Александра Маринина - Соавторы
- Но тебе-то не двадцать, - сквозь зубы процедил Слава. - В твоем возрасте пора уже выглядеть прилично.
Парень скривился и полез в карман.
- У, командир, я смотрю, ты меня жизни учить собрался. Вот этого не надо. У меня пока еще папа-мама имеются на такой случай. Я здесь выйду, ножками добегу.
Держи.
Пользуясь очередной остановкой, он выскользнул из машины, бросил на сиденье пятидесятирублевую купюру, захлопнул дверь и, ловко лавируя между стоящими автомобилями, быстро пробрался к тротуару.
Нельзя сказать, что настроение у Славы Боровенко испортилось, потому что оно и без того было отвратительным. И голова не стала болеть сильнее, потому что сильнее просто не бывает; если сильнее, то наступает болевой шок и потеря сознания. В общем, все было так плохо, что хуже некуда.
Одно утешало: кажется, из троих соавторов прорисовался тот единственный, который имеет доступ к материалам покойного журналиста. А это уже кое-что. И сейчас Слава поедет не домой, где его ждет злая и расстроенная Лиза, а на Сретенский бульвар и будет слушать, что происходит в квартире писателя. Может быть, ознакомившись с содержимым конверта, переданного незнакомкой, он кому-нибудь позвонит или скажет что-нибудь своей старой няньке. Кроме того, по его голосу можно будет определить, обрадовали его результаты встречи в ресторане или, наоборот, огорчили. Информацию собирают по крупицам, это Слава Боровенко усвоил из детективно-шпионской литературы, которую очень любил в юности.
***- Я сейчас объясню, как к нам доехать. Вы на машине?
- Нет, - ответила Настя и совсем некстати вспомнила недавний разговор с братом. О том, чтобы принять от него в подарок машину, и речи быть не может, но, елки-палки, как же она порой бывает нужна!
Уразовы жили за городом в собственном особняке, и добираться до них на своих двоих долго и сложно.
- Как же вы… - В голосе Норы Уразовой слышалась искренняя озабоченность. - Тогда вам будет сложно.
Знаете что, вы не приезжайте к нам. Вам ведь не очень срочно, правда? На пару часов можно отложить наш разговор?
- На пару часов можно, - с готовностью согласилась Настя. - А какие есть варианты?
- Я сегодня еду в город, мне нужно к косметологу к пяти часам. Я могу приехать пораньше, мы с вами где-нибудь встретимся и поговорим. Например, часа в три.
Мы можем с вами вместе пообедать, и я отвечу на все ваши вопросы.
Вот так, Анастасия Павловна. Состоятельные предприниматели, из которых каждый третий замаран причастностью к криминалу, проявляют благородство и душевную чуткость и с пониманием относятся к финансовым трудностям милиционеров. У уголовного розыска нет потребного количества служебного транспорта, а у сыщиков нет денег на то, чтобы иметь собственный автомобиль. Ладно уж, так и быть, свидетель сам готов приехать из роскошного загородного особняка в шумный суетливый город и выполнить свой гражданский долг, давая показания в перерыве между массажем и косметической процедурой. Или бросить подачку в виде бесплатного обеда, подкормить голодающего. Что уж с вами, нищими ментами, поделаешь…
Настя так остро почувствовала унижение, что даже удивилась. Ведь не в первый же раз! С чего бы ей так бурно реагировать на самую обычную ситуацию? Это до девяностого года к милиции и особенно к уголовному розыску относились с уважением и благоговейным трепетом, а теперь на протяжении уже больше десяти лет об них только ленивый ноги не вытер. Давно пора было ей привыкнуть к той снисходительной небрежности, с какой обращались с работниками милиции "новые русские", да она и привыкла, только вот в последнее время все наработанные навыки психологической защиты дали сбой.
До трех часов Настя добросовестно занималась текущими делами, которых накопилось ой как немало, и за пятнадцать минут до оговоренного времени подошла к памятнику Высоцкого на бульваре. От обеда в обществе Норы Уразовой она отказалась и место встречи выбрала удобное для себя лично, поближе к месту работы. Если госпожа супруга ресторатора боится холода и сырости и откажется разговаривать, сидя на скамейке, можно поговорить с ней в машине, а нет - так выпить кофе в каком-нибудь недорогом заведении, их тут полно. В этом случае Настя сама за себя заплатит и сумеет избежать еще одного унижения.
