Кирилл Казанцев - Авторитет из детдома
– Поверьте, товарищ подполковник, мы делаем все возможное. Но в вашем доме, видимо, работал настоящий профессионал – ни одной зацепки, – начал оправдываться эксперт. – Но мы обязательно его найдем…
– Найдите. Или идите искать себе новую работу. Поваром, официантом, почтальоном… Боже мой! Золото, драгоценности, деньги, ценные бумаги, архив семьи. Столько лет копил, по крупицам собирал. Обручальные кольца на свадьбу моей дочери – из Италии. Папки с документами, – повторял, словно в бреду, Гандыбин.
– Папа, – в кабинет растерянно вбежала Тамара, обняла отца за шею. Тот прижал ее к себе и крепко поцеловал в лоб.
– Доченька! Что ж ты вчера пропала? Уехала, телефон выключила. Я так переволновался. Уже и не знал, что думать. А если бы с тобой что-нибудь случилось? Хотя хорошо, что тебя дома не было, – кто знает, может, случилось бы что похуже ограбления. Вот горе-то на мою голову!
– Нас что – и вправду ограбили? – девушка испуганно посмотрела по сторонам и как будто впервые заметила снующих вокруг полицейских.
– Взломали мой сейф и украли все наши сбережения. Хорошо хоть, что я в прошлом году застраховался.
В это время к Гандыбиным подошел следователь и осторожно кашлянул.
– Можно задать вам несколько вопросов? – обратился он к Тамаре.
– Да, конечно.
– Вы не видели в последние дни возле дома ничего необычного? Например, подозрительных людей, машины, технику…
Перед внутренним взором девушки сразу же всплыл образ молодого человека, с которым она разговаривала совсем недавно. Но Тамара решила пока что промолчать. Слишком уж убедительно он говорил о ее отце, о детдоме, об украденных документах. А вдруг это все – правда? Она могла бы прямо сейчас отдать им телефон, оставленный для связи, и сказать контрольную фразу. Но тогда она никогда не сможет узнать о себе и о своих настоящих родителях, а один из них, если верить незнакомцу, жив. Документы, отданные юношей, лежали в ее сумочке. Как он сказал – они стоят жизни многих людей, и его в том числе? Сегодня она проверит, чего они стоят на самом деле. А пока что девушка недоуменно посмотрела на следователя, пожала плечами и сказала:
– Нет, ничего странного не замечала.
– Если вдруг что-нибудь вспомните – вот моя визитка, позвоните мне, – следователь протянул ей белую картонку с номером телефона и фамилией.
– Извините, мы тут уже все закончили… – повернулся эксперт к Гандыбину.
– Проваливайте все. И смотрите мне, найдите тех ублюдков, которые это сделали. Каждый день будете лично передо мной отчитываться. Свободны! – Гандыбин махнул рукой, указывая опергруппе на дверь.
Через минуту они с Тамарой остались наедине.
– Папа, прости, что я тогда на тебя наорала. Но ты должен меня понять – я не люблю этого Лаврецкого. Зачем ты настаиваешь? Он противный, мерзкий тип, с которым не хочу иметь ничего общего. Неужели ты не понимаешь, что я с ним не буду счастлива, – срывающимся голосом сказала Тамара.
– Успокойся, дочка. Ты же знаешь, как я тебя люблю. После того как умерла твоя мама, ты для меня самый близкий и родной человечек на свете. Да, Лаврецкий слегка несдержанный – а кто сейчас сдержанный? Но это дело времени. После свадьбы займешься его воспитанием, сделаешь из него покладистого надежного мужа. А рядом с такой красавицей, как ты, я уверен, что парень забудет свои подростковые забавы.
– Па, какие подростковые, ты что? Мужику под тридцать, а мозгов как у курицы.
– Тома, да пойми же – я забочусь о твоем будущем. Уже пора задуматься о семье, детях, собственном доме. Твой брак с сыном Лаврецкого обеспечит тебе безбедную жизнь. Ты сможешь позволить себе поехать стажироваться в любое заведение за границей, стать ученицей любого знаменитого художника – деньги ведь открывают все двери. Если захотите – сможете остаться там жить, мы со сватом противиться не будем. Тогда я смогу с легким сердцем умереть, видя, что будущее моей дочери и моих внуков в надежных руках.
– Папа, что ты говоришь? Какие внуки, какое – «умереть»?
– А что, скажи, могут предложить эти небритые полубомжи-ухажеры, которые постоянно вертятся вокруг тебя? – перебил дочь Гандыбин. – Бесконечные разговоры об искусстве – в то время как ты будешь разрываться между работами и пеленками? Не-е-ет, одним высоким искусством сыт не будешь. А гении среди них вряд ли есть. Я не позволю, слышишь, дочь, никогда не позволю, чтобы ты жила впроголодь с каким-то проходимцем-мазилой, рисующим за пять копеек портреты прохожих.
