Б. Седов - Месть в законе
- Слющий! - вышедший на шум Фарид глазам своим не верил. От его любимой трубки остались лишь воспоминания. - Зачем так сделиль? Совсем пляхой! У-у, чорний!
- Сам ты - черный! - Маша-Мэри хотела еще и ругнуться по-взрослому, но вовремя спохватилась. - Ой, извините меня, пожалуйста! Я сама не знаю, как это получилось! Сейчас! - она присела на корточки. - Сейчас я все это вам соберу!
- Вах! - возмутился Фарид. - Соберет она! Спасибо! - произнес со спокойным достоинством. - Сдачи не надо! - и вернулся к оставленной Вере.
До Маши наконец-то дошло, какую чепуху она сморозила. Постояв немного в растерянности, она в последний раз бросила взгляд на кучу раздолбанных деталей, которые еще совсем недавно назывались телефонным аппаратом мобильной связи, и пошла к палате, в которой ее ждал Сергей Лопатин. У дверей по-прежнему дежурили двое. Но чернокожую девушку пропустили беспрепятственно, лишь понимающе подмигнув.
- Все, Сережа, - произнесла она твердо и решительно, присаживаясь на стул рядом с кроватью. Так - напряженно выпрямив спину и нервно перебирая пальцами - обычно держится неподготовленная ученица перед строгим экзаменатором. - С прошлым покончено. Начинаю новую жизнь.
- Новую? - улыбаясь, спросил Серега.
- Новую! - почти торжественно произнесла Маша.
- Тогда иди сюда! - шутливо зарычал он, набрасываясь на девушку с поцелуями и объятиями.
И снова на потолочный плафон полетело тонкое и легкое, как пух, шифоновое платьице. Летучее оно какое-то…
Уже близилась осень. И, хотя дни еще изредка выдавались сравнительно теплые и местами ясные, к вечеру, как правило, начинал моросить дождик. С Финского залива тянуло холодным и порывистым ветром. На деревьях появлялись желтые листья, каркали беспардонные вороны, возмущаясь наглостью жирных помоечных конкуренток-чаек, которым лень было таскать свежую рыбу из Невы.
Черный джип с выключенными фарами и габаритными огнями медленно подкатил к тротуару и плавно остановился в стороне от китайского ресторана, в который тремя часами раньше вошел Филимонов с женой Ингой.
- Может, не здесь? - спросил Женя Усольцев Таганку. - Щас толпа пьяная повалит из кабака. Сто процентов - засветимся.
- Конечно, не здесь. - сухо ответил Андрей. - Я отведу его в сторонку.
- А я? Я с тобой пойду.
- Никуда ты не пойдешь, парень. Это дело я должен сделать своими руками. И Фергане обещал. И вообще.
- Рискуешь, братуха. Мусора - народ хитрожопый. Можешь нарваться.
- Ты мне тут гнилой базар не разводи, ладно? Я получше тебя ментов знаю. Лучше вот что. Как только этот Петруха выйдет из харчевни со своей телкой, ты не шуми и с места сразу не трогай. Обожди немного. Потом поедешь через Кронверкскую…
…А Филимонов гулял по полной программе.
За столом сидел угрюмо и методично, с расстановкой уничтожал блюдо, которое называется «свинина по-сычуаньски». Огромная такая лохань с жирным-прежирным бульоном, в котором плавают всякие овощи и куски отварного мяса со специями.
Одно в этой еде не нравилось Филимонову: пить можно сколько угодно, а кайфа никакого. Запиханные в организм калории к чертовой матери глушат воздействие алкоголя. Выходит, только водку напрасно переводить. Но не есть он не мог. Инга сказала конкретно:
- Не съешь эту порцию - пить больше не дам.
И так каждый раз. Он съедал эту самую сычуаньскую свинятину, она заказывала вдоволь водки. Он шел в туалет, якобы по нужде. Там старательно все съеденное выблевывал и, как ни в чем не бывало, возвращался за столик. Дурная баба - мента хочет перехитрить!
Сама Инга в это время, что называется, оттягивалась. Она любила в этом кабаке погонять официанта. Выберет по меню блюдо - сморщится, откажется. Принесут ей салат - брезгливо понюхает, отвернется. Поманит халдея пальчиком - тот наклонится. А она ему в самое ухо такое скажет шепотом, что тот потом краснеет до пенсии.
Что ж, каждый развлекается, как может.
Как только второй пятисотграммовый графин водки был опустошен, Инга безапелляционно заявила:
- Котик, звиздец (читай между строк). Норма. Пора в койку.
И это означало, что праздник на сегодня для Филимонова окончен. Надо идти домой и опять ложиться с этой рыжей дурой в постель.
Инга напилась не меньше Филимонова. Впрочем, как всегда, когда они вдвоем выходили «в люди», то есть в какой-нибудь ресторан или бар, чтобы культурно отдохнуть. А пьяная она была невыносима. Сначала ее тянуло на разборки. Любимой темой было - кому на Руси жить хорошо. А после, дома, она до утра занималась с Филимоновым любовью. Причем непременно наряжала его собачкой - в специально купленные в секс-шопе намордник, строгий ошейник и поводок. Поводком привязывала к батарее, а в руки брала кожаный хлыст, каким строгие хозяева наказывают сторожевых псов…
Таганцев видел, как Филимонов и Инга, шатаясь, вывалились из ресторана. Он заблаговременно вышел из джипа и спрятался в густых кустах шиповника, растущего вдоль дороги. Проходя мимо, они были от него на расстоянии не более одного метра.
