Андрей Воронин - Комбат. За личное мужество
– Есть немного, – кивнул Титовец и, заметив на стене армейскую фотографию, где была вся их первая рота десантно-штурмового батальона, спросил: – Помнишь, майор?
– Помню, – кивнул Рублев и тяжело вздохнул.
Когда он смотрел на эту фотографию, ему вспоминалось разное. Однако сейчас почему-то стало горько. Да, были у них победы, но потери помнились острее. И если говорить о воинском братстве, то оно, как с годами понял Рублев, держится как раз на общей памяти не столько о победах, сколько о потерях.
Василий, взглянув на Рублева, все понял без слов и тоже тяжело вздохнул.
Уже на кухне, за горячими бутербродами, которые на скорую руку приготовил Рублев, Титовец поинтересовался:
– А ты как, служишь где или на пенсии?
– Считай, на пенсии, – кивнул Рублев и, чуть улыбнувшись, сделал несколько глотков горячего кофе.
– Не верю, – покачал головой Василий.
– И правильно делаешь, – улыбнулся Рублев.
– Я знаю, здесь, в Москве, с нашим военным опытом можно заколачивать неплохие бабки, только нужно знать где, – как-то вдруг воодушевившись, сказал Титовец.
Но Рублев только покачал головой и, чтобы перевести разговор на другую тему, спросил:
– А ты в Москву зачем? Ведешь себя как-то странно. Просишь встретить, а приезжаешь на час раньше. И налегке. Я-то, грешен, думал, что ты мне шкуру медвежью, рога привезешь, как обещал.
– Привезу. И шкуру, и рога, если появилась та, которая может их тебе наставить, – попытался пошутить Титовец.
Но Рублев сухо его оборвал:
– Это мне точно не грозит.
Эта тема была для Бориса Рублева табу. Он был из тех мужчин, которые не любят болтать попусту, хвастаться легкими амурными победами. О том, что творилось у него в душе, что волновало его сердце, знал, а точнее, догадывался лишь он сам.
Титовец это уловил и смущенно потупился.
– Ну, так в Москву ты зачем? – повторил свой вопрос Рублев.
– Дело здесь у меня, – пробормотал Титовец, болезненно морщась.
– Опасное? – спросил Рублев, сверля взглядом Василия.
– Не знаю еще, – пожал плечами тот. – Мне с человеком одним встретиться нужно.
– Из наших?
– Нет, – покачал головой Василий.
– У тебя на когда встреча назначена? – поинтересовался Рублев.
– Ну, пока что время терпит, – уклончиво сказал Василий, давая понять, что об этом он с Рублевым говорить не хочет.
– Ладно, – кивнул Рублев. – Я спросил, чтобы прикинуть, чем заняться. Может, выспаться хочешь или душ принять, отдохнуть?
– Нет, – отказался Титовец, – на это у меня точно времени нет.
Договорить они не успели: кто-то настойчиво позвонил в дверь. Рублев, еще не посмотрев в глазок, уже догадался, кто это мог быть.
На лестничной площадке стояла Серафима Карловна, только уже не в халате, а в элегантном красном костюме и черной шляпке.
– У нас еще одно убийство! – сказала она не то с горечью, не то с воодушевлением и добавила: – Вы нам очень, очень нужны! И товарища вашего тоже позовите! Будете понятыми!
– Давайте вы с ним будете понятыми, – предложил Рублев. – А я лучше останусь в стороне.
– Хорошо, но я вас жду. Пойдем… – сказала Серафима Карловна, чуть закатывая глаза.
– Куда? – спросил Рублев. – В подвал?
– Нет, – покачала головой Серафима Карловна. – К Марусе! Я знала, я чувствовала, что добром это не кончится! – выпалила она.
Титовец вышел в прихожую, очевидно догадавшись, что им от этой женщины так просто не отделаться.
– Я так и знала! Я так и чувствовала! – продолжала вещать Серафима Карловна, пока они друг за другом спускались по лестнице. – Бедные, бедные Санек и Маруся! Они так любили друг друга. Многие не верили, а ведь у них и правда было настоящее душевное родство! И разница в возрасте здесь совершенно ни при чем!
– Так кого убили? – попытался узнать Титовец.
– Вы что, не поняли?! Марусю убили! – всхлипнула Серафима Карловна.
– Полиция там? – спросил Рублев.
– Там, там, – кивнула Серафима Карловна. – Но им я не хочу ничего говорить. А вам скажу. Вам я скажу, потому что знаю, знаю, кто их убил.
– И кто же их убил? – спросил Рублев, понимая, что Серафима Карловна не успокоится, пока не вывалит на них всю известную ей информацию.
Серафима Карловна остановилась, оглянулась и, понизив голос, сообщила: – Это Колян. Из ревности. У Маруси был любовник, Колян, сущий алкаш. А когда у нее Санек появился, Колян несколько раз приходил и сцены устраивал. Маруся сама мне жаловалась.
