Данил Корецкий - Секретные поручения
С учетом изложенного полагаю:
1. Дальнейшую разработку группы Р. Байдака и др, прекратить.
2. Информировать о данной группе УВД г. Тиходонска.
3. Источник Кирпич использовать для дальнейшего проникновения в негативно-ориентированную и политически неустойчивую молодежную среду.
Оперуполномоченный 5-го отдела капитан Агеев".
В половине двенадцатого — шквал звонков. По крайней мере два из них подразумевали какие-то активные действия со стороны Агеева. Два часа хождений по кабинетам, ожидания перед запертыми дверями, лихорадочных поисков нужных фраз и убедительных формулировок. Иногда он вдруг словно просыпался, обнаружив, что непринужденно болтает с машинисткой Раечкой, поглаживая глазами ее округлые горячие бедра под летними брюками — а в голове щелкают клавиши и рычажки: пункт такой-то, подпункт такой-то.
В 14.00 обед. Киоскерша с розовым напальчником, упругость свежих газет на никем еще не смятых перегибах, шестнадцать магазинных пельменей, салат из свежих помидоров, раздатчица Вика и тонкие синие жилки на ее бледных ногах. Под халатом скрываются висячие треугольные груди, похожие на клапаны почтовых конвертов.
Все сегодняшние встречи перенесены в явочную квартиру на Кавказской улице. Людей слишком много. Лоточник, почтальон, студент, гример из драматического театра…
От большинства из них (за малым исключением) толку никакого. Это мусор, который остается на чайном ситечке, все лучшее проходит сквозь и занимается своим делом.
Так по крайней мере кажется самому Агееву. Тем же, кто наверху, кто пристально следит, чтобы капитан активнее работал с людьми, кто поощряет инициативу, время от времени запуская вожжу ему между ног, — им, возможно, виднее. С высоты.
Возможно, из этих тысяч «ничего» и складывается какое-то «нечто».
…Агеевская явка — это самая обычная жилплощадь. «Сдается однокомнатная изолированная квартира в центре, все удобства, телефон, после ремонта, чисто, недорого». Служебных квартир у Управления не хватает — так Агееву и сказали.
«Сейчас не те времена», — туманно выразился Заишный, хлопая после каждого слова ладонью по столу. То ли он надеялся, что скоро вернутся «те» времена, то ли считал, что настоящую конспиративную квартиру такому кретину, как Агеев, доверять нельзя.
Эту «хату» капитан выбрал, изучив большое число объявлений. Удобное место: неподалеку рынок, постоянная людская толчея, сквозной подъезд с выходом в проходной двор, хозяйка с нормальной биографией и без порочащих связей, нелюбопытные соседи… Из выделенных финчастью денег Агеев заплатил сразу за год вперед и без спросу врезал свой — маленький, но функциональный гердовский замок.
На всякий случай пригласил сюда компетентного человека, которого коллеги прозвали Нюхало. Обследовав каждый квадратный сантиметр жилплощади, специалист подтвердил: чисто.
Так Агеев стал работать на Кавказской, 22. Иногда он слышал здесь какой-то кислый стервозный запах и начинал подозревать, что хитрая хозяйка каким-то образом умудряется водить сюда блядей и ухажеров. Но потом успокаивался. В подъезде тоже воняло. И во дворе воняло не меньше. Воняло везде.
* * *Живот у Вики тоже был бледным, с белесыми полосками растяжек и красноватыми рубцами от белья. Глубокий пупок напоминал давний пулевой шрам. Под ним неряшливо чернела начавшая отрастать щетина наголо обритого лобка. А вот груди оказались такими, как на том первом рисунке: висячие, треугольные, с маленькими, почти незаметными сосками. Когда Агеев водил по ним языком, она вздрагивала и начинала тяжело дышать.
— Зачем побрилась? Болела?
Она прикрыла щетину ладонями.
— Не… Аборт делала. Знала бы, поправила, чтоб гладко… А то некрасиво…
Некрасиво в ней было практически все: и кривоватые ноги с нестрижеными ногтями, и жирно блестевшая спина, и отвисающий животик, и невыразительное лицо. Но эта некрасивость странно возбуждала Агеева, так же, как розовый напальчник киоскерши. Сегодня он поставил личный рекорд, сойдясь с Викой три раза. Если бы на ее месте оказалась красивая и фигуристая Раечка, скорей всего он бы с позором провалился…
Капитан посмотрел на часы. Сегодня график оперативных встреч был изменен: гримера он передвинул на вечер, а лоточника вообще перенес на завтра. Но «окно» заканчивалось.
— Одевайся, — скомандовал он. Виктория послушно села на незастеленном диване и принялась натягивать растянутые трикотажные трусы.
