Андрей Бадин - Именем волчьего закона
– Для начала надо изучить врага, выяснить про него все, а потом уже что-то предпринимать, – Максимов выражался в свойственном ему стиле – информационно, предельно точно, без малейших эмоций.
– Надо искать его досье, – понял Краснов и сел к компьютеру. Быстро набрал имя Шалый и попросил машину найти его дело. Через мгновение оно появилось на экране.
– О! Нашел, – обрадовался сыщик, – почитаем.
Оперативники занялись своими делами, а Краснов своим. Он уселся поудобнее и принялся изучать документы.
«Александр Петрович Шелестов – так звали вора в законе Шалого. Родился в тысяча девятьсот пятьдесят пятом году в небольшом селе Матвеевка под Наро-Фоминском. Учился в школе, рос, матерел – все, как у всех деревенских пацанов, но вот когда ему исполнилось восемнадцать и пора было идти в армию, он, не сказав ни слова родителям, поехал в Москву на заработки. Вернее, бросился в бега, так как уж очень любил свободу и ни о какой военной службе, чтобы отдать Родине свой воинский долг, и думать не хотел.
В столице жить было негде, но благо было лето, и он ночевал по вокзалам да по паркам. А на пропитание Сашка Шелест – это была его школьная кличка, промышлял карманными кражами в транспорте и на рынках.
Еще в восьмом классе он посещал цирковую студию и учился искусству иллюзиониста. Ловко тасовал карты, вытягивал их из карманов зрителей и развил пластику и технику рук настолько, что все удивлялись, как это у него получается. Работать не хотелось – с детства не приучил пьянчуга отец и потаскуха мать, и поэтому паренек коротал время в одиночестве, промышлял у богатеньких деньгами и не бедствовал.
Но вот наступила осень, а за ней зима, и пора было подаваться в родные края. Сашка так и сделал – приехал домой к родителям и прекрасно перезимовал в немного покосившейся обветшалой родной избе. Хотя нос на улицу мало показывал – прятался от престарелого кряжистого участкового, пообещавшего при первой возможности отправить его в армию или в тюрьму.
Долгие зимние вечера летят быстрее, если занят каким-то делом. Шелест коротал их в тренировке пальцев рук – совершенствовал мастерство вора-карманника.
– Кто постигает науки, кто спортом занимается, а этот воровские пассы разучивал, – усмехнулся Краснов.
И вот наступила весна. Сашка Шелестов отравился на заработки в златоглавую, стал снова промышлять кражами на рынках и в транспорте и быстро богатеть. Но поработать ему пришлось недолго – его взяли за карманную кражу и дали два года в исправительно-трудовой колонии строгого режима».
– Вот, слушайте, – отвлекся Краснов, – тут говорится, что Шалый воровал на московских рынках. Тогда ему было восемнадцать лет. Это в тысяча девятьсот семьдесят третьем году. Я вот что думаю, может, там он и познакомился с Крохой?
Николай Иванович поднял взгляд от бумаг и призадумался:
– Может быть. В эти годы Кроха была на свободе.
– Теперь понятно, почему он ей покровительствует. Они кореша по жизни, по воле, – вставил Фомин.
– К тому же пара – Кроха ведь пятьдесят седьмого года рождения. На два года младше его. Может, у них и любовь.
– Да, интересно, читаю дальше, – Краснов вновь устремил взгляд на мелкий плотный шрифт на мониторе.
«Шелестов вышел на свободу, но свои воровские пристрастия не оставил, а стал воровать больше прежнего. На зоне он заматерел, изучил воровской быт, повадки и решил для себя, что точно станет предводителем преступного сообщества – вором в законе. Он начал покровительствовать молодым ворам, хотя самому было только двадцать два года, отчислял часть денег на воровской общак, стал налаживать контакты с уже коронованными особами и, обладая от природы прекрасным организаторским талантом, в конце концов добился своей цели. Через пять лет его уже знали все воры и авторитеты в СССР. Он был Сашей Шалым – вором в законе и хранителем общака воров Московского региона.
По карманам мелочь собирать он перестал, хотя иногда, среди своих, показывал фокусы на ловкость рук, чем удивлял видавших виды карманников. Друзья окрестили его Шалым, а враги – Шестипалым. Эту кличку Александр не любил и старался не вспоминать.
И вот грянули лихие девяностые, и под натиском «демократии» все смешалось в невообразимый людской водоворот. С трибун наконец-то стали говорить правду, гласность, коммерциализация и преступность захлестнули страну, и на каждом углу как грибы начали вырастать коммерческие фирмы. Деньги стали зарабатывать все, кому захочется, но и воровать стали кто попало. В рэкет хлынули бывшие спортсмены, артисты, бизнесмены и, естественно, зэки. Сначала брали верх те, кто был сильнее, наглее и многочисленнее, но очень скоро таких перестреляли, и их время ушло безвозвратно. На Руси опять стали править бал те, кто зарабатывал деньги ловкостью ума и рук, а не те, кто стрелял и взрывал направо и налево.