– А где его, этого Коляна, найти? – поинтересовался Рублев.
– Я потом вам все расскажу и покажу, – пообещала Серафима Карловна и добавила: – А теперь тише… нас там ждут.
Дверь в квартиру была не заперта. Внутри царил беспорядок. Очевидно, хозяйка вечером или ночью вела с кем-то довольно бурный диалог, свидетельством чему были разбитые тарелки и бутылки, перевернутые стулья и стол, обрывки газет, раздавленные прямо на полу помидоры. Труп, уже накрытый простыней, лежал на диване. Эксперт вертел в руках, облаченных в резиновые перчатки, окровавленный кухонный нож.
– Что, тоже ножевое? – спросил Рублев у эксперта, высокого, худощавого, чуть сутулого парня в очках.
Тот, не поворачиваясь, кивнул и, очевидно посчитав, что интересуется кто-то из своих, добавил:
– И снова работал профессионал.
– То есть? – попросил уточнить Рублев.
– Да вижу знакомый почерк десантуры, – хмыкнул эксперт и попытался имитировать ножевой удар.
– А вы что, в десанте служили? – с недоверием в голосе поинтересовался Рублев.
Эксперт покачал головой и только теперь повернулся.
– А вы вообще-то кто такой? – спросил эксперт, увидев незнакомого мужчину.
– Я тот, кто может точно оценить профессионализм удара, – ответил Рублев.
– Вы служили в десанте? – спросил эксперт.
Рублев кивнул.
– И что скажете? – поинтересовался эксперт, приподнимая простыню, прикрывавшую труп.
Рублев глянул и нахмурился:
– Там, в подвале, я думал, что мне показалось, – сказал он, – но теперь я уверен, что мне знаком этот удар. Я видел точно таким образом убитых душманов.
– Так вы, может, знаете, кто убийца?
– Нет, – покачал головой Рублев, – убитых этим бойцом душманов видал, а кто он – не знаю. Может, ты, Василий, в курсе? – спросил он у Титовца.
Тот, похоже, даже не услышал вопроса, поскольку сосредоточенно разглядывал стоящие на серванте резные фигурки.
Наконец он снял одну из фигурок и показал Рублеву:
– Вот эти солдатики мне точно знакомы.
– Это римские воины? – уточнил Комбат.
– Ну да, вырезанные из мыла римские легионеры. И я их точно видел. Но где, сейчас не вспомню. – пробормотал Титовец.
– Надо бы вспомнить, – серьезно сказал Рублев. – Обязательно надо вспомнить…
Солдатики были вырезаны из куска обычного белого мыла. Это была и вправду ювелирная работа, требующая мастерства и выдержки.
– Этих солдатиков Марусе Санек подарил, – поспешила включиться в разговор Серафима Карловна. – Она мне как-то хвасталась.
– И это Санек их вырезал? – спросил Рублев.
– Не знаю, наверное, – пожала плечами Серафима Карловна, сняв с серванта второго легионера.
– Вам же ясно сказали: ничего не трогать! – зло одернул их следователь, молодой черноволосый невысокий мужчина, который до этого был, очевидно, занят осмотром квартиры.
Рублев, не собираясь вступать ни с кем в пререкания и бросив на ходу Василию, что будет ждать его на улице, вышел из квартиры.
Возле подъезда стоял полицейский «уазик», а на лавочке сидели Мария Митрофановна с Жулькой на поводке и еще одна соседка – пожилая и вечно всем недовольная Варвара Семеновна. Она выглядела гораздо старше «вездесущей Серафимы» и Марии Митрофановны, а они, похоже, не очень любили ее общество. Но сейчас две пожилые женщины что-то оживленно обсуждали.
Рублев поспешил отойти в сторону. Ему просто необходимо было осмыслить происходящее. Еще утром, отправляясь на пробежку и вдыхая полной грудью свежий осенний воздух, он совсем иначе представлял себе сегодняшний день: встреча со старым другом, задушевный разговор, горькие, но дорогие воспоминания. А тут сразу два убийства, «вездесущая Серафима» и Василий Титовец, которого, похоже, тоже угораздило влипнуть в какую-то историю.
Неожиданно на огромной скорости во двор влетел и резко затормозил у подъезда белый микроавтобус с затемненными стеклами. Из него выскочили пятеро парней с автоматами в униформе и черных масках. Что-то в их облике насторожило Бориса. Ему показалось, что новые «гости» «не тянут» на спецназовцев. Когда же из микроавтобуса выскочил водитель – накачанный бритоголовый невысокий крепыш, руки которого были сплошь покрыты наколками, Рублев понял, что подозрения его вполне обоснованны. Как только маски-шоу скрылись в подъезде, Рублев поспешил за ними.
Дверь в квартиру, которую всего несколько минут назад покинул Борис, кто-то то ли случайно, то ли специально запер изнутри. Внутри вовсю шла перестрелка.
