Питер Таскер - Молчаливый гром
На первом этаже этого довольно странного сооружения помещалось заведение с вывеской «Волшебная дыра». Им управлял словоохотливый старикан. Мори знал с его слов, что эта «дыра» очень прибыльна. Внутри ее в любой из темных кабин можно было увидеть на телеэкране какой-нибудь порновидеофильм. Мужчины смотрели стоя.
Но главной услугой этого заведения была и в самом деле «дыра». Вернее, отверстия в задних стенах кабин. Глядя на экран, клиент мог за дополнительную плату получить дополнительное удовлетворение от женщины, сидящей в маленькой комнате возле «волшебных дыр». Она была очень усердна, и в «пиковые» моменты управлялась сразу в двумя, обслуживая их по полной программе. Старикан уверял, что как-то она обеспечила сразу троих.
Мори иногда видел, как она шла на работу — приземистая, бодрая госпожа лет пятидесяти.
Второй этаж занимала компания, импортирующая весьма специфическую продукцию. Офис этой компании был обычно закрыт — видимо, чтобы не досаждали вопросами потребители разных изделий, происходивших отсюда. Кто-нибудь возникал здесь только с прибытием новых товаров, о чем свидетельствовали печатные объявления, вывешиваемые на улице и у дверей. Например: «Средство от облысения, применяют десятки миллионов китайцев», или: «Крем неувядающего действия, приводит женщин к высшей точке экстаза», а также: «Особая витаминная смесь, гарантирует взрывы энергии и удлиняет жизнь».
Собственный офис Мори был небольшим, но удобным. Одна из комнат выполняла функции гостиной, приемной, кухни и спальни, в другой умещались кладовка, душ, туалет. Вместе они содержали все, что требовалось для работы и жизни, то есть крепкий письменный стол, хныкающий холодильник, обшарпанный диванчик, всегда готовый к действию магнитофон и канцелярский шкаф с картотекой, газетными вырезками, папками бухгалтерии, несколькими досье и стопкой писем от давних и новых клиентов.
Мори требовался, конечно, компьютер. Это бы все упростило, ускорило и осовременило его деятельность. Так, во всяком случае, заявила его первая, она же и последняя секретарша в свой первый и последний рабочий день. Милая была девушка, нового поколения. О том, что она немедленно увольняется, эта девушка сообщила сразу же после пользования туалетом, оборудованным по-японски, а не по западным образцам.
В данный момент у Мори было много заказов, выполненных не до конца. Надо было расследовать события разного плана, происходившие в разное время и в разных сферах жизни людей.
В последние десять лет средства на виски и сигареты он получал, расследуя прошлое женихов и невест по заказам их родственников. Очередная такая работа была связана с тем, что родители некоей невесты, уважаемые люди, занятые на Кюсю изготовлением и продажей сакэ, вдруг получили анонимку: мол, родная тетя жениха была сумасшедшей и лечилась. Родители невесты хотели, чтобы Мори это выяснил. Если аноним не наврал, свадьба, конечно, не состоится.
Еще одно дело. Весьма элегантную госпожу в возрасте лет под сорок, жену известного доктора медицины, обеспокоило поведение ее любовника. Любовник — актер, снимающийся в самурайских фильмах, стал проводить вдали от этой госпожи слишком много времени. И до нее дошел слух, что он намерен жениться на дочери крупного кинопродюсера. Вдобавок, актер попросил у своей любовницы в долг пятьдесят миллионов иен. Дело для Мори было денежное и интересное.
Мори прикидывал очередность работ, когда зазвонил телефон. В трубке звучал незнакомый голос:
— Господин Мори? Тысяча извинений. Это вы расследуете обстоятельства смерти Кэйскэ Хары?
— Кто вы, откуда у вас эти сведения? — осторожно спросил Мори.
— От госпожи Хара. Позвольте объяснить, если вас не затруднит. Я работаю в страховой компании «Мицутомо иншурэнс». Мы с Харой дружили с университетской скамьи. Мы встречались раз в месяц, у нас были общие интересы. Моя фамилия Канэда.
— И что же?
— Я виделся с ним незадолго до его смерти и хотел бы довести до вашего сведения то, о чем он рассказывал.
— Хорошо, пожалуйста. Слушаю.
Голос упал до шепота:
— Только, ради Бога, не по телефону. Если вас не затруднит, может быть, встретимся в половине седьмого у стойки с лапшой на платформе Токийского вокзала? Я буду с газетой «Сток маркет дейли»;
Вот, пожалуйста, подумал Мори, еще один, насмотревшийся телевизионных фильмов. Более нелепого места для встречи он не нашел. Но прежде чем Мори возразил, собеседник положил трубку.
