в конторе по прокату машин данные кредитной карты этого парня. Разузнай, кто это.
— Да, может получиться.
— И в машине наверняка есть навигатор.
— Ну да.
— Если он приехал в Ирландию из другой страны, то он им пользуется постоянно и фирма по прокату может отследить местоположение машины при помощи этого же навигатора, так? Тогда мы будем точно знать, кто он такой и куда направляется.
— Киллиан, ты же не собираешься… — начал было Шон.
Киллиан оборвал его:
— Я именно собираюсь. Когда разузнаешь об этом сукином сыне, позвонишь.
— За «спасибо» нам эту информацию не дадут. Мне придется выложить пару тысяч.
— Вот и заплатишь.
— Не отпускает тебя дело, да?
— Я не могу его бросить.
— Это что-то вроде части философии трэвеллеров?
— Типа того.
Долгая пауза.
— Узнаю — позвоню.
«Форд-фиеста» приближался к краю плато Антрим, дальше находился причал паромной переправы через Ларн. Белая пена на волнах, спасательный вертолет, летящий почти над самой поверхностью бурлящей воды в поисках пропавшего человека, или затерявшегося катера, или хозяина собаки, смытого с палубы парома.
А позади, в горах, все было тихо и спокойно.
10. Высокое окно
В квартире 14Д в доме № 1738, находящемся на авеню Ист-Тропикана, зазвонил телефон. Марина стояла на балконе и наблюдала, как в лазурном небе над аэропортом Макарран самолеты выписывают большие эллипсы. Она съездила на велосипеде в университет, а на обратном пути купила фрукты в «Сэйфвей». Как обычно, она была единственной велосипедисткой на дороге. Возвращаясь к себе, девушка увидела, как буквально в двух шагах от музея Либераче, знаменитого американского пианиста-эксцентрика, автобус столкнулся с джипом. В аварии никто не пострадал, полицейские лениво наблюдали за местом происшествия. Весь тротуар был усеян битым стеклом, поэтому она спешилась и осторожно втащила велосипед в холл.
У лифта она столкнулась с литовцем Грегри, сотрудником компании «Метро-Голдвин-Мейер». Он расспросил ее о велосипеде и заявил, что ему нравится ее короткая стрижка. Девушка скучала в одиночестве, и комплименты ей нравились. Саша знал, что Грегри часто общается с Мариной, но по какой-то причине решил, что тот голубой, поэтому внимания на их разговоры не обращал.
