Кирилл Казанцев - Кредит на смерть

– А они не будут против? – поинтересовался Иван, слегка опешивший от подобного поручения.

– В город переехали. Участок пустует. Вот мы картошку там и посадили. Еще свеклу, но ее позже убирать, – пояснил отец деловито. – Свиней-то надо чем-то кормить. Это тебе не колхоз, времена другие.

Мать на кухне закатывала банки с помидорами. Ее волосы были убраны под белую косынку. Поверх халата она нацепила клеенчатый передник. Вся сосредоточенная и внимательная, с кастрюлей горячего маринада в руках, женщина стояла перед целой батареей разнокалиберных банок, заполненных томатами, зеленью и приправами. В кухне пахло уксусом, смородиновым листом и пареным хреном.

– Смотри, кого я нашел во дворе! – похвалился отец.

Мать мельком взглянула на него и бросила радостным голосом, продолжая заливать банки:

– Ваня приехал. Давай, проходи, раздевайся, я сейчас закончу.

Отец с довольным видом полез в сервант за самогонкой, перехватил сердитый взгляд матери и проворчал:

– Так ведь сын приехал! Надо же как-то отметить.

– А тебе только это и надо, – буркнула мать и отвернулась к банкам.

Отцом это было расценено как благословение. Он достал бутылку с янтарной жидкостью, стаканы и потащил Ивана в комнату.

– Эй, а закусить? – напомнил ему сын.

– Такую штуку грех закусывать, – загадочно улыбнулся отец, демонстрируя стальные коронки на резцах.

– Что, опять какая-то экспериментальная настойка вырвиглаз. – Иван с подозрением посмотрел на жидкость в бутылке.

Его отец славился по всему селу бесчеловечными экспериментами в области самогоноварения. Свою продукцию двойной перегонки и пятикратной очистки он настаивал на всем, что под руку попадало, вплоть до куриного помета. Потом, когда у очередного дегустатора глаза лезли на лоб и подкатывала тошнота, еще утверждал, что все это очень полезно для здоровья.

– Я виноград рассадил, теперь вот домашний коньяк делаю по всем правилам, – разливая по стаканам напиток, пояснял Григорьев-старший. – Семеныч мне бочки дубовые смастерил. Я ему за это теперь по гроб жизни должен. Душевная вещь получается. В магазине такого не купишь.

– Точно не отрава? – Иван осторожно понюхал содержимое стакана.

– Да ты прямо как не мужик, – с досадой воскликнул отец, залпом махнул свой стакан, крякнул и добавил: – Я даже специально его слабеньким сделал, всего сорок градусов. Потому как знал, что вы там, в городе, все изнеженные.

– Ладно, за встречу, – буркнул Иван и осушил свой стакан.

Напиток по вкусу действительно напоминал хороший коньяк.

– Как тебе это удалось? – удивился он.

– Секретная технология! Сам придумал, и эта тайна умрет вместе со мной, – заверил его счастливый отец, однако уже после второго стакана подробно расписал весь процесс, от сбора винограда до финальной фильтрации. – Кстати, в серванте бутылка стоит семисотграммовая из-под вина, смотри не выпей, – вспомнил он. – В ней настойка болиголова, страшный яд!

– А какого лешего ты его в серванте держишь? – изумился Иван. – Не боишься с пьяных глаз перепутать?

– Ну, во-первых, я себя всегда контролирую, – заметил отец, приосанившись. – Во-вторых, я его по вкусу всегда определю, в-третьих, это лекарство для твоей матери. Она где-то вычитала рецепт и теперь лечится, так что слишком далеко засовывать его нет резона.

– Ой, смотрите, долечитесь вы, – покачал головой Иван.

Потом появилась мать с закусками: картошка, жареное мясо, салат, ветчина. Все пахло так аппетитно, что у Ивана заурчало в животе.

– Что, оголодал там, в своей армии, да еще и без жены? – язвительно спросил отец, наблюдая за тем, как сын ест. – Когда же ты женишься-то?

– Скоро, – пообещал Иван с набитым ртом.

– Да, дождешься, – махнул рукой отец. – Вон другие мужики уже все внуков обмыли. У Петровича в прошлом году такая гулянка была.

– Тебе бы только гулянки, – сердито заметила мать и ласково попросила сына: – Завтра спустишь в погреб банки, а то этого лентяя не допросишься. – Она рассерженно толкнула в бок отца, который со счастливым видом снова разливал коньяк по стаканам.

– Постараюсь впихнуть это дело в свой жесткий график, – пошутил Иван. – Благодаря бате мне не придется без дела сидеть.

– Молод ты еще для этого, – с умным видом заметил Григорьев-старший, нахмурился и спросил: – Вот ответь, чем ты там в городе занимаешься, что нам потом письма приходят, будто мы денег задолжали?!