Без пяти три на углу бульвара и Петровки остановился белый "Мерседес". Открылась правая передняя дверь, вышел немелких габаритов охранник, огляделся, потом помог выйти сидящей сзади женщине в просторной, отороченной мехом накидке из тончайшей лайки. Пока Уразова в сопровождении телохранителя переходила проезжую часть и шла мимо памятника к скамейке, Настя открыто рассматривала ее. Нурия Салахетдиновна оказалась женщиной очень красивой и очень полной, и Настя, наблюдая за ней, почему-то прикидывала, чего в ней больше, толщины фигуры или красоты лица, и сама же сердилась на себя за эти глупые мысли.
- Здравствуйте, - голос у живой Уразовой был таким же мелодичным, как и по телефону, но еще более звучным и насыщенным. - Вы Анастасия Павловна?
- Да. А вы - Нурия Салахетдиновна? Или вам удобнее, чтобы я называла вас Норой Сергеевной?
- Можно просто Норой, - беззаботно улыбнулась Уразова, - я же намного младше вас.
Так, еще один укол, еще одно напоминание о возрасте. О старости… Да ну же, Каменская, возьми себя в руки, Уразова вовсе не собиралась наносить тебе болезненные уколы, она не хотела быть бестактной и акцентировать внимание на том, что тебе неприятно, хотя бы потому, что понятия не имеет о твоих проблемах и о том, что тебе это неприятно. Она просто дала понять, что ты можешь обращаться к ней запросто, без церемоний. Она пытается помочь тебе, дуре закомплексованной, и сократить дистанцию, чтобы тебе же самой легче было с ней общаться. Что в этом плохого?
Ничего. А если это хитрый ход? Если она располагает тебя к себе, чтобы усыпить твою бдительность, потому что причастив к убийству? Как? Каким боком? Неизвестно. Но это тоже надо проверять…
- Вы хотите спросить меня о Леночке? Я так понимаю, Егор все-таки добился, чтобы ее убийством занимались на Петровке?
- Ну… в целом да, вы правы. Дело поставлено у нас на контроль. Расскажите мне о вашей подруге.
- Я уже говорила, Егор позвонил мне в субботу в одиннадцатом часу вечера и спросил, не у нас ли Лена…
- Это я знаю, - мягко прервала ее Настя. - Ваши показания я читала. Вы мне о самой Елене расскажите.
Какая она была, какой характер, какие привычки, какие вкусы. Вы давно с ней знакомы?
- С июля. Егор привез ее к нам, представил как свою невесту, сказал, что они ждут ребенка и что в августе у них свадьба. Одну минутку. Сайпулла, - обратилась Уразова к охраннику, непробиваемой стеной стоящему рядом, - посиди на соседней скамейке.
Тот молча кивнул и отошел.
- Строгая у вас охрана, - с улыбкой заметила Настя.
- Да ну, - Нора пренебрежительно наморщила изящный носик, - фантики.
- Не поняла…
- Я говорю - фантики это все. Охрана-шмохрана.
Кому я нужна? Кто будет меня похищать? Кому надо нападать на меня, если я все время дома сижу или езжу с водителем? Таких, как я, грабить бессмысленно.
- Почему? - удивилась Настя.
- А вы не понимаете? - В голосе Норы проступило легкое раздражение, совсем незаметное, но Настя его уловила. - У меня в сумке никогда нет денег, только мелочь, которая серьезного грабителя не заинтересует.
Алик мне крупные суммы в руки не дает.
- Почему? - Настя удивилась еще сильнее. - Он боится, что вы все промотаете?
- Да нет, у него денег много, ему не жалко. Но я не имею права сама делать крупные покупки. Только вместе с ним, и чтобы он доставал бумажник и расплачивался.
Он - мужчина, глава семьи, понимаете?
- Понимаю. И что, во всем так?
- Абсолютно. Вы думаете, если я живу в Москве и у моего мужа бизнес в Москве, то я стала европейской женщиной и у нас европейская семья? Ничего подобного.
- Все-таки я насчет фантиков не поняла, - призналась Настя.
- Фантиками я называю всякую показуху. Водителя, например, или охранника. Что я, машину водить не смогу? Да, не умею, но не потому, что бестолковая, а потому, что муж мне учиться не разрешает. Зачем, говорит, учиться, если я тебе водителя дам? Для него важно, чтобы у него жена на машине с шофером и охранником разъезжала. Чтобы другие люди видели и говорили: Алишер - большой человек. Вот я и говорю: фантики.
Обертка блестящая для дешевой карамельки.
- Это вы себя называете дешевой карамелькой? - поразилась Настя.
Уж чего-чего, а таких слов от жены богатого ресторатора она никак не ожидала.
- Да не себя, - с досадой ответила Нора, - а суету эту показушную. Запер меня в золотую клетку. Ладно, хватит об этом, давайте о Леночке поговорим.
