Предчувствие смуты - Борис Михайлович Яроцкий
При Соломии вскрыли ящик с оружием. Автоматы Калашникова с удлиненными стволами были в заводской упаковке. Она обратила внимание, что упаковка свежая, ящики паковали недели две назад. Единственно, чего на упаковке не было, так это заводского клейма.
И Соломия предположила, что оружие прямо из заводского цеха покупали или воровали по-крупному — целыми партиями.
От своего наставника, Варнавы Генриховича, она слышала: «Русский за бутылку водки продаст даже атомную бомбу». Пока же она видела только тайно купленное или ворованное стрелковое оружие.
Выбирать было из чего. Взяла наугад.
Юша Окуев с завидной ловкостью принялся удалять с автоматов заводскую смазку.
В данный момент Соломию интересовали только канал ствола и оптический прицел. Вся оптика была просветленной. Русские понимали толк в оружии. Не случайно весь земной шар заполонили не американские М-16, а изделия русского оружейника Михаила Калашникова. К концу двадцатого века таких изделий уже насчитывалось более семидесяти миллионов.
Эту цифру Соломия услышала из уст Варнавы Генриховича. Тот всячески расхваливал русскую трехлинейку с традиционным унитарным патроном. В тире Гуменюка она убедилась в справедливости слов своего наставника.
Уже при первой беседе от него услышала:
— Для ведения огня по живой мишени применяй двенадцатиграммовую пулю с желтым наконечником…
Говорилось и потом много полезного. Но эту рекомендацию она запомнила сразу же, как в школе запомнила, что дважды два — четыре…
— У вас трехлинейки имеются? — спросила она пожилого кладовщика, скрипевшего железным протезом.
— Бери что дают, — ответил тот презрительно. Своим внешним видом — клочковатой бородой и сверкающим взглядом — он был похож на книжного Карабаса-Барабаса. — Ты, женщина, не представляешь, как нам тяжело достается оружие. Слава Аллаху, что у нас есть братья в самой Москве.
Он бросил эти слова, как бы отмахнулся от женщины в грузинском одеянии, но Соломия настойчиво повторила свой вопрос:
— Так есть у вас трехлинейки или нет? Вы можете сказать вразумительно? Ну?
Кладовщик недобро посмотрел на Соломию, одетую по-грузински, но по манере держаться с мужчинами видел, что она вовсе не грузинка, быстрее всего, русская. Только русские женщины могут с кавказцами разговаривать, не боясь получить оплеуху.
Кладовщик перевел взгляд на ее спутника. Тот как приказал:
— Тебя спрашивают — отвечай по делу.
— Нет у меня такой оружия! — не сказал, а выкрикнул. — Незачем иметь старое. Деньги нам подарят — купим.
Говорили они по-чеченски, но Соломия по тону разговора понимала их почти без слов. Понимала и то, что деньги и в самом деле им дарят. А вот она у них — зарабатывает. Почти весь свой заработок отправляла отцу.
Отец на двух гектарах, не считая десяти соток подворья, доставшихся ему от ликвидированного колхоза, все строил и строил. Сначала коровник из расчета на двенадцать голов. Потом — хлев для свиней. А в прошлом году Марку Куприяновичу взбрело в голову разводить страусов. Он взял в банке ссуду, съездил в Венгрию, привез оттуда два десятка молодняка. Выжили четыре страусенка, и эти четыре, слава богу, весной дружно пошли в рост. Крепла надежда, что к осени стая увеличится, если не в два раза, то в полтора.
Богатство в большинстве случаев начинается с малого. Обычно это деньги, которые достаются кровавыми мозолями на руках. Благодаря Соломии Марку Куприяновичу повезло. Деньги сами шли в руки. Чаще всего их приносил почтальон, восторгался чужим счастьем:
«Любит ангел вашу доньку, а заодно и вас, доброго батька».
У «доброго батька» была на очереди покупка инкубатора. Для этого тоже нужны деньги, и немалые. Марк Куприянович надеялся только на дочку. А дочка, стоя в засаде, прикидывала: для покупки инкубатора надо будет свалить двух майоров или хотя бы одного полковника.
Где и как она зарабатывает, знал в общих чертах ее неутомимый отец. На кровавый заработок он ее и благословил. Ему пришлось признаться, что в годы своей молодости, когда ему едва исполнилось шестнадцать, он пошел добровольцем в украинскую повстанческую армию. Там он узнал, что за каждого убитого партизана немцы давали шестьдесят марок или шестьсот советских рублей. Тогда в Карпатах была окружена партизанская дивизия генерала Ковпака. Кубиевич оказался неплохим воякой. Денег за усердие он не получил, зато ему однажды достались крепкие трофейные лошади. У партизан они перевозили раненых.
Когда вернулась советская власть, соседи его не выдали, потому что и сами служили с ним, а после войны всем селом дружно вступили в колхоз. Договорились: доносы друг на друга не писать. Взаимная порука была свидетельством того, что мужики в селе уцелели. Здоровые хлопцы призывного возраста пошли служить в Красную армию, многие пожелали быть стройбатовцами. Чтобы не носить оружие.
Отслужил в стройбате и отец Соломии. Рядовой Марко Кубиевич на Кольском полуострове служил свинарем в хозвзводе аэродромно-строительной бригады ЦУКАС. Был на хорошем счету у командования. Однажды его хотели поощрить краткосрочным отпуском с поездкой на родину. Тогда по непонятной причине от отпуска он отказался, сославшись на то, что сменщик молодой и неопытный, и неизвестно, справится ли он один. Зато ему удавалось сбывать молочных поросят стройбатовцам-сверхсрочникам, жившим по ту сторону озера за пределами гарнизона.
Вернувшись со службы, на деньги, заработанные хитрым способом, Марко Кубиевич построил себе каменный дом, обзавелся живностью: у соседа купил телочку-двухлетку и четырех месячных поросят. Вскоре женился. Первым ребенком был сын. Назвал его Теодором. После службы в Советской армии, когда Украина стала «самостийной», Теодор поступил во французский иностранный легион и вот уже третий год в Алжире зарабатывал франки.
До последнего времени сын тоже помогал отцу, но у Соломии заработки оказались выше. А когда Теодор женился на местной берберке, денег присылать не стал, ограничивался телеграммами по случаю дня рождения отца и матери.
Несмотря на пожилой возраст, родители трудились, себя не жалея, — хотелось жить в достатке, не хуже французов. С русскими они себя не сравнивали. В России никто из Кубиевичей не бывал, если не считать стройбатовца, служившего на Кольском полуострове, не видели, но слышали, что у них все пищевые продукты покупные, да и незачем русским копаться в земле, они так богаты нефтью и газом, что могут купить всю Европу.
Русским не понять, как тяжело на Украине заниматься сельским хозяйством!
3
Соломия понимала родителей. Ей хотелось помогать им всячески. А помогать она могла только деньгами, но деньги зарабатывала с риском для жизни. Она уже знала (Гуменюк просветил), что
