Юлия Шилова - Наказание красотой
– Да пошла ты… – в сердцах оттолкнула ее я и пошла в гримерку.
Закрывшись на ключ, я налила себе полную рюмочку виски и, сев перед зеркалом, грустно чокнулась со своим отражением. Пора одеваться, ребята из оркестра уже настраивают инструменты… Хотя, наверное, сегодня я не смогу петь… Ну и ладно, Макар не будет в обиде, он меня простит. Простит… Да на черта мне сдался этот Макар! Не хочу даже думать о нем, не хочу – и все!
– Верунь, открой, пожалуйста, – раздался за дверью жалобный Любкин голосок. – Прости меня, а! Мы ведь с тобой одни остались в этой гребаной Праге. Я без тебя не могу, Верка! – Любка заплакала навзрыд.
– Ладно, подруга, дело прошлое, – распахивая дверь, сказала я. – Уже ничего не вернешь…
После примирения с Любкой жизнь вернулась в привычную колею. Работала я не меньше, но песни писать перестала. Душа, словно посыпанная пеплом, отказывалась творить. Публика, посещавшая ресторан, довольствовалась старым репертуаром, чаевые не уменьшались, что же касается Макара, то ему было все равно…
В начале сентября Макар уехал в Лондон. Проводив его в аэропорт, я вернулась на работу и, покрутившись в гримерке, пошла на кухню поболтать с поварами.
– Простите… – прервал нашу беседу молодой человек лет двадцати пяти в дорогом костюме, безукоризненно сидевшем на широкоплечей фигуре.
– Почему на кухне посторонние? Кто вас сюда пустил? Немедленно пройдите в зал! – строго сказала я.
– Я ищу своего папу, – пояснил молодой человек, бестактно пожирая глазами мою грудь.
– Папу?! – засмеялась я. – А с чего вы взяли, что ваш папа на кухне? Вы что, боитесь потеряться? Вы везде ходите с папой?
– Нет. Я не видел его пять лет. Я только что прилетел.
– И все-таки почему вы решили, что ваш папа находится на кухне?
– Тогда где же он?
– Не знаю, не знаю! – насмешливо протянула я, испытывая непреодолимое желание поиздеваться. – Если хотите, можно его поискать. Смотрите, какие у нас большие кастрюли. Давайте поднимем крышки, может, ваш папа спрятался там? А может, он в морозильной камере? Если он там, придется его отогревать!
– Верка, что ты к человеку пристала, – подходя, одернула меня Любка.
– Этот юноша потерял своего папу. Может, ты знаешь, где он?
– Пусть в туалете посмотрит! У нас посетителям вход на кухню запрещен. Вашего папы тут нет!
– Мой папа Макар Филиппович Тихомиров. – Молодой человек взял мою руку в свою. – Где я могу его найти?
– Макар твой отец? – отпрянула я.
– Да. Я должен был выехать через неделю, но освободился раньше.
– Твой папа сегодня улетел в Лондон. Он будет только через неделю. Он никогда не говорил о том, что у него есть сын.
Посмотрев на часы, я утвердительно кивнула. Молодой человек, достав сотовый телефон, набрал номер Макара.
– Але, папа! Привет! – радостно закричал он. – Папа, я уже в Праге. Я не знал, что ты собираешься в Лондон. Я тут освободился пораньше и сразу вылетел. Мама? Мама передает тебе привет! Нет, она нормально себя чувствует, не волнуйся! Я сейчас в ресторане, на кухне. Рядом со мной стоит ослепительная блондинка с глубоким вырезом на платье. Что? – Молодой человек, улыбнувшись, протянул трубку мне. – Папа просит, чтобы ему ответила Вера.
– Привет, Веруня, я долетел, – услышала я голос Макара. – Все нормально, я уже в Лондоне!
– Привет, папуля! – ухмыльнулась я, не сводя глаз с молодого человека.
– Веруня, там ко мне сын прилетел…
– Я знаю. Мы уже почти познакомились!
– Так получилось, что он прилетел раньше, чем я ожидал. Ты уж прими его как положено, дорогая! Посели у нас. Пусть он отдыхает и ждет моего возвращения. Веруня, очень прошу тебя, удели мальчишке внимание! Он никого в Праге не знает. Заблудится еще!
– Не переживай, не заблудится, – подмигнула я молодому человеку. – Он у тебя вон какой орел!
– Веруня, я постараюсь пораньше вернуться. Уехал от тебя и тоскую. Казалось бы, только что расстались, а я уже без тебя чахну.
– Не торопись, с мальчиком ничего не случится!
– Спасибо, Веруня! Я знал, что на тебя можно положиться. Он уже, наверное, совсем взрослым стал? Я его пять лет не видел. Наверное, возмужал…
– Нормальный мальчик, – засмеялась я.
– Веруня, вот еще что. Может, у него денег маловато. Ты ему свои подкинь, а я, как приеду, сразу с тобой рассчитаюсь.