И настало время для разгула ума и воли, организаторского таланта Шалого. Он соединил воедино, казалось бы, несоединимые вещи – воровские деньги и легальный бизнес и стал процветать и богатеть как на дрожжах. Он одним из первых понял, что связи с политиками принесут огромные прибыли, и смело вошел в их среду. Завел знакомства, а позднее дружеские отношения с деятелями культуры, известными спортсменами, депутатами и министрами и вплотную подобрался к родственникам и семье президента России.
Александр Петрович Шелестов занял в списке самых влиятельных теневых особ страны почетное первое место. А с чего начинал…»
– Да, лихой послужной список у этого деятеля. – Сергей откинулся в кресле и потянулся. – Откуда про него известно столько подробностей?
– Он заказал одному писателю написать про себя книжку и понарассказал ему всей этой ерунды. – Максимов налил в стакан воды и выпил.
– Так это неправда, что ли?
– Наверное, правда, Шалый, на мое удивление, всю правду про себя выложил – мол, какой я хороший. Раньше воровал, а сейчас «исправился». Фонд помощи инвалидам-афганцам организовал и Попечительское общество, он и президент банка, и член правления кучи нефтяных компаний, и так далее и тому подобное. Он людям помогает как никто другой. А мы проверяли все его дутые фирмы – сплошная отмываловка взятых в кредит государственных денег. Воровство и разврат. Но он имеет связи наверху, кормит там кого-то и его не так просто взять. Ведь там, – Николай Иванович ткнул указательным пальцем в небо, – такие же, как и он, сидят.
– Да, круто работает, – Сергей взглянул на фотографию Шалого. С экрана на него смотрели карие, дерзкие, близко посаженные глаза на худом, в оспинах, лице. Нос с горбинкой и густые, сросшиеся над переносицей брови. Он был в красивом темном, видно, дорогом, от кутюр, костюме, прекрасно выбрит, причесан и, наверное, приятно надушен. В общем, подготовлен к съемке. Но, несмотря на его «добропорядочную» внешность, было в нем что-то внутренне отталкивающее. Его харизма, аура были недобрыми, отвратительными, и это почувствовал Сергей.
– Вы думаете, Шалый и сейчас занимается бандитскими делами, – спросил он, – рэкетирам покровительствует?
– Возможно, почему бы и нет. – Полковник встал, раскинул руки и до хруста в суставах потянулся. – Он бандит, вор, у него менталитет вора – бери, что плохо лежит, и кути на эти деньги. Ему мораль и этика чужды. Он на мир смотрит другими глазами и живет по своим понятиям. А лозунги типа «Не убий» лишь для того, чтобы поставить себе подобных в безопасные рамки. Иначе перестреляет друг друга их блатная шатия-братия, точно перестреляет. Их от этого только страх быть убитым и удерживает и ничто более.
– Это точно, – Алексей поднялся и пошел к двери кабинета. – Я сейчас вернусь. – Он вышел, а Краснов и Максимов остались одни.
– Если возьмем за факт, что Шалый помогает Лоле по рекомендации Крохи, то получается, что мне ее не найти и не взять, – Сергей недовольно поморщился. Он не любил, когда у него что-то не получалось, не любил проигрывать, и это приводило его в бешенство. – Лола сказала, что они собирали обо мне информацию несколько месяцев. Может, врала, а может, и правда.
– Если ей помогал Шалый со своими связями, то вполне возможно. Тебе надо на этого Сашу Шелестова посмотреть поближе. Последить за ним. У меня есть адреса его фирм, банка, тех мест, где он чаще всего бывает. Но учти, у него профессиональная охрана и они могут заметить слежку. Тогда…
– Тогда – придется туго, – парировал Краснов.
– Могут убить и тела не найдут.
– Так уже чуть не убили и хотели под эту вашу маньячку разыграть! Как, кстати, с ней, не поймали еще?
– Нахватали каких-то баб, теперь проверяют их по твоему фотороботу. – Николай Иванович усмехнулся. – Ловко ты всех провел, ох ловко.
– Пришлось, сами просили помочь.
– Я тебе советую бросить поиски этой Лолы. Если ей Шалый покровительствует, то это может плохо для тебя кончиться. Одно дело ловить троих отморозков – рэкетиров, а другое – противостоять системе во главе с влиятельным мафиози, у которого связи в правительстве, да и, наверное, в нашей конторе тоже, – полковник нахмурился. – Попробовать можно, но очень осторожно, чтобы ногами в бетон не вляпаться и на дне Яузы не оказаться.
