Андрей Курков - Добрый ангел смерти
В конце концов он сдался. Мы вдвоем перекатили Тараненко во внутренний острый угол отрога, перенесли туда же его вещи. Накрыли голову найденной в его же рюкзаке футболкой. Развязали ему руки. Потом подошла Гуля, поставила возле его головы наполненную водой алюминиевую кружку и сунула в воду один конец закрывавшей его голову футболки.
Галя тем временем сложила наши вещи в двойной баул и рюкзак, а свои — в сумку с длинными ручками. Полчаса спустя мы тронулись в путь.
Вечером, устроившись на привал, мы увидели вдалеке дрожащие огоньки города. Цель была близка, и настроение как-то само собой улучшилось. Снова пили зеленый чай, а после чая Галя решила сварить гречневой каши, и мы все терпеливо ждали ужина, усевшись вокруг маленького костра. Вдруг Галя закричала и вскочила на ноги. Петр тоже вскочил, потом поднялись и мы. Наклонившись вперед, я увидел у ног Гали хамелеончика. «Петрович? — подумал я. — Что-то давненько его не было? А я-то думал, что он от нас отстал…»
— Не бойся, — сказала Гале моя жена. — Он хороший. Он приносит удачу.
— А цэ нэ скорпион? — с недоверием, все еще дрожащим голосом спросила Галя.
— Нет, это хамелеончик. Он с нами путешествовал. Видно, заснул и только-только проснулся, — сказала Гуля.
— Самое интересное он проспал! — вставил я свои «пять копеек».
Снова все уселись вокруг костра, а виновник шума забрался Гале на джинсы и замер там, уткнувшись драконьей головой в небо. Галя, наклонившись, все еще с опаской разглядывала его.
— А мэнэ тварыны люблять, — сказала она задумчиво. — И собакы, и коты, и коровы…
— Меня тоже, — сказала Гуля и вздохнула. Мы с Петром молча переглянулись.
Первый раз, казалось, я услышал женский разговор, и хотелось, чтобы он продолжался. Так мирно он звучал, что я даже старался дышать потише.
А сверху, с высокого неба вдруг посыпались звезды. И только я их видел, один я смотрел вверх. Нет, не правда, хамелеончик тоже. Мы вдвоем сидели, окунувшись в небо. Женщины разговаривали по-домашнему тихо. А Петр курил свою трубку и задумчиво смотрел на котелок, в котором варилась гречневая каша.
Глава 41
На следующий день ближе к вечеру мы остановились на краю того, что много лет назад носило громкое и гордое имя — Новопетровское укрепление. Сейчас на этом месте виднелись только остатки стен да отдельно торчащие из песка или из камня известняковые тесаные блоки былых построек. Прозрачность воздуха таяла под напором опускающегося вечера. Уже трудно было определить границы этого укрепления, понять: велико оно или мало. Даже достав план-схему 1956 года, одолженную у полковника Тараненко, невозможно было соотнести нарисованные отточенным карандашом или тушью остатки строений с реальными руинами.
Нам ничего не оставалось, как ждать утра. А пока Гуля разводила костер из собранных по пути веточек. Да перед самым укреплением неожиданно нашли мы высохший ствол какого-то дерева. Ствол был толщиной в человеческую руку, так что поломать его об колено не представлялось возможным, и мы с Петром по очереди разбивали его в щепки острием лопаты.
Наконец костер запылал, а щепки растрощенного ствола придали ему непривычную яркость и силу. Вода в баллоне подходила к концу, и мы отнеслись к ней экономнее, чем раньше. Оставили ровно на утренний чай. Тут уж нам, казалось, волноваться не стоило, ведь приблизились мы не только к руинам, но и к людям, у этих руин поселившихся. Где-то рядом был город Форт-Шевченко.
Прогуляться по настоящему городу мне хотелось больше, чем копаться в песке.
Сказывалась ностальгия городского жителя.
Но вечер быстро переходил в ночь, и я уже знал, что сил у нас хватит только на походный ужин и на расстилание подстилок для сна.
Глава 42
Витольд Юхимович Тараненко почувствовал нехватку кислорода. Он уже потерял счет времени полета. Уже и космос казался ему однообразным,. тем более что после встречи с пасхальным яйцом и одиноким космонавтом ничего интересного с ним не произошло. Пролетали мимо разноцветные метеориты, некоторые довольно больших размеров. А когда рядом проплыл метеорит размером с хатку-мазанку его бабушки, неведомой силой полковника отнесло в сторону, и он чувствовал инерцию этого движения еще около часа.
Но теперь ему становилось нехорошо. Не хватало воздуха и в голове возник неприятный жар, словно поднялась температура. Сначала он было подумал, что припекло солнце, но, оглянувшись по сторонам, понял, что солнца нигде нет.
