Родное логово - Владимир Григорьевич Колычев
— По ногам стрелял.
— Почему промахнулся?
— Ну не то чтобы промахнулся… — усмехнулся Колодин. — Локоть отбил, когда от выстрела уходил, рука дрогнула.
— Рука дрогнула… — передразнил полковник. — Не надо было стрелять, если локоть отбил…
— А если бы этот Зюзин кого-нибудь убил? Я его отпускаю, он кого-то убивает… Я же не знал, что у него травмат… К тому же из травмата тоже можно убить. Особенно если он в руках отморозка… А Зюзин человек Ступы, а кто такой Ступа, мы все хорошо знаем.
Как и двадцать лет назад, город держал бандит в статусе вора — Федя Градус. Легендарная личность, насколько авторитетная, настолько и жестокая. Ступа при нем занимался темными делами, в том числе коллекторской службой, долги из клиентов выбивались всеми доступными способами, недавнее избиение гражданина Грибанова — яркий тому пример. А говорят, Градус не жалует беспредел. Те и говорят, кого не коснулась его личная заинтересованность.
— Мы знаем, а у прокурора память отшибло. Реальный срок для тебя требовать будет. Если вдруг Зюзин умрет. Если тяжкими отделается, прокурор будет просить условный… В общем, молись, чтобы выжил.
— Еще и свечку поставлю, — кисло усмехнулся Макс.
— Свечку — это в церковь, а молиться — в отделение полиции Центрального района.
— Попробую догадаться: меня что, переводят?
— На должность оперуполномоченного. Симеонов сватал на участкового.
— Это плохо?
— Участковым?
— Тихо, спокойно, ну, в зарплате немного потеряю… Давайте участковым! — приняв окончательное решение, потребовал Макс.
С карьерой у него складывалось неплохо, в тридцать лет получил майора — на должности старшего опера в «убойном отделе», дела успешно раскрывал, а потом началось: то за превышение полномочий предъявят, то за неправомерное применение оружия, до скамьи подсудимых дело пока не доходило, но в звании понизили. А сегодня вот и в должности понизили. «Майора» на протяжении трех лет обещают вернуть, а воз и ныне там. И в этом году Макс точно с восстановлением пролетит. А в паспорте уже тридцать шесть лет — не самый подходящий возраст для капитана. Или «капитан» неподходящее звание для возраста? Что в лоб, что по лбу — по-любому больно. И обидно. Ну да ладно, решение принято. Пока Зюзина с него не спишут, будет работать в отделении полиции, а как только, так сразу рапорт на стол. И в адвокаты. Хватит с него игр в справедливость!
— Может, в паспортный стол? — сострил Черемыхов.
— А можно? — совершенно серьезно спросил Макс.
От службы в паспортном столе он бы не отказался, там ведь ни беготни, ни стрельбы, задерживать никого не надо, знай себе гоголем по коридорам ходи. А он это умеет. Месяц-два без нареканий, глядишь, и «майора» присвоят. Внутренней службы. А там и на должность начальника отделения поставят. Может, еще и женится, а то при нынешней службе семья — это большая проблема. Он уже два раза в этом убеждался. Или даже три…
— Так, давай не паясничай. Ты опер по жизни, тебе летать, а не ползать. Через пару месяцев все уляжется, обратно вернешься, поверь, я тебя не брошу.
— Да вам-то, Антон Сергеевич, я верю… — кивнул Макс.
— А кому не веришь? Себе?.. Так возьми себя в руки, смотри под ноги, чтобы снова в дерьмо не наступить… А то, что до сих пор в капитанах, так я сам до сорока лет в операх проходил… До сорока двух…
— Мне всего тридцать шесть, — улыбнулся Колодин.
В принципе, пока есть такие люди, как Черемыхов, в полиции служить можно. Но нужно ли, когда система в принципе против тех, кто честно и бескомпромиссно исполняет свой долг? Сколько у него раскрытий и в какой он сидит луже? Причем погружается в нее все глубже… Может, ему действительно уже пора научиться правильно ходить по жизни.
* * *
Санек смог выдержать всего один удар, на втором отключился. Свинец вложил ему в руку нож, крепко прижав пальчики к рукояти, а когда мужик очнулся, поставил его перед фактом. Или работать на нового хозяина, или присесть за убийство. Вернее, прилечь, поскольку оставлять в живых Свинец его не собирался. Санек правильно все понял, поэтому в ту же ночь вывез труп далеко в лес, там его и похоронил.
— Алик Желтый куда-то пропал, — угрюмо сказал Санек и виновато отвел взгляд.
— Куда-то? — Свинец внимательно смотрел на него.
Ночь он провел в клубе, девочек не трогал, не до них. Выпил крепко, но похмелье не помешало ему прибарахлиться в дорогом магазине, костюмчик четкий прикупил, сорочку шелковую, часы за сотку, а что, денег у него теперь полно. И плевать, что ему теперь светил новый срок за убийство и особый режим. Нельзя бояться, когда прешь напролом. Потому и взял еще пару ножей в придачу к волыне.
— Дома нет, на звонки не отвечает.
— Почему?
— Я думаю, он понял, что с Чаплыгой случилось.
Санек все так же смотрел в сторону. И не рад он, что связался со Свинцом, но мосты уже сожжены.
— Думаешь или знаешь?
Свинец вплотную подошел к Саньку. И смотрел на него в упор, и руку держал так, как будто в ней находился нож. Санек поежился как от мороза, Свинец усмехнулся, заметив это.
— Знаю.
— И что теперь?
— Ну, к ментам Желтый не пойдет, — пожал плечами Санек.
— Ты в этом не уверен, — качнул головой Свинец.
— Да не тот он человек…
— Не тот. Пока не прижмут. А прижать могут!
Чаплыга не подзаборный пес, его будут искать. Жена тревогу поднять может, родные, друзья, пока всё тихо, но начаться может в любую минуту.
— А потом и тебя прижмут, Санек!
— И что делать?
— Для начала найти Желтого.
— Ну, можно.
— Нужно!
— Я боюсь, как бы он к Лере не пошел.
— Лера — жена Чаплыги?
— Да.
— Они как-то связаны? — нахмурился Свинец.
В голове зазвучала знакомая мелодия: «Все хорошо, прекрасная маркиза!»
— Желтый — ее двоюродный брат. Она за него просила, чтобы Чаплыгин его к себе взял…
— А Лера у нас телка не старая, да? — скривил губы Свинец.
— Двадцать девять лет.
Свинец кивнул, его бывшая примерно в том же возрасте. Он еще на этап не ушел, а Галка уже развелась с ним. Сука!.. Он квартиру купил, а она туда мужика привела, живет с ним. Деньги там, заначка под подоконником, вряд ли Галка смогла обнаружить тайник. Деньги, конечно, лишними не будут, но Свинец не торопится к ней в гости. Знает, что не сдержится, точно посадит эту тварь на нож. А у него и без того проблем хватает… Или все-таки сходить?
— А точно брат? Может, хорь?
— Ну-у…
— К Лере, по-любому, надо наведаться… — Свинец неторопливо натягивал на руку воображаемую перчатку.
— Ну, так она сейчас дома. Должна быть.
— Запрягай лошадей, пацан!
Дела