— Когда про заведующего написать? — деловито поинтересовалась она. — И грузчики… Они пьют всю дорогу и пельменями закусывают. А платить кто будет?
Дядя?
Она очень серьезно относилась к своим новым обязанностям.
— Сегодня вечером напиши, — умиротворенно сказал Агеев. — Завтра придешь сюда в три часа — и принесешь.
— Простыню захватить? — уточнила Виктория. — А то кусается…
Действительно, ягодицы и спина покрылись красными пятнами.
— Ну… — Агеев даже растерялся от такой непосредственности. Женщина была убеждена, что секс — непременный атрибут ее секретной работы. — Захвати…
Как осведомитель Вика не представляла ни малейшего интереса. Если бы не маниакальное желание облизать клапаны почтовых конвертов, Агеев бы никогда не привлек ее к сотрудничеству. То, что он делал, являлось злоупотреблением служебным положением в чистом виде. А может, и чем-нибудь похуже. Какую бы харю скорчил Заишный, если бы увидел, что происходит на конспиративной явке!
Представив это, Агеев злорадно хмыкнул.
— А квартиру мне дадут? — Вика уже оделась и благоговейно смотрела на своего куратора.
— Что? Какую квартиру?
— Я на очереди уже давно стою… Но без блата ведь ничего не получишь…
Агеев хмыкнул еще раз, но с другим оттенком. До тех пор, пока люди так верят во всемогущество его ведомства, недостатка в осведомителях у него не будет.
— Ну… Не сразу, конечно…
— Конечно, конечно, — закивала обнадеженная Вика.
— Сейчас выходи во двор, оттуда на Малый.
— Почему? Мне удобней на Кавказский, к остановке.
— Так надо!
— Ладно…
Она не полезла целоваться на прощание, и Агееву это понравилось: слюнявые сантименты ему ни к чему, и очень хорошо, что Вика рассматривает все происходящее в этой комнате как чисто рабочие моменты.
Капитан снова посмотрел на часы. Сегодня он недопустимо сузил интервал между приемами негласных сотрудников. Это может привести к нежелательным встречам и расшифровкам…
В дверь условленным образом позвонили. Это оказался Кирпич.
— Ты прибыл раньше на три минуты, — строго сказал Агеев. — Надо соблюдать время более скрупулезно.
Курлов скривился и ничего не ответил. Куратор изменил тон.
— Последняя информация оказалась неплохой, — капитан изобразил улыбку и попытался дружески потрепать Кирпича по плечу, но тот отстранился и, не вынимая рук из карманов джинсов, опустился на стул.
Агеев знал, что сидеть так ему неудобно, но, видно, парню позарез нужно хоть как-то обозначить свою независимость.
— И что дальше? — спросил Курлов.
— Как обычно. Уточнишь кое-что. Тебя не подозревают?
Агеев пристроился на еще теплом диване, положил на колено блокнот, машинально нацелился ручкой в чистый лист.
— Нет, — мрачно ответил Кирпич.
— Наиболее прямо ты засветился с этим… своим однокурсником… Лукашко! После того раза никаких разговоров не было?
— Нет, — Кирпич помрачнел еще больше. Разговор был ему явно неприятен.
— Ничего не обсуждали? Не пытались узнать, кто мог навести? Какая такая сука?
А Агееву как раз и нравилось говорить людям неприятные вещи.
Румянец на щеках студента заметно разжижился. Курлов напрягся, подобрался, словно перед прыжком.
— Думаешь, я почему спрашиваю? — примирительно вздохнул Агеев. — Я о тебе беспокоюсь. Украинский канал мы перекрыли, двух местных поставщиков сдали милиции. Заинтересованные люди всегда начинают искать причину. Я хочу, чтобы ты остался вне всяких подозрений.
— Я знаю, вы хотите для меня только хорошего…
— Только не надо сарказма. Он совершенно лишний. Я действительно хочу тебе добра. Ты просил оставить Байдака в покое — я это сделал. Его фашистские делишки забыты.
— Иногда мне хочется придушить вас…
— Ерунда, — Агеев покачал головой. — Ведь я твой друг. Твое подсознание, которое не позволяет вцепиться мне в горло, — оно знает это. Оно гораздо мудрее тебя. Ты верь ему.
Сергей смолчал. На листке блокнота удобно устроилась нимфетка, пытающаяся рассмотреть свою промежность.
— Хорошо. Тогда к делу. Ты не должен ничем выделяться, ничем отличаться от остальных, не должен изменять привычек и образа жизни. В этом залог твоей безопасности. Ты по-прежнему ходишь в общежитие, ты разговариваешь, пьешь, рассказываешь анекдоты… По нашим данным, сирийцы ждут крупную партию опия, как только она поступит, твои друзья сразу об этом узнают… И ты тоже… Повторяю: главное — не выделяться!