Вдали виднелась небольшая желтая планетка, но она была тусклой. «Это даже не луна», — решил полковник Тараненко и снова задумался о своей голове. Медленно дотронулся до лба, но лоб оказался удивительно холодным. «Может, у меня очень горячая рука и поэтому я не могу ощутить реальную температуру лба?» — снова подумал Витольд Юхимович.
И вдруг новые внутренние ощущения заставили его насторожиться — он почувствовал, как тело его прибавляет в весе, становится тяжелее, словно кто-то невидимо подкладывает в карманы кирпичи. Его начало тянуть вниз и он сделал резкое движение руками и боязливо оглянулся. Будь он на воздушном шаре — сразу бы бросился выбрасывать из корзины балласт — мешки с песком. Но ведь он не на воздушном шаре. Он скорее сам себе воздушный шар…
И тут он уже отчетливо ощутил скорость и направление своего движения. Он не плыл, он падал куда-то вниз. И пока внизу виднелась бездонная глубина космоса, падать было не так страшно, хотя нервное напряжение и не отпускало его с момента начала падения. Но вот в этой бездонной глубине появилась и стала на глазах увеличиваться точка, постепенно превращающаяся в шар. Она уже переросла размеры теннисного шарика, и полковник понял, что это не яйцо-писанка, а что-то гораздо более громоздкое. Через какое-то время точка выросла до размеров планеты, и он уже знал, что это за планета. Он помнил рисунки этой планеты еще из школьного учебника. Эта планета называлась Земля. Он сам жил на этой планете. Но возвращение на родную планету не радовало полковника. Воздух обжигал кожу рук и лица. «Это из-за скорости, — понял Витольд Юхимович. — Из-за космической скорости сгорают спутники, входя в плотные слои атмосферы…» И он с ужасом представил себе, как от трения об его кожу вспыхивает воздух вокруг и он, войдя в плотные слои атмосферы, уже никогда из них не выйдет.
И вот он увидел эти плотные слои, хотя с виду они не были такими уж плотными. Скорее похожи они были на полупрозрачную облачную сферу, окутывавшую его Землю. Скорость нарастала. Плотные слои приближались и от испуга сгорания в этих слоях полковник Тараненко закрыл глаза. Он летел с закрытыми глазами, пока вдруг не почувствовал, как его тело пробило какую-то оболочку со звуком, похожим на треск рвущейся бумаги или полиэтиленового пакета. Полковник открыл глаза и посмотрел назад — летел он сейчас вперед ногами — плотные слои атмосферы с еще заметной дырой, которую проделало его тело, остались позади.
Внизу лежала Земля.
Глава 43
Утром я проснулся последним. Петр стоял чуть поодаль с картой-схемой в руке. Время от времени он крутил головой, выискивая, видимо, определенный на карте ориентир. Рядом потрескивал костер, на котором кипятилась последняя порция воды.
Ощущение бодрости появилось во мне, как только я подумал, что сегодняшний день может оказаться решающим. Ведь мы уже были на месте — даже еще не вставая, я видел невдалеке на невысоком курганчике руины артиллерийской батареи. И хотя волнообразная неровность местности скрывала пока от моих глаз другие детали укрепления, уже теоретически знакомые по карте-схеме, я знал, что все это где-то рядом. Настолько рядом, насколько может оказаться жена в первую брачную ночь.
Вскоре мы присели у костра с пиалами чая в руках. Даже у обычно грустно-задумчивой Гали в глазах прочитывалась деловитая сосредоточенность.
После завтрака Петр разложил на песке карту-схему Новопетровского укрепления и позвал меня.
— Бачыш, — сказал он. — Тут нам трэба якось масштабнисть вырахуваты.
— Ну это легко, возьмем одно расстояние, померяем на карте в сантиметрах, а тут шагами в метрах и поделим метры на сантиметры… Вот и масштабность получится.
Петр подумал и кивнул.
— Тилькы знаешь шо, — добавил он. — Тут на карти два колодязя…
— Хорошо, что не больше.
— Ну добрэ, на, вырахуй масштабнисть, а я навкругы подывлюсь.
Остался я наедине с картой. Тоже осмотрелся по сторонам. Решил посчитать расстояние от артиллерийской батареи до остатков фундамента казармы. Пока сидел на теплом песке, склонившись над картой, услышал за спиной мягкие «сыпучие» шаги. Обернулся — ко мне подошла Гуля, присел рядом.
— Как ты думаешь, сколько здесь сантиметров? — спросил я ее, показывая на выбранное расстояние на карте.
— Наверно, тридцать пять — сорок.
— А если пройтись пешком от батареи до стены?