- Вот ты, Петруха, человеком себя считаешь, да? - с трудом выговаривая слова, заплетающимся языком спрашивала Инга, повиснув на руке своего мужа. - А ты, Петруха, не человек. Ты мент, Петруха! Ты, Петруха - мусор! ЛЕ-ГА-ВЫЙ!!! И я - сука легавая. Вот придешь домой, котик, - будешь песиком…
Они прошли дальше, а Таганцев, ухмыльнувшись, аккуратно выбрался из укрытия и перешел на другую сторону улицы. Он следовал позади, стараясь не привлекать к себе внимания. Но эти двое были настолько пьяны, что никого, кроме себя, вокруг не замечали.
- Да ты же кровосос, Петруха!!! - Инга уже не просто говорила, а кричала. - Со мной же соседи не здороваются!!! Потому что мой муж - ментяра вонючий!!!
Она оттолкнула его и попыталась идти сама. Но, видимо, одной было не справиться. Земля непослушно уходила из-под ног, а перед глазами все вертелось хаотично и безостановочно. Сделав несколько шагов, женщина упала на бок.
- Вставай, давай! - Филимонов протянул ей руку, но она не приняла его помощи.
- Вали отсюда! Без мусоров обойдемся!!!
- Ну и валяйся здесь, идиотка! - рявкнул Филимонов и пошел себе прочь.
Это было то, что нужно Таганцеву.
Жена сержанта никакого отношения к делу не имела, но сегодня могла стать нежелательной свидетельницей. А такой расклад значительно усложнял выполнение задачи.
Задачи? А кто ему такую задачу ставил? Фергана лишь порекомендовал разобраться с Горбушкиным. Но ограничиваться ликвидацией ментовского капитана Таганка не мог. До сих пор спокойно ходили по земле и эти двое - Филимонов с Потаповым.
Взваливая на плечи роль высшего судьи, Андрей Таганцев, собственно говоря, о тяжкой и черной миссии своей особо не задумывался. Просто делал то, что считал необходимым.
…Инга поднялась-таки на ноги и с широкими заносами, качаясь из стороны в сторону, побрела в обратном направлении - то ли снова в кабак, то ли куда глаза глядели.
Филимонов же, пройдя вдоль широкой, освещенной огнями, улицы, свернул в жилые дворы.
Таганка прибавил шагу.
Там, в лабиринтах питерских «колодцев», перемежающихся с «проходняками», Петрухе было легко затеряться.
- Эй, мужик! - окликнул Таганцев.
- Не понял, блин! - пьяно возмущаясь, Филимонов остановился, обернулся на окрик.
В глухом дворе они были одни. Под окнами сталинской пятиэтажки дремали ржавые авто сограждан. Да и сами сограждане, судя по всему, давно забрались под свои ватные, пуховые и байковые одеяла, чтобы глядеть до утра привычные ночные кошмары или, кому повезет, розовые сны о грядущей счастливой и беззаботной жизни.
- Мужик! - вновь заговорил Андрей, неспешно приближаясь. - Закурить не найдется?
- Пошел на хер, фуфлыжник! - выругался Филимонов. - Свои иметь надо, чучело.
Он хотел вновь отправиться своей дорогой, но Таганка вновь окликнул его.
- Погоди, Петруха!
- Че, блин?! - удивился Филимонов. - Ты кто такой?!
- Не важно, - сказал Таганцев, приблизившись почти вплотную. - Зато я знаю, кто ты.
- И фигли ты знаешь?! - с вызовом спросил Филимонов. - Да ты ва-а-аще знаешь, кто я?! - и неуклюже (спьяну-то!) попытался схватить Андрея за ворот куртки.
Таганка лишь на полшага отступил.
- Ты - сволочь, каких мало, - спокойно проговорил Таганцев. - И жить тебе на этой земле недолго осталось. Молись, давай, гаденыш мелкий.
- А?! - не то переспросил Филимонов, не то просто вскрикнул от испуга. - Чего ты?! Ну чего?! - он стал пятиться назад, слегка спотыкаясь, грозясь свалиться совсем. - Кто ты?! Чего надо?! Я сейчас… милицию позову!!!
Наверное вид у Таганцева был соответствующий, если этот хмыренок так перепугался.
- Ты же сам мент. Какую милицию звать собрался? - Андрей сунул руку в карман.
- А-а! Ты так, да?! - Филимонов выхватил из-за пояса пистолет и направил его на Андрея. Но ствол, что называется, плясал в его руке. Куда делась показная бравада и наглость патрульно-постового милиционера. Нет, ребята, вы только при погонах орлы. А встреть вас вот так, в темном переулке, сразу хвосты поджимаете. Честный мент, он в любой ситуации честный, а поганый - вот такой, как Филимонов, поганым по жизни и останется. И нутро его гнилое непременно даст о себе знать.
