Андрей Курков - Игра в отрезанный палец
— Да! — крикнул Виктор. Вошел шеф.
— Ну как, ознакомился?
— Нет еще, — признался Виктор. Шеф прошел к его столу, взял из-за другого стола стул, уселся напротив.
— Что, неужели никаких вопросов нет? — спросил озабоченно.
— Я еще не дочитал, Леонид Иваныч.
— Странно. А по ходу чтения вопросов не возникало, да? А у меня возникли.
— Ко мне? — удивился Виктор.
— Нет, к кому-то третьему, К тому, кто решил это дело сюда отфутболить…
У тебя здесь кипятильник есть? Виктор кивнул.
— Сделай-ка чаю и давай вместе порассуждаем! За чаем в основном рассуждал майор. Правда, рассуждал он очень вопросительно и все время смотрел в глаза Виктору.
— Во-первых, дело слишком свежее, чтобы готовить его в разряд бесперспективных. Во-вторых — правительственный труп. Тут, по логике вещей, должна быть целая бригада с важняком во главе. А что мы имеем? Дело из СБУ передают в наш район! Формально причина есть — горка, с которой взлетел генерал на дирижабле, находится в нашем районе. Приземлился, правда, он в соседнем. Но это роли не играет. Газеты о деле еще ничего не написали, даже некролога.
Значит, кто-то информацию придушил. Это и нам сигнал — никому из журналистов о деле говорить не стоит. Понятно?
Виктор кивнул.
— Ну а теперь подумай сам: почему приказали дело передать тебе?
— Лично мне? — удивился Виктор.
— Да, позвонили и назвали твою фамилию… У тебя что, связи большие?
Виктор задумался.
— Так ведь в таких делах связи нужно использовать, чтобы подальше от всего этого держаться.
— Может, Дима? — произнес вслух Виктор.
— Что?
— Может, Дима Ракин меня посоветовал? Он ведь после перехода в спецотдел к нам несколько раз заглядывал…
Виктор уставился в глаза майору, словно ожидал сейчас же получить твердый ответ на свое предположение.
— Ты же с ним дружил, — кивнул Леонид Иваныч. — Вот найди его и разузнай.
По крайней мере спроси, как лучше все делать… Ладно, засиделся я у тебя.
Дочитай дело, потом можешь ко мне зайти.
Виктор снова остался один. Майор умело и безжалостно разрушил его фантазии относительно причин и последствий появления у него в производстве дела о «летающем» генерале. Теперь стало грустно. С совсем уже другим чувством открыл Виктор папку. Уткнул взгляд в напечатанный на машинке текст. Читать не хотелось, и Виктор вернулся к фотографиям. Разложил их перед собой на столе.
Откинулся на спинку стула и, повернув голову, бросил взгляд в окно, в квадрат серого городского пейзажа, по которому диагональю проходила трещина стекла.
Раннее золотое утро вернуло Ника на несколько минут в детство — солнечные лучи пробивали насквозь легкую занавесочку на окне спальни и своим теплом гладили кожу на его лице, дотрагивались нежно до век. Еще не раскрыв глаза, он зажмурился и вспомнил, точнее его кожа, лицо вспомнили утреннее пробуждающее тепло солнечных лучей в домике бабушки под Житомиром. Там его кровать стояла прямо под окном — так же, как и здесь.
Он поднял руку, закрывая глаза от проникающего солнечного света. Ощутил на запястье холодный металл — забыл вечером снять часы. Ну что ж, очень кстати.
Было самое время взглянуть на циферблат. Шесть тридцать. Вокруг — санаторная тишина.
Ник поднялся, принял душ, побрился. Заглянул в заботливо заполненный чужими руками холодильник — сыр, колбаса, овощи, в дверце с внутренней стороны — три яйца. Как раз на хорошую яичницу. Подумал о Тане с Володькой. Как они там сейчас? Что едят? Из полученных за квартиру шести тысяч зеленых он оставил им одну тысячу, но просил быть поэкономнее. Деньги им будут нужнее здесь.
Позавтракав, оделся и вышел. Запомнив свой домик, прогулялся по тропинкам и дорожкам, выбрел случайно к воротам, возле которых дремал, сидя на стуле, солдатик без оружия.
То, что солдат был без оружия, как-то особенно порадовало Ника. Мирная страна — Украина. В Таджикистане такого быть не могло. Не зря он сюда приехал.
Полюбовавшись дремавшим солдатиком, он развернулся и направился в противоположную сторону. Вышел к небольшому обрывчику, с которого открылся замечательный вид: извилистая речка, ивы над водой, утки.
Посмотрев по сторонам, он заметил справа ступеньки вниз. Спустился возле маленького понтона, к которому были привязаны несколько лодок. Вдоль берега бежала тропинка. Ник медленно прогуливался по ней, наслаждаясь свежестью утреннего речного воздуха. Вышел к забору из металлической сетки и, к удивлению своему, увидел в нем большущую дырку как раз в том месте, где забор пересекал тропинку. Опять далеким выстрелом память вынесла на поверхность совсем другой забор, из колючей проволоки. Таджикский забор, в котором любая дырка могла привести к очередной смерти.
