Девочка-улыбка (СИ) - Анна Туманова

и подошла к просвету с освещенной стороны. Там в округлой ямке лежало нечто серое, больше всего похожее на шерстяной калач. Оно явно было живое и непонятно елозило по голой земле, поворачиваясь вокруг собственной оси. Иногда на «калач» садился комар и безнаказанно впивался в беззащитную плоть; тогда по нему пробегала дрожь, слышалось сопение и уже знакомое тихое «и-и-и», а потом всхлип и тяжелый горький вздох. Мичийэ опустилась на корточки и недоуменно уставилась на странное явление, пытаясь понять, что же это такое. Опасности, судя по всему, находка не представляла, поэтому, когда на неё уселся очередной кровопийца, Мичийэ протянула руку и прогнала его, а потом дотронулась до «калача». Под прибитой пылью шерсткой чувствовалось мягкое теплое тельце. «Калач» выгнулся, рука ребёнка непроизвольно одернулась, и из шерсти показался маленький кожаный нос. Еще рывок – и на Мичийэ уставился блестящий глаз. Щенок! Точно, щенок, причем самый что ни на есть настоящий, а вовсе не облачный! Но что с ним такое, почему он здесь, почему так странно выглядит?! Мичийэ подобралась поближе и уже без опаски погладила малыша, тихонько приговаривая что-то успокаивающее. Щенок закряхтел громче, снова задергался, и тут Мичийэ удалось нащупать тонкий жгут, опутавший и стреноживший малыша. Он врезался в шею и лапы, и даже в куцый щенячий хвостик. Один конец жгута уходил куда-то вверх и терялся в кроне кустов, не позволяя щенку ни распрямиться, ни отползти; всё, что он мог – это медленно поворачиваться, скребя лапами под собой землю. Судя по вырытой яме, находился он здесь уже давно, а сухой горячий нос и еле слышный скулёж говорили о том, что силёнки его на исходе.

Мичийэ поняла, что малыш угодил в ловчую петлю, поставленную неведомо кем и когда, забытую, но подкараулившую свою жертву даже спустя много лет. Скорее всего, ставилась ловушка на пушного зверька, но пришлась впору и маленькому собачьему детёнышу.

Девочка уселась поудобнее и принялась за долгую и кропотливую работу. Она говорила со щенком на понятном им одним языке, и малыш успокоился, позволяя своей нежданной спасительнице делать всё, что она считает нужным. Чуткими пальчиками Мичийэ нашла все места, где петля намоталась на лапки и затянулась удавками. Определила, в каком месте жгут затянут слабее, и с этого места начала выпутывать малыша из смертельного плена. Первым освободился хвост, потом по очереди маленькие лапки, с забитыми землей и сточенными до крови коготками. В последнюю очередь Мичийэ сняла петлю удавки с шейки и напоследок отвязала ловушку от ветки, чтобы никто больше в неё не попался. Затем погладила бывшего пленника и подтолкнула к краю ямки:

- Ну, давай, выбирайся отсюда!

Но малыш лежал все в той же позе, «калачиком», и только хвостик слегка постукивал по земле да глаза следили за Мичийэ.

- Бедненький… Даже распрямиться не можешь, так затекло у тебя всё! – догадалась девочка. Ой, а ты, наверное, и пить, и кушать хочешь?! Погоди, я сейчас, я мигом!

Она быстро сбегала за своими вещами и вернулась к щенку.

- Так, маленький мой, сейчас я тебя напою! Перебрав содержимое рюкзачка, она освободила небольшой полиэтиленовый пакетик, завернула валиком края и рядом с мордочкой щенка оказалась импровизированная чаша. Из бутылки с водой смочила щенячий нос, а когда тот нетерпеливо запищал, налила немного воды в пакет. Осторожно пододвинула щенячью мордочку к пакету, и малыш изо всех сил потянулся к воде, стал жадно и захлёбываясь лакать живительную влагу. Он пил всё так же лёжа, ему было неудобно, но по-другому не получалось. Было непонятно, сколько ему потребуется времени, чтобы прийти в себя, и что он дальше будет делать совсем один в огромном лесу. И Мичийэ решила, что возьмет щенка с собой к бабушке, а вместе они что-нибудь да придумают.

Следующим важным делом стала кормежка. Мичийэ выбрала пирожок с мясной начинкой и, разломив его, стала по чуть-чуть предлагать малышу. Тот сначала отворачивался от резко пахнущего луком мяса, но в конце концов распробовал и умял всё подчистую; попытался было и тесто съесть, но силы ему изменили и он, не спавший несколько суток, моментально отключился.

От полянки, где нашёлся щенок, до заимки было ещё далеко, поэтому Мичийэ не стала терять времени зря. Она надела ветровку и завязала полы на животе по-ковбойски. Рюкзачок закинула за спину, а за пазуху осторожно положила спящего щенка. Тот немного повозмущался, но пригрелся и снова затих.

Теперь девочка шла сосредоточенно и быстро, не отвлекаясь на пустяки: времени – далеко за полдень, а топать ещё – ого-го, сколько! Мысленно она уже присматривала место для собачьей будки на бабушкином дворе, перебирала лоскуты мягкой кожи для ошейника и вспоминала клички всяких геройских псов.

Углубившись в размышления, она забыла про осторожность и не заметила большую серую тень, возникшую за её спиной сразу, как только она отошла от щенячьей поляны. Как и положено тени, та двигалась совершенно бесшумно, в одном ритме с девочкой, ничем себя не выдавая. Возможно, не будь Мичийэ так погружена в свои мысли, она бы почувствовала направленный на нее взгляд. Но нет, новые заботы переключили её внимание с собственных проблем на щенячьи и поглотили её целиком.

Покачиваясь в такт шагам, сладко спал за пазухой спасённый малыш. Мышцы его расслабились и потихоньку возвращались в нормальное состояние. «Калачик» распрямлялся, потягивался и становился всё больше похож на нормального щенка.

Время летело незаметно, тропинка тоже давно миновала самое глухое место и уже приближалась к заимке. Тень по-прежнему следовала за Мичийэ по пятам, постепенно сокращая интервал. Теперь, если бы девочке вдруг пришло в голову оглянуться, она бы увидела пару ярко-желтых глаз, неотрывно смотрящих на неё. Немногим временем спустя на сером фоне уже можно было различить мощные лапы, высокие треугольные уши и черную мочку носа.

Лес редел, в нём стало заметно светлее из-за увеличившихся просветов между деревьями. Судя по времени и степени усталости Мичийэ, заимка была уже совсем близко; в какой-то момент девочке даже показалось, что потянуло дымком и вкусным запахом чего-то печёного.

Щенок заворочался в своем походном ложе, устраиваясь поудобнее, но вместо того, чтобы спать дальше, забеспокоился и принялся тихонько поскуливать. Мичийэ поглаживала его руками сквозь ветровку и уговаривала потерпеть немножко, но тот трепыхался всё активнее и в конце концов чуть не вывалился прямо ей под ноги. В последний момент девочка ухватила непоседу за лапу и, не дав упасть, медленно присела на корточки, опустив его на землю. Щенок завалился на бок, досадливо