Сергей Зверев - Новые гладиаторы
Впрочем, есть у меня подозрение, что через него работает система наблюдения. Пусть отслеживают. Мне скрывать нечего, один фиг почти в животное превратился. Правда, в агрессивное. Типа бойцовой рыбки в аквариуме на ярмарке в Тае.
Таких рыбок тут не меньше сотни. Откуда они берутся? Багира привозит, наверное. Она меня тогда развела, как лоха последнего. А я еще думал, что обвел ее вокруг пальца.
Здесь, скорее всего, целая бригада таких девиц работает. Они подбирают всяких людишек, находящихся в конфликте с законом. Ну а потом, если крокодилы не съедят, то этих бедолаг вывезут в лес и выкинут. Мало ли в тайге заброшенных военных шахт.
Боев за спиной – уже не сосчитать. Поначалу только рукопашка. Теперь же могут и какой-нибудь трезубец в руки дать. Хозяева жизни входят во вкус. Но рейтинг мой высок. Меня все реже дергают на бой, берегут для особо важных клиентов.
Жаль, бежать отсюда нельзя. Такие барбосы охраняют, что с голыми руками и не подступись. Они и конвоируют на расстоянии, невозможном для броска. К тому же куда бежать – неизвестно. Коридоры тут абсолютно точно кончаются стенкой, ямой с тиграми или бассейном с крокодилами. Колизей!..
Гена закончил школу и вместе с аттестатом получил наконец-то кандидата в мастера. Неожиданно для всех, а может, и для себя, он поступил в мединститут. Особой тяги к этому делу у него не было, но вуз находился в двух остановках от дома, к тому же считался в городе престижным учебным заведением.
По случаю поступления мать решила сводить сына в «настоящий» ресторан. Гена поморщился, но ничего не сказал. Он любил мать, да, впрочем, и отца, несмотря на всю их явную травоядность, и старался не перечить родительским капризам. Если, конечно, это не шло в разрез с его принципами.
Старшего Волкова они с собой брать не стали, справедливо предположив, что его потом из кабака не выставишь. Трезвый и хмурый папахен на родимом «Запорожце» подвез жену с сыном к центральному ресторану.
Мать и сын уселись за столик в глубине зала. Официант принять заказ явно не торопился. Вновь пришедших он сразу классифицировал как людей не денежных, от которых вряд ли дождешься чаевых. Халдей стоял у служебного столика и сосредоточенно читал какой-то документ.
Матушка пару раз пыталась подозвать служителя ресторации робким «Можно вас?». Звук, наверное, путался в ресторанных запахах – есть такая физическая аномалия – потому что официант никак не реагировал. Женщина неловко вертела в руках картонное меню и всем видом старалась показать, что ничего особенного не происходит.
Гена в ресторанах ранее не бывал – чего зря деньги тратить? – но смущаться не привык в любой ситуации. Он пружинисто поднялся из-за стола и пошел разруливать физический феномен. Если звуковые волны не доходят до чьих-то ушей, то надо или волны усилить, или уши приблизить к источнику звука. Даже если их исключительно для чистоты эксперимента придется оторвать от головы.
Гек вежливо потыкал официанта твердым пальцем в спину.
– Любезный, примите заказ, пожалуйста.
Удивленный официант поежился от стада мурашек, нахлынувших из-под твердого тычка, и оглянулся на наглого визитера. Возмущенный ответ тут же затерялся в глубинах эмоций. Не зря же Гек тренировал специальный взгляд хищника.
Несмотря на наличие у дверей здоровенного вышибалы, официант почему-то вдруг засуетился и пробубнил:
– Да-да, конечно. Вы уже выбрали? Сейчас я подойду.
Волков с чувством выполненного долга вернулся к столу. Они заказали сто грамм коньяку – ради праздника можно, – салаты и котлеты по-киевски. Коньяк пах клопами, умершими после отравления сивухой, а салаты еле закрывали дно небольших посудинок. Однако это был «настоящий ресторан», а значит, все здесь априори считалось по высшему разряду. Во всяком случае, именно так казалось матери Гены, которая последний раз посещала подобное заведение во времена своей студенческой юности.
Зал потихоньку наполнялся народом. На эстраде в углу солидно возились музыканты, настраивая аппаратуру.
– На теплоходе музыка играет, а я одна стою на берегу, – запричитала певица под аккомпанемент клавишника, двух гитар и ударных.
Подвыпившая толпа ринулась на пятачок перед эстрадой. Начался обычный вечерний съем.
– А сейчас для нашего дорогого Юрия Юрьевича из солнечного Норильска звучит эта композиция.
Мордатый Юрий Юрьевич лихо пустился в пляс, рассекая выпуклым животиком застоявшийся ресторанный воздух. К потолку потянулись столбы табачного дыма. Официально курить за столами запрещалось, но завсегдатаи имели индульгенцию.