Начинался час пик. По платформе потекли толпы людей. Шли пенсионеры и школьники, конторские дамы и городские служащие, служащие, служащие… Оглушали звучащие из динамиков объявления — по три-четыре одновременно, скрежетали колеса вагонов, шипели их пневматические двери, звенели какие-то колокольчики и сигналили автокары.
Вокруг стойки, торговавшей лапшой, сгрудились человек шесть, поглощая еду из фарфоровых мисок. Прибыл поезд, и пятеро вытерли губы, поставили на прилавок опустошенные миски и растворились в толпе, прихлынувшей к вагонным дверям. Шестой продолжал неспешно работать палочками, шаря при этом глазами по сторонам. Перед ним на прилавке лежала газета. Мори протиснулся ближе. Это был номер «Джапан инвестмент ньюс».
— «Сток маркет дейли» сегодня поинтереснее этой, — сказал Мори, обратившись к нему. — Там информации больше, если позволите.
— «Сток маркет дейли» не смог достать, — пробормотал владелец газеты, потупясь. — Ее распродали, пока я вышел из офиса. Извините, что сплоховал.
Это был тот же самый голос, услышанный по телефону. Обладатель его был маленького роста и худощав. Волосы на его голове едва прикрывали плешь на манер зачеса «луна сквозь бамбук». Приятель Хары казался пятидесятилетним.
— Не беда, — сказал Мори. — Раз мы все-таки встретились, не поищем ли места потише?
— Здесь хорошо, — возразил тот. — Здесь никто не подслушает, господин Мори.
Вот уж, действительно, тут самого себя не расслышишь. Они сблизили головы, как заговорщики. У Канэды ужасно пахло изо рта. Ворот его пиджака был усыпан перхотью, лицо землистое, нездоровое.
Канэда шелестел газетой, время от времени тыча в нее пальцем, будто указывал на что-то, привлекшее интерес.
Сделаем вид, что обсуждаем статью, — бормотал он нервозно. — Кажется, за мной слежка.
И он скосил глаза на платформу. Люди торопились, их прибывало.
— Извините, кто за вами следит?
— Не знаю. Вероятно, убившие Хару. Об этом-то я и хотел говорить с вами, господин Мори.
Мори присмотрелся. Левое веко Канэды подергивалось. Белки его глаз были розовые от недосыпания. Было похоже, что он слегка не в себе. Может быть, сумасшедший? Мори повидал людей, одержимых манией преследования.
— Хара покончил самоубийством, — заметил Мори. — Это установила полиция. Я хочу выяснить, что побудило его…
— Хару я знал, как знаю себя, — упрямо сказал Канэда. — Он не мог покончить с собой. Любой, но не он. Он был человеком долга.
— Но кому и зачем понадобилось его убивать?
Канэда приблизил к Мори свое лицо, запах из его рта был поистине невыносим, а его веко дергалось в тике.
— Опасная информация, — прошипел он. — Хара мне говорил, что ожидает сенсации на финансовом рынке. Мощные силы провоцируют обвал курсов валют.
— Откуда он получил эти сведения?
— Они узнали, что он назначен в комиссию, и предложили ему сыграть в их игру. Он подыграл настолько, чтобы понять механизм всей затеи.
— «Они»? Кто «они»?
— О, это спрут. Его щупальца всюду. Это сеть, пронизавшая министерства, газеты и банки. Они везде, и не исключено, что мы с вами сейчас на прицеле.
Канэда дрожал, выговаривая это. Он пугливо поковырял лапшу в своей миске.
— Интересно, — сказал Мори. — Но нельзя ли конкретнее, если вас не затруднит? Кто кому что предложил? Когда? В какой форме?
Канэда мотнул головой, будто его хлестнули.
— Нет и нет, в другой раз, — сказал он поспешно. — Сейчас разойдемся. Если они обнаружат, что я говорил с детективом, расследующим смерть Хары…
Он соскользнул с табуретки и внезапно исчез в толпе, нырнув в нее, как в поток.
— Газету! — выкрикнул ему вслед из-за стойки продавец лапши, толстый, в заляпанном фартуке. — Вы забыли газету!
— Возьмите ее себе, — посоветовал Мори.
Разговор растревожил его. Канэда, конечно, закомплексован, как многие там, на верху пирамиды. Он явный псих. Но не выдумщик.
Мори принялся за лапшу, вспомнив, что голоден. Она была приправлена, как он любил. Свиная котлета сочилась. Он доел все до кусочка и, не спеша, направился по лестнице, когда услышал истошный крик. Взвыла сирена. Приближавшийся поезд затормозил, не дойдя до конца платформы, и в воздухе взвились синие искры.