– Тогда с процентами.
– Как скажешь, солнышко мое! Видишь, как получилось. Я и не думал, что он так рано приедет. Ну все. Целую!
Протянув трубку молодому человеку, я улыбнулась.
– Скажи папе до свидания.
– Хорошо, папа, – выслушав наставления Макара, кивнул молодой человек. – Звони, приезжай побыстрее.
Нажав кнопку отбоя, он посмотрел на меня.
– Вера, папа распорядился, чтобы вы отвезли меня к нему на квартиру.
– Я знаю. Папа боится, что вы заблудитесь. Я отвечаю за вашу безопасность головой, поэтому вам придется меня слушаться.
– А я и не возражаю! – весело подмигнул мне молодой человек.
Посмотрев на часы, я подозвала Максима.
– Максим, это сын Макара. Посади его за столик.
– Хорошо, – кивнул Максим.
– К сожалению, я вас покидаю, – вновь обернулась я к молодому человеку, – работать пора! Наш администратор проводит вас в зал. Когда программа закончится, мы поедем на папину квартиру.
– А кем вы тут работаете? – поинтересовался молодой человек.
– Я тут пою, – улыбнулась я.
– Поете? Вы умеете петь?
– Не знаю… Публике нравится.
– А кем вы приходитесь моему папе? – неожиданно серьезно спросил молодой человек.
– Я… – На щеках проступили красные пятна. Любка, напряженно прислушивавшаяся к нашему разговору, опустила глаза, а Максим вообще отвернулся в другую сторону. – Я его любовница! Можете сообщить об этом вашей маме!
– Думаю, ей это будет неинтересно. Они с отцом давно не живут, – усмехнулся молодой человек и пошел в зал.
– Вот видишь, Любка, – проводив его взглядом, тихо сказала я, – только сначала кажется, что их нет. У Макара больное место это сын… Теперь я знаю, как ему отомстить…
– Ты что задумала, подруга? – испугалась Любка.
– Не скажу, а то ты у нас сильно болтливая. Если на тебя пушку наставить, ты и мать родную продашь! Ну все, мне пора работать!
ГЛАВА 17
– Добрый вечер, дорогие друзья! Рады приветствовать вас в нашем ресторане! – сияя дежурной улыбкой, произнес конферансье и объявил мой выход.
Молодой человек, сидевший перед сценой, громко аплодировал после каждой песни.
Когда наступил перерыв, я ушла за кулисы и, встав поближе к кондиционеру, с наслаждением выпила бокал холодного шампанского, услужливо протянутый Максимом.
– Устала? – спросил Максим, закуривая сигарету.
– Устала… Ладно бы только петь, а то ведь еще танцевать приходится… Дыхания не хватает. Макар, как и Карась, о фонограмме даже слышать не хочет!
– Вера, там меня официантки задергали. Даже не знаю, как быть! С сына Макара деньги брать или не надо? Он так много заказывает…
– Слушай, ты с Макара деньги берешь? – удивилась я.
– Нет, конечно! У меня список есть, Макаром утвержденный. Там перечислены все братки, которых мы должны обслуживать бесплатно. Кто рангом пониже, тот платит полцены, по закупочной.
– Но ведь это же сын Макара! Если ты с него деньги возьмешь, то потом проблем не оберешься. Макар тебе голову открутит.
– Но ведь его в списке нет…
– Какая разница! Ты представь, что это сам Макар ужинает. Запиши на него, и все.
Закончив программу, я вышла на сцену и низко поклонилась. Разгоряченная публика стала совать мне доллары, упрашивая спеть еще. За деньги я могла петь сколько угодно, хоть до утра. Однако на сей раз поток зеленых купюр быстро иссяк.
«Вот жмоты!» – чертыхнулась я, собираясь уходить.
– Верунь, смотри, вон еще один ползет, – шепнул мне бас-гитарист, ухватив за краешек платья. – Вроде он у нас новичок!
Обернувшись, я увидела молодого человека. Покачиваясь, он подошел ко мне и, достав из кожаного бумажника новенькую стодолларовую купюру, сунул ее мне в декольте.
«Ну и хам!» – возмутилась я про себя и, вытащив купюру, швырнула ее на пол.
– Мне так деньги не дают!
– А как их вам дают?
– Деньги мне дают в руки. Очень жаль, но ваши манеры оставляют желать лучшего. Верно говорят, что яблоко от яблони недалеко падает. Ваш папа тоже не отличается хорошими манерами. Впрочем, если вы хотите сунуть деньги в мой бюстгальтер, это не возбраняется, но будет стоить дороже. Я никогда не отказываюсь от денег. Но всему есть своя цена.
– Сколько же вы хотите получить?
– Пятьсот долларов. Молодой человек ухмыльнулся:
– Пятьсот долларов вас не оскорбят?
– Нет!
Молодой человек вновь раскрыл бумажник, туго набитый долларами, и, помусолив пальцы, отсчитал деньги.