– Я в туалет, – обозначил Гек причину своей отлучки и пошел на выход.
Надо же было такому случиться! В туалете ресторана он встретил своего давнего недруга. Смирнов-младший причесывал кудри у зеркала и на Гену сначала глянул лишь мельком. Потом узнал. Взгляд хлыща вильнул в сторону. Видимо, встреча с Геком один на один положительных эмоций у парня не вызвала.
Тем не менее Смирнов собрался с духом, откровенно вызывающе усмехнулся и силой воли вернул взгляд на место.
– А, это ты, крысеныш.
Он тут же неожиданно быстро выбросил ступню на уровень лица своего визави и зафиксировал ногу на этом уровне. Хорошая растяжка. Видно было, что парнишка взял несколько уроков карате.
– Чего ты ногами-то размахался? – вполне дружелюбно сказал Гена. – Дай облегчиться, потом побазарим.
Дружелюбный тон слегка сбил боевой задор с этого субъекта.
– Что, обмочился уже? Давай иди! А потом я тебя урою.
Гек пожал плечами и пошел мимо Смирнова-младшего к шеренге матово-белых писсуаров. Соперник чуть отступил, освобождая проход.
Тут Гена внезапно сделал шаг в сторону ясновельможного сынка и всем весом придавил белоснежный фирменный кроссовок опорной ноги к кафельному полу. Одновременно с этим Волков сильно толкнул противника плечом.
Тот как раз завершал свое собственное движение назад. Поэтому он легко ускорился в направлении, обозначенном твердым толчком. Фиксированная стопа осталась на месте, тогда как стокилограммовое тело чуть повернуло вокруг продольной оси и рухнуло на пол. Связки голеностопа благополучно порвались, нога вывернулась. Смирнов взвизгнул от резкой боли в щиколотке.
Гена, не теряя ни секунды, аккуратно наступил на сломанную лодыжку своего обидчика и слегка покрутил на ней подошвой ботинка. «Вы топчете окурок одной ногой – оп, оп, оп».
Затем Волков в меру быстро покинул ресторан. При этом ему повезло. Вышибала отвлекся для разговора с какой-то девицей, держащей между тонкими пальцами не менее тонкую сигарету.
Гек нырнул в тесный салон родного «ушастика», разбудил кемарившего отца и послал его вызволять супругу из ресторанного чада. В этот момент по улице, шаря глазами по сторонам, пробежали три крепких парня. Волков сполз ниже по сиденью, чтобы не маячить в окне. Крепыши проигнорировали непрестижную машину и рванули дальше, вниз по улице.
– То-то сынок был такой борзый, – сказал Гек сам себе и ухмыльнулся. – Ну что ж, летите, голуби, летите.
Тут вернулись родители.
– А ты чего ушел? – спросила слегка обиженная мать. – Тебе не понравилось?
– Да нет, мама, все замечательно. Просто попили, поели. Чего там зря сидеть? Неинтересно.
– А там сейчас хулиганы человека избили, – поделилась матушка новостью, как бы парируя Генино «неинтересно». – Швейцар «скорую» вызвал и милицию. Знаешь, даже хорошо, наверное, что ты раньше ушел, а то там никого из мужчин не выпускали.
– Вот видишь! – Гена улыбнулся. – Давай, батя, заводи «боливара» и двигай на хауз.
По дороге, правда, отцу пришлось остановиться у общественного туалета. Мочевой пузырь сына, забытый впопыхах, заявил о себе весьма повелительным позывом.
Ситуация в ресторане развития так и не получила. Гек опасался не столько официального разбирательства или следствия, сколько бравых телохранителей Смирнова ибн Смирнова. В суде-то все равно ничего не докажешь – свидетелей не было. Поскользнулся, упал, закрытый перелом – все по классике. В ресторанном туалете полы ужасно скользкие. А вот каратисты с подачи пострадавшего могли повторить попытку реванша.
Гена стал носить с собой небольшой ломик, завернутый в газету. В очередной раз заворачивая свою дубинку в номер «Вечорки», он выяснил причину затишья. Оказывается, папу Смирнова вот уже месяц назад перевели по партийной линии в Москву. Наверное, все семейство за ним и увязалось.
В Москве-то небось кабаков больше. Сыночке есть куда ходить в свободное от дуракаваляния время.
Этот эпизод так и ушел в прошлое. Но душу Гека грела мысль о том, что последнее слово все-таки осталось за ним.
Смирнову за тридцатник, а выглядит этот тип на целый полтинник. Но есть тут одна нескладуха. Он по ту сторону стекла, а я, весь из себя атлет нордического типа, – по эту. Как чувствовал, что увижу старого кента в этом цирке, естественно, среди зрителей, а не на арене.