– Какие письма? – не понял Иван.

– Тебе лучше знать. – Отец насупился и вновь потянулся за бутылкой.

– Уймись уже, – заступилась за сына женщина и пояснила: – Письмо из банка пришло, да уже не первое. Мол, мы должны огромные деньги. Отец решил, что ты кредит взял, а расплатиться вовремя не смог.

– Ничего я не брал, – пробормотал Иван в растерянности. – Покажите мне эти письма.

Мать сходила в спальню, принесла три распечатанных конверта, передала их сыну и села обратно за стол. Иван посмотрел на конверт. Получателем значился его отец, ниже стоял адрес дома в селе и почтовый индекс. Отправителем был банк «Народный».

В первом письме, пришедшем два месяца назад, говорилось, что Александр Федорович Григорьев взял в банке кредит под залог дома и имущества на развитие бизнеса в размере трех миллионов сроком на двадцать лет. Далее прилагался график погашения кредита, из которого следовало, что отец должен выплачивать ежемесячно порядка тридцати тысяч.

– Что за бред! – вслух изумился Иван, отложил прочитанное письмо и взялся за второе.

На этот раз банк «Народный» уведомлял о просрочке платежа по кредиту и приводил расчет пени по ставке рефинансирования. Она была внушительной. В последнем письме, пришедшем два дня назад, банк грозился подать в суд на злостного неплательщика.

– Может, объяснишь, что все это значит?! – поинтересовался отец. – Письма-то просто так слать не станут!

– Верно, не станут, – согласился Иван, погруженный в свои мысли. – А вы случайно свои документы никаким проходимцам не давали? Ну, может, кто приходил, сказал, что вы выиграли что-то?

– Да нет, ты что!.. – покачала головой мать. – Мы телевизор смотрим, про всяких мошенников наслышаны. Я сама никому документы не дала бы, а отец вообще не знает, где они лежат.

– Ладно, я завтра съезжу в банк и разберусь с этим, – пообещал Иван, но отец запротестовал:

– Куда это ты собрался?! Эта хрень подождет. Завтра мы крышу чиним, а то дожди пойдут, тогда пиши пропало.

– Не забудь про помидоры, – напомнила мать.

– Понял, – обреченно протянул Иван и действительно догадался, что отдых, о котором он так мечтал, откладывается на неопределенный срок.

– Ну, давай еще по одной, – предложил повеселевший отец.

– Саша!.. – Мать сердито сдвинула брови.

Упавшее дерево перегородило дорогу, и объехать ствол не было никакой возможности. Валентина остановилась, слезла с велосипеда и попыталась перетащить его через преграду. Однако сделать это оказалось не так просто. Тонкие ветки запутались в спицах, и велосипед застрял. Она тянула его и не услышала шагов за спиной. Женщина краем глаза увидела какое-то движение и резко обернулась.

Мужчина в маске уже стоял прямо перед ней. Бежать было поздно. Валентина с дрогнувшим сердцем подумала про пенсию, которую должна была разнести. Деньги лежали у нее в сумке – около ста шестидесяти тысяч рублей. Это из-за них ее подстерегли. Вот оно и случилось. Страх ледяной волной расползался по телу.

Места вокруг настолько глухие, что кричать можно сколько угодно – все равно никто тебя не услышит. Километров на пять в одну и в другую сторону раскинулся густой лес, перемежавшийся заболоченными низинами.

Онемевшими от ужаса губами Валентина пролепетала:

– Я отдам деньги.

По глазам незнакомца было видно, что он собирался что-то сказать, но в это время за ее спиной хрустнул валежник. Валентина хотела оглянуться, но не успела. В следующую секунду сильные руки обхватили ее за плечи. Могучая пятерня в пахнущей бензином перчатке зажала рот.

Женщина в панике стала отчаянно отбиваться и мычать, старалась разомкнуть стальные объятия. В ее сознании не осталось больше ничего, кроме всепожирающего, дикого животного страха смерти. Вырваться любой ценой. Выжить. Она дернулась изо всех сил, и тогда громила, державший Валентину, резким рывком свернул ей шею. Хруст позвонков напоминал треск сухой ветки в огне. Тело жертвы моментально обмякло. В расширенных глазах застыло изумление.

Убийца, явно довольный собой, пихнул труп в сторону, хохотнул и заявил:

– Видал, как я ее усмирил?! Мастерство не пропьешь!

Его подельник в жесте отчаяния сорвал с головы маску и бросил на землю. Стало видно, что это пожилой худощавый мужчина, обросший щетиной, сквозь которую начала пробиваться седина. Его ярко-синие глаза пылали злобой.