Татьяна Полякова - Все в шоколаде
– Хочешь задать Деду несколько вопросов?
– Нет уж, спасибо. Сама задавай.
– Подумаю над этим, – кивнула я.
– Эта чертова политика… – пробубнил Волков, кивнул мне и вышел из машины.
Я тронулась с места, продолжая размышлять над его словами. Если честно, я здорово нервничала. Конечно, я не могла вообразить Деда в роли маньяка. Человек он решительный, и с моралью у него большие проблемы, но кромсать кого-то ножом.., чепуха…
– Чепуха, – вслух повторила я и усмехнулась, а потом и хихикнула, злясь на себя за это.
«Почему бы и нет? – продолжал веселиться кто-то внутри меня. – Он сукин сын, вообразивший себя всемогущим. А вдруг он свихнулся?»
– Это ты свихнулась, – возвысила я голос. – С какой стати ему убивать эту женщину да еще запихивать ей в рот доллары и писать на стене кровью “Сука”.
"А почему бы и нет? – вновь подумала я. – Нет, в самом деле. Допустим, он увлекся девчонкой, а она ему изменяла, предположим, он застал ее с любовником…” Никаких следов борьбы, если не считать опрокинутой бутылки коньяка. Такое впечатление, что девица сама разделась и легла в постель, ожидая, что ее осчастливят. Вместо этого ей кто-то накинул чулок на шею, а потом вспорол живот.
Предположим, он не заставал ее с любовником, а просто узнал о его существовании. Девчонка не подозревала об опасности, и он этим воспользовался. Тебе ли не знать, как он мстителен. Правда, обычно он мстит чужими руками… А если соблазн был чересчур велик? Хватит гадать, сейчас речь не об этом. Визитка, вот твоя головная боль, и показания соседей. Слухи – это несущественно, главное, чтобы не нашелся придурок, который опознает в госте убитой Деда. Если бы не выборы… Вдруг Волков прав и кто-то решил подложить Деду свинью, использовав его связь с девчонкой?
– Вот это плохо, очень плохо, – произнесла я и закончила:
– Потому что на этом он или они не успокоятся.
Я свернула к дому. Теперь даже генеральское окно не светилось. Я въехала в гараж и еще какое-то время сидела в машине, бессмысленно пялясь в лобовое стекло. Потом с неохотой покинула гараж, поднялась на три ступеньки и вошла в коридор. Квартира у меня в трех уровнях: гараж и просторный холл внизу, на втором этаже кухня, гостиная и столовая, на третьем две спальни. Я даже не могла припомнить, когда поднималась на третий этаж в последний раз. Гостиную я использовала как спальную, кухню как гостиную, столовая вовсе была мне без надобности, как, впрочем, и вся эта квартира. Но Дед рассудил иначе, а я с ним не спорила, точно зная, как это бесперспективно. Квартира досталась ему за гроши, и он не придумал ничего лучше, как подарить ее мне. Само собой, я изобразила восторг по этому поводу, потому что подарок свидетельствовал о том, что Дед любит меня по-прежнему и все у нас с ним ладненько да складненько.
Я прошла на кухню, включая везде по дороге свет, потому что не терпела темноты. В темноте меня посещали призраки. Обычное дело для людей с нечистой совестью, как утверждает Марк, а Марк в таких вещах смыслит. Во всяком случае, я ему доверяла в этом вопросе, потому что сам он всегда спит со светом.
Я включила чайник и немного постояла у окна, опершись на подоконник. Небо серело, но кухонное окно выходило в сквер, и там, в тени деревьев, было еще темно. Я заварила кофе, подумала и достала из холодильника бутылку мартини. Мартини я пью, как пьют водку. Налила полстакана, выпила и закусила куском хлеба. Посидела немного с закрытыми глазами, прикидывая, стоит ли ложиться. Покидать кухню было лень, я расслабленно устроилась в кресле и вроде бы задремала, потом резко подняла голову, взглянула на часы. Пожалуй, придется отправиться в постель. И тут зазвонил телефон. Я стояла и смотрела на аппарат, прикидывая, чего мне следует ждать от жизни. В эту ночь я нарасхват. Не торопясь, я сняла трубку.
– Да.
– Привет, – услышала я хриплый голос, не мужской и не женский. – Как себя чувствуешь? Должно быть, на душе паршиво?
– С какой стати?
– Ведь ты знаешь: это он вспорол брюхо девчонке.
– Какое брюхо? – хмыкнула я, взглянув на определитель номера. Звонок был из автомата. Я схватила сотовый и торопливо набрала нужный номер, боясь, что хриплый прекратит разговор и я ничего не успею.
– Дуру из себя не строй, – весело заявили на том конце провода. – Ты ведь уже видела ее? И знаешь: девку пришил твой любовник.