– Перестань! Что ты зациклился на этих деньгах? Да, у них нет роскошных особняков, автомобилей, денег, богатых родителей. В человеке главное не толстый кошелек, а то, насколько он интересен тебе, близок. Как бы тебе ни было смешно, но душу не украдешь, в отличие от всего этого, – Тамара кивнула головой в сторону пустого сейфа. – Забери у Лаврецких все, что у них есть, и кем они будут? Жалкими, эгоистичными людишками, норовящими обмануть и заработать на каждом встречном.
– Тамара, что ты говоришь! Они уважаемые в городе люди. Меценаты, поддерживают искусство.
– Папа, умоляю тебя. Они это делают до тех пор, пока выгодно.
– Хватит, – вдруг резко сказал отец. – Я решил, и точка. Потом еще мне спасибо скажешь.
Не в силах больше сдерживать слезы, Тамара закрыла лицо ладонями и, плача, выбежала из кабинета. Закрывшись у себя в комнате, она упала на кровать и рыдала взахлеб, как в детстве, – только ничья ласковая рука не могла погладить уже ее по волосам и успокоить. Некому было уткнуться носом в плечо и, задыхаясь от душившей обиды, пожаловаться на отца. В последнее время такие ссоры были нечастыми, но по значительно более серьезным поводам, чем в детстве. Иногда девушке казалось, что они с отцом эволюционировали в совершенно разные виды и поэтому просто не способны понять друг друга. Как камень и дерево, например. А может, прав тот парень, и ее родители – совершенно другие люди? Тамара закрылась в комнате, задернула занавески и достала из сумочки полученные от незнакомца документы. Перед тем как углубиться в их изучение, пошла в ванную и долго смывала с себя вчерашний день и сегодняшнюю ссору с отцом. Нежась под теплыми струями, вдыхая расслабляющий армат благовоний, девушка неожиданно для себя подумала – вот, за последние сутки наиболее благосклонно к ней отнесся не родной отец, а два незнакомца. Один – приютил и утешил ее, а другой – дал надежду на иное будущее, чем брак с этим скользким Лаврецким. Как его звали – надо будет позвонить и спросить. После душа Тамара почувствовала прилив бодрости и сил. Завернувшись в купальный халат, девушка углубилась в изучение бумаг.
* * *Копоть с Анкудовым сидели в ночном баре. Большую часть их столика занимала огромная пицца по-крестьянски. Рядом стояла тарелка с овощной нарезкой из огурчиков-корнишонов, помидоров и болгарского перца. Натюрморт завершал уже наполовину пустой графин с водкой.
– Пашка, блин, да не хмурься ты так. Ну, убили мы этого хмыря – и что? Таких уродов вообще нужно расстреливать.
– Да все равно не по себе как-то. Ты, поди, привык уже людей на тот свет отправлять. А у меня до сих пор мурашки по коже.
– Как же ты все это время справедливость наводил в городе, раз мертвецов боишься? – спросил Копоть.
– Не боюсь я никого. Просто раньше я сам никого не убивал. А тут получается, что соучастник. Грех на душу взял.
– С каких это ты пор грехи свои стал подсчитывать? Как девок в детдоме портить, так ты первый, и ничего. А тут – за душу переживаешь.
– Колян, не перегибай палку. У тебя своя мораль, у меня своя. Не подкалывай так больше.
– Ладно-ладно. Я что? Я ничего. Давай лучше выпьем – за удачное завершение нашего дела.
Копоть выпил и откинулся на спинку кресла. В зале было людно. На танцполе под медленную музыку двигались несколько пар. Николай прокручивал в голове план дальнейших действий.
– Слушай, Пашка. С тобой мы частично разобрались. Старлей, как главный свидетель по твоему делу, мертв. Следовательно, можешь по этому поводу расслабиться – без показаний никто тебя засадить не сможет.
– Колька, дружище, ты даже не представляешь, как я тебе благодарен за помощь. Я у тебя в пожизненном долгу. – Анкудов положил руку Николаю на плечо. – Давай – за тебя! – друзья чокнулись, дружно захрустели огурцами.
– С общаком спешить нечего – никуда он не денется, найдем, – приканчивая кусок пиццы, продолжил Копоть. – А вот с уродами, которые на него позарились, нужно разобраться в первую очередь. Для меня, как вора, уважающего старые воровские законы и традиции, это дело чести. Так вот, Пашка, для тебя работа. Ты же был в этом фитнес-центре ночью, видел притон. Сможешь по памяти нарисовать план?
– Думаю, да. Ты ж помнишь, память у меня – на десяточку. Все, что увижу однажды, даже если захочу, хрен забуду, – засмеялся Анкудов.
– Кроме самого плана меня интересуют еще коммуникации: вентиляция, трубы, стояки и все такое.