Нагнувшись, он шагнул в дырку и продолжил свой путь.
Остановился, увидев на берегу рыбака — высокого мужчину в ватнике и спортивных штанах с вытянутыми коленками. Перевел взгляд на речку перед рыбаком. Нашел неподвижный поплавок. Сделал еще несколько шагов вперед.
— Клюет? — спросил негромко.
— Клюет, только лениво, — ответил, обернувшись, рыбак. Нику вдруг захотелось просто поговорить. О чем угодно. О рыбе, о погоде, о жизни.
— Вы местный? — спросил он рыбака.
— Да, тут, наверху живу.
— А я только вчера приехал…
— Отдыхаете?
— Да… Тут рядом, в домике. Вы не знаете, где поблизости магазины?
Рыбак усмехнулся.
— Зачем вам магазины, если вы сюда приехали? Гастроном У вас там на территории есть. Еще пару магазинов — в Конче-Заспе, двадцать минут пешком. Вы что, не из Киева?
— Нет, из Таджикистана. Семья еще в Саратове, а я пока один приехал.
Осмотреться надо, квартиру подобрать. Сколько в Киеве квартиры стоят?
— По-разному. Однокомнатные от десяти тысяч долларов.
— Сколько? — удивился Ник, и на его лице внезапно появилась растерянность.
— Почему так дорого? Я вон свою трехкомнатную в Душанбе за шесть тысяч продал…
Рыбак посмотрел на Ника с сочувствием.
— А вы что, не узнавали, какие здесь цены? Так, наобум приехали?
Ник молчал. Он вдруг понял, что и местных денег у него нет. Только квартирные доллары. Он и спросить у Ивана Львовича не додумался о деньгах, хотя тот еще в Душанбе обещал «подъемные» на обустройство.
— Может, кофе хотите? — неожиданно предложил рыбак. — Клева уже не будет, пойдемте к нам…
Пока рыбак сматывал снасти, Ник думал о квартире. Все его планы на будущее в новой стране были прежде всего связаны с добротным жильем. И вдруг совершенно незнакомый человек разбил его планы вдребезги. Разрушил все до основания, а теперь зовет выпить с ним кофе.
«Но ведь это правда, — думал Ник. — То, что он говорит. Чего ему меня обманывать. Значит, столько квартиры здесь и стоят…»
А ведь он там, в Душанбе, спрашивал у Ивана Львовича о квартирах, о ценах.
«Не беспокойся! — сказал тогда Иван Львович. — Все по карману». По какому карману? По чьему?
— Ну так что, выпьете кофейку? — рыбак повторил свой вопрос, уже держа в руках бидончик с пойманной рыбной мелочью и удочку.
— Спасибо. Выпью.
Они поднялись по тропинке на холм. Вошли в калитку. Прошли мимо старого массивного двухэтажного дома.
— Тут моя теща живет, — кивнул на дом рыбак. — А я себе вон построил.
Метрах в восьмидесяти впереди вырос кирпичный трехэтажный красавец-дом.
Ник сразу исполнился зависти и уважения к этому человеку.
— Что, сами построили? — переспросил.
— В основном сам. Иногда брал в помощь то сына, то мужиков из ближних сел.
— Так вы строитель?
— Я? — рыбак усмехнулся. — Нет, я — писатель. Это писательский поселок, ну как Переделкино под Москвой…
— У меня в роду тоже писатель был. По отцовской линии. Я толком с родством так и не разобрался. Сергеев-Ценский.
— Да ну! Значит, не зря вас сюда занесло! Он же, кажется, в Крыму жил, на Украине!
Зашли в дом. Сразу попали в просторную кухню со старинным кожаным диваном со вспученным пружинным сиденьем и высокой деревянной спинкой, оканчивавшейся зеркалом.
Перед диваном стоял длинный сосновый стол.
— Садитесь! — кивнул рыбак. — Я сейчас.
Ник уселся, провел ладонью по гладкой столешнице.
— Это тоже моя работа, — оглянувшись, сказал рыбак. Он зажег плиту.
Зажужжала кофемолка в его руках. По деревянным ступенькам лестницы спустилась сонная женщина в ночной рубашке. Спустилась, уставилась непонимающе на Ника, потом на хозяина.
— Валя, ты что, не один? Ой! — Она поднялась обратно и минут через пять спустилась уже в халате.
— Это моя жена — Света. Да, а я — Валентин…
— Ник, — представился гость. — Извините, я не хотел вас потревожить…
— Я его на кофе позвал, — объяснил Валентин своей жене. — Из Душанбе приехал…
— Мне тоже свари, — попросила Света.
Красивая женщина, подумал Ник, глядя на жену Валентина. Изящная, высокая, большеглазая. Что-то аристократическое в ней есть.