– Но… – начала я, однако в аппарате раздались короткие гудки. Звонивший бросил трубку. Зато ответил Сережа.
– Чего у тебя? – спросил он хмуро и зевнул. – Телефонный звонок. Из автомата.
– Чего хотели?
– Весьма информированный гражданин, знает даже то, что ему знать не положено.
– Понял, – ответил Сергей совершенно другим голосом. – Подключу твой номер. Еще что-нибудь?
– Пока ничего в голову не приходит, – вздохнула я и простилась с ним. Швырнула сотовый в кресло и задумалась. Номер моего домашнего телефона есть в справочнике, так что узнать его не проблема, а вот откуда звонивший узнал об убийстве? Оперативно, ничего не скажешь… – Так, – громко сказала я, по привычке начиная размышлять вслух. – Очень может быть, что Волков прав и кто-то решил подложить Деду перед выборами свинью. А если.., что если? Валяй, договаривай, вот сейчас ты подумала, что Дед в самом деле убил ее? Стоп, он не назвал его имени или прозвища, он сказал: “твой любовник”. Значит, звонивший осведомлен о наших отношениях… Необязательно. Дед никогда не скрывал, что неравнодушен к женщинам, так что логика вполне прослеживается: я на него работаю, значит, я с ним сплю. А если он имел в виду кого-то другого? Кого еще можно назвать моим любовником? Вот черт, ни одной кандидатуры. Впрочем, неизвестно, что обо мне болтают за спиной.
Допустим, он имел в виду Деда… Откуда звонивший узнал об убийстве? Точнее, от кого? Я сняла трубку и набрала номер сотового Волкова.
– Слушаю, – без энтузиазма откликнулся он. Я сообщила о звонке, сподвигнув его на длительное размышление. – Мы все еще на квартире, – сказал он наконец, – при мне никто никуда не отлучался… Хотя могли позвонить еще до моего приезда. Вот что, давай встретимся ближе к обеду и все обсудим. К тому времени у меня будут результаты вскрытия.
– Хорошо, – согласилась я, – жду твоего звонка.
Я прошлась немного по гостиной, затем не раздеваясь легла в постель и постаралась вздремнуть. Звонок неизвестного (хотя, может, неизвестной?) произвел на меня впечатление, что в общем-то странно. Периодически появлялись психи, которые звонили среди ночи с угрозами, а за несколько дней до выборов этому и вовсе не приходилось удивляться. То, что на Деда выльют ушат грязи, не вопрос, мы и сами подготовили две солидные бочки для наших конкурентов. Тогда с какой стати я так нервничаю?
– А нервничаешь ты, уважаемая, по той простой причине, что труп имеет место быть и он вовсе не бред очередного психопата. И ты в самом деле боишься, что Дед имеет к этому отношение, – скороговоркой выпалила я и даже зажмурилась.
* * *Часов до десяти я провалялась в постели, изводя себя разными мыслями. Толку от этого не было, зато беспокойства прибавилось. Я вышла на кухню выпить кофе, когда вновь зазвонил телефон. Голос Риты, секретаря Деда, я узнала сразу.
– Детка, – торопливо сказала она, поздоровавшись, – он хочет тебя видеть. Сможешь подъехать через полчаса?
– Конечно.
– Поторопись. Дед злой как черт, – перешла она на шепот. – Лучше не опаздывай.
– Постараюсь, – заверила я ее и пошла переодеваться.
Дед терпеть не мог баб в джинсах, о чем и заявлял неоднократно. В офисе дамы не рисковали появляться в брюках. Правда, в жару все дружно облачались в шорты, против них хозяин не возражал. Однако сейчас жары не наблюдалось, поэтому я выбрала темно-синий костюм и белую блузку, тщательно уложила волосы, поморщилась, потому что увиденное в зеркале не очень радовало, и направилась к машине.
Через десять минут я покинула гараж, махнула рукой отставному генералу, который как раз появился на балконе, и выехала на проспект, то и дело поглядывая на часы. Дважды не обратив внимания на красный сигнал светофора, я смогла подъехать к офису вовремя. Охрана внизу выглядела чрезвычайно деятельной, народ сновал из кабинета в кабинет, на лицах читалась решимость совершить трудовой подвиг, словом, работа шла полным ходом, а я поздравила себя с тем, что благодаря расположению хозяина избавлена от необходимости торчать здесь с утра до вечера. Впрочем, может, это Дед избавил себя от необходимости лицезреть мою физиономию каждый день. Поди разберись.
Я поднялась на второй этаж, кивая в ответ на приветствия, и вошла в приемную. Рита подняла голову от бумаг и приложила палец к губам, призывая к молчанию. Из кабинета Деда доносился мощный рык, который не могли заглушить даже двойные двери. Ритка беззастенчиво подслушивала, совершенно меня не стесняясь. Я плюхнулась в кресло и шепотом спросила:
